Демоны Анны - Полина Мельник

Девушка со слезами на глазах села на место, но надо отдать ей должное — она не расплакалась в присутствии этой ведьмы. Я ее прекрасно понимала. Быть в Академии человеком из простой семьи нелегко, а теперь, когда всем отпрыскам элиты известно, что у отца Мириэм проблемы с алкоголем, ей вообще будет невыносимо. Но миссис Блюмсборг на это совершенно наплевать. Как я уже говорила, она сволочь высочайшего класса. Таким образом, изучение defensionem cogitationes для меня стало вопросом жизни или вечного позора как минимум в стенах Академии.

Чарли не понимал моего отчаяния по поводу этого предмета, говорил, что миссис Блюмсборг любит издеваться, но еще ни одного студента не оставила на второй год. Но ему, парню из одного из самых уважаемых семейств, которое даже значилось в книге по истории создания Второй Академии, миссис Блюмсборг не предлагала подобных публичных тренировок. А вот меня злили и собственное бессилие, и несправедливость происходящего.

— Если она тебя тронет, я ей волосы подожгу. Честное слово, — обещал Чарли, улыбаясь и прижимал меня к себе.

Я немного успокаивалась, но все равно изводила мою напарницу, Дороти Гейбл, бесконечными тренировками того или иного приема. Дороти, кстати, тоже была из богатой семьи министра, и все прекрасно знали об этом, потому вряд ли ей стоило бояться расправы на занятиях с миссис Блюмсборг. Никто в Академии даже ни разу не попытался подшутить над тем, что она была полной, хотя обычно здесь не прощали даже гораздо более мелких недостатков. И хотя с Дот не спешили общаться детишки знатных семейств, все же они ее не трогали. Мне приходилось хуже. Например, одна из моих милых одногруппниц, Селеста Спринг, как-то раз во всеуслышание нелестно прошлась по поводу моей внешности только лишь потому, что я обогнала ее на полосе препятствий. Таково, к сожалению, было общество во Второй Академии, и деться от этого я никуда не могла.

Добавилась в этом семестре и стратегия пребывания во втором измерении, сокращенно СПВ, скучнейшая дисциплина толстяка профессора Дирика, которую могли оценить разве что параноики и ярые фанаты Шерлока Холмса. Заключалась она в тщательном разборе конкретных ситуаций возможных встреч с тем или иным демоном. Студенту предлагались на выбор такие способы действия, чтобы демон ничего не заподозрил и не напал на него. Я не понимала смысла этого предмета: зачем учить, как быть незаметным для демона, если можно просто достать портал из кармана и быстро смыться.

Другие предметы тоже не особенно вдохновляли на подвиги, хоть и проходили в более расслабленной обстановке, чем занятия миссис Блюмсборг. Cogitatione videre давался мне довольно легко, но миссис Димблс не очень-то любила меня и постоянно загружала дополнительными заданиями. Демонология тоже проходила хорошо, мне нравился профессор Фригман. Да и предмет был интересным по сравнению, скажем, с той же нудной манускриптографией, которая сводилась к перечитыванию и тупому заучиванию цитат из древних рукописных текстов, во многом исключительно из уважения к истории, а никак не из жажды узнать что-то полезное.

С остальными предметами дела обстояли куда печальнее. Латынь не поддавалась, и мне приходилось до поздней ночи заучивать слова. Руноведение хоть и было более интересным, чем латынь, но тоже сводилось к зубрежке рун, их значений и способах нанесения. Но наиболее сложным для меня оставались психология демона и основы экзорцизма. Экзорцизм я также считала довольно бесполезным предметом, ведь эксплуатацию человеческих тел в основном предпочитали бригоны, от которых, кстати, невозможно избавить жертву навсегда. А остальные демоны, третьего уровня и выше, кроме стиплеров, могли вселяться в человека лишь на короткий срок, и хотя это случалось крайне редко, но почти всегда заканчивалось смертью жертвы. Демон не щадил оболочку, в которой развлекался, с радостью выкручивая конечности под всевозможными углами или, например, пожирая себя заживо. Большее мракобесие, чем эти два предмета, вообще сложно было представить, и меня очень огорчал тот факт, что в конце семестра по ним придется сдавать экзамены.

Чем дальше шел семестр, тем меньше у меня оставалось времени на свидания с Чарли. Мои дни были расписаны по минутам — сон, утренняя пробежка, учеба, тренировка в спортзале, подготовка к занятиям и снова сон. Чарли, конечно, иногда обижался, но в целом относился с пониманием. Если вдруг у меня выпадал свободный час или два на неделе, мы почти всегда проводили его в охотничьем домике среди огромных секвой, не успевая ходить на нормальные свидания.

Январь почти подошел к концу, и приятным бонусом стали только мои тренировки с Джеймсом Альби на искусстве боя, которые теперь меня безумно смешили. Каким-то мистическим образом мой партнер по бою стал самым аккуратным и галантным бойцом в мире: если я падала, он спешил подать руку, всегда спрашивал, не против ли я того или иного приема, и даже иногда давал мне отрепетировать на нем свои.

Я подозревала, что такие перемены в Джеймсе произошли не случайно, однако Чарли не признавался. И хотя в этом семестре профессор Пинклтон явно сменил снисходительность ко мне на требовательность и строгость, я все равно стала больше любить его предмет.

Месяц заканчивался, а значит, приближалась вылазка во второе измерение, и я с сожалением отсчитывала дни.

Я сидела в столовой общежития над тарелкой с кашей и думала о предстоящем завтра визите во второе измерение. При воспоминании о первой охоте казалось, будто я до сих пор пахну стиплером.

Неожиданно кто-то положил мне руку на плечо, и я вздрогнула. Лиам!

— Привет, Анна! Сто лет не виделись! — сказал он так радостно, словно мы дружили с самых пеленок.

— Привет, — ответила я, улыбнувшись.

— Это правда, скажи? — спросил Лиам, усаживаясь рядом и не убирая руку с моего плеча.

— Что именно правда? То, что Земля круглая? — пошутила я, делая вид, что не догадываюсь, о чем он спрашивает. Просто расспросы за последние три недели уже порядком надоели и начинали раздражать.

— Анна, ты правда с Чарли? — не унимался Лиам.

— С Чарли что? — издевалась над любопытным собеседником я.

— То! Встречаешься?

Я коротко кивнула.

— Эх ты! А я был уверен, что нравлюсь тебе…

Он театрально вздохнул, и я рассмеялась.

— Кто успел, тот и съел, — услышала я знакомый голос, и рядом с нами возник Чарли, который тут же убрал руку Лиама с моего плеча и втиснул между нами стул.

— Привет! Как день? — спросил он, усевшись.

— Не очень. Но завтра после вылазки с группой будет лучше, — ответила я.

— Боишься стиплера? — спросил Лиам.

— Не хотелось бы с ним больше обниматься, — призналась я, тут же вспомнив кошмарный запах демона. — Похоже, вся Академия в курсе про меня и стиппера.

— Конечно. От тебя, говорят, несло за версту, пока ты шла до общежития, — простодушно сказал Лиам.