Легенда о Су Эн - Алиса Жданова

еще мечтательно улыбаясь и витая в своих мыслях. Пусть уже говорит, что хотел, и оставит меня наедине с думами о том, какой прекрасный меня ждет вечер с самым достойным и прекрасным человеком на свете! И одной вредной лисой.

Мой мечтательный вид не ускользнул от парня, и он явственно помрачнел.

– Ты на него пялилась, – хмуро произнес он, и я даже остановилась от неожиданности, холодея. Неужели он догадался?

– Не понимаю, о чем ты, – проговорила я непослушными губами и, отводя глаза, попыталась обойти его – он все еще стоял посреди тропинки, перегородив путь. Шаг влево – и Шоу Юэ снова оказался передо мной.

– Я прав, – так же хмуро произнес он, – за эти годы я научился разбираться в людях. Только вот лучше тебе не питать бесплодных надежд – такие отношения в школе запрещены. Это же так… пошло, – выдавил он, и в его голосе явственно прозвучало отвращение. Я дернулась, поднимая на него взгляд. Запрещены? Да и какие отношения, если никаких отношений у меня нет?

– Я не знаю, о чем ты говоришь, и хватит отнимать мое время, – снова выдавила я, едва ли понимая, что я конкретно говорю. В душе мешалось негодование на то, что Шоу Юэ вообще осмелился лезть в мою жизнь, и жгучий стыд оттого, что мои чувства так очевидны. У меня что, все на лице написано? А вдруг наставник тоже догадался и втайне посмеивается надо мной? Нет, он бы не стал так делать.

Сейчас я мечтала лишь о том, чтобы Шоу Юэ исчез и дал мне пройти, но, вместо того чтобы освободить тропинку после того, как наговорил мне гадостей, он вдруг схватил меня за плечи и прижал спиной к ближайшему дереву.

– Посмотри на меня, – свирепо произнес он, поднимая мой подбородок, и я все же подняла взгляд. В моих глазах стояли слезы, и это немного отрезвило его. – Ты можешь хотя бы дать мне шанс?

– Шанс на что? – спросила я дрожащим голосом. – Что ты хочешь, шисюн? Чтобы я стала твоей любовницей?

– У мужчины может быть несколько жен, хоть две, хоть пять, хоть четырнадцать, – странно дернув головой, произнес он, и я истерически засмеялась. Надо же, мне делают предложение, да в такой изысканной форме!

– Нет, Шоу Юэ, я не буду твоей женой, ни пятой, ни четырнадцатой, – резко оборвав смех, произнесла я, и тут он меня поцеловал.

Не нежно, заставляя сердце трепетать, а грубо, притиснув к дереву за спиной. В его движениях поначалу чувствовалась злость, желание подчинить себе, а потом, опомнившись, он попытался вести себя осторожнее – однако я не отреагировала ни на первое, ни на второе. Поначалу я попыталась отпихнуть его, но, поняв, что он этого совершенно не замечает, просто замерла с открытыми глазами и ждала, пока он меня отпустит. Надо же, мой первый поцелуй, а я ощущаю лишь безнадежность и опустошенность. Отстранившись, он взглянул в мое лицо с болезненной надеждой – смягчилась я или нет? – и я, все так же не меняя выражения лица, подняла руку и влепила ему пощечину.

– В следующий раз я запру тебя в барьере, и будешь сидеть тут, пока тебя кто-нибудь не выпустит, – срывающимся голосом произнесла я и, развернувшись, зашагала в сторону своего дома. Надо было прямо сейчас его запереть, что-то я поздно вспомнила про барьер… Добежав до гостевого домика, я заперлась в комнате и, упав на кровать, залилась слезами. В ушах до сих пор стояли слова Шоу Юэ: «Такие отношения в школе запрещены. Это же так пошло». Меня трясло от того, что он догадался и так безжалостно прошелся по моей невинной привязанности: словно я вырастила хрупкий и прекрасный цветок на секретной полянке, а он нашел его и затоптал своим сапожищами. Да еще и поглумился, какая гадость тут выросла.

Закрыв лицо руками, я застонала. Ну почему в моей жизни все так сложно…

Нет, я не должна чувствовать себя виноватой. Я не сделала ничего плохого. Любить кого-то – не преступление. Поэтому сегодня я пойду на этот ужин, и пусть Шоу Юэ не надеется, что я отвернусь от наставника и стану вести себя холодно и отстраненно после его отповеди.

Мне и не пришлось. Наставник сам начал вести себя отстраненно и холодно.

Вначале сегодняшний ужин внезапно отменили: к Шоу Юэ приехали родственники, и он собирался поужинать с ними в городе, а у наставника тоже возникли какие-то срочные дела. Обо всем этом я узнала из записки, обнаруженной в ручке своей двери, когда я вернулась в комнату после обеда. «Ну ладно», – подумала я и решила не расстраиваться.

А на следующий день, когда утром я появилась на медитации, все вдруг изменилось. Наставник не взглянул на меня ни разу, ни во время медитации, ни во время утреннего занятия, ни во время послеобеденного, и с каждой минутой я чувствовала себя все несчастнее и несчастнее. Что я сделала не так? Может, ему тоже кто-то напомнил про «запрещенные отношения»? Или он увидел, как Шоу Юэ поцеловал меня в лесу, и решил, что у нас с ним что-то есть? Хорошо хоть, самого Шоу Юэ не было на занятиях – он все еще был занят со своими родственниками. Вот бы он позлорадствовал…

К закату этого дня я чувствовала себя уже на грани истерики со слезами, потому что не понимала, что сделала не так и почему вместо улыбки и приветствия меня теперь встречают холодным «Начинаем занятие», а провожают «Занятие закончено, ученики». Какие ученики, если я на занятии одна? И как же «ты всегда можешь прийти ко мне со своими проблемами, Су Эн»? Да за прошедшие полтора дня наставник ни разу не назвал меня по имени… И ни разу не взглянул, словно специально избегая моего взгляда. А когда я действительно решила подойти с надуманным вопросом, заклинатель исчез из учебного павильона быстрее дуновения ветра. Что вообще происходит?

За ужином я лишь уныло погипнотизировала глазами тарелку, не в силах проглотить ни кусочка.

– Минуточку внимания! – прозвучал вдруг громкий мужской голос, и я подняла голову. Говорящий был мужчиной в бледно-синем одеянии преподавателя пика Шуйшу, водной магии. – После ужина все девушки должны пройти в главный павильон школы, посещение обязательно!

Это еще что за мероприятие? Я была так расстроена, что не могла связно думать, что бы все это могло значить. Ладно, схожу, посмотрю.

Стулья заскрипели, отодвигаясь, и девушки тонким ручейком побрели к выходу. Вздохнув, я встала и пошла следом.

Главный павильон был величественным, красивым