Царица царей - Мария Хэдли

— Сколько?

— Хватит на шлюх до самой смерти, — резюмировал Антоний.

— А выпивка?

— За кого вы меня принимаете? На вино хватит с лихвой.

— Тогда я с тобой, — произнес легионер, — кем бы ты ни был.

Остальные согласно кивнули. Марк Антоний объяснил, что от них потребуется. Убедившись, что его поняли, он взял с солдат клятву протрезветь. Еще раз посулив им золото, дух выскользнул из таверны на улицу. Ему нужно провернуть кое-что еще, и на этот раз побыстрее.

В уединенном облицованном изразцами зале с горячими и скользкими от масла стенами отдыхали сенаторы. Они принимали послеполуденную парную баню. Их окружали густые облака пара, из которых доносились бестелесные голоса. Политики расположились подальше от императора и его любимого полководца.

— Он утверждает, будто ведет свое происхождение от Аполлона. Но мы-то знаем его мать Атию. Да к ней бы ни один бог не притронулся… Даже случайно и в темноте, шаря по полу храма в поисках добычи получше, — пробормотал один сенатор.

Его сосед плеснул на себя водой и многозначительно улыбнулся.

— Цезарь Август — обычный скромный внучатый племянник. Однако осмеливается называть себя Цезарем! Как будто капли крови Юлия достаточно, чтобы стать противовесом его деду-ростовщику!

— И рабу! — крикнул третий сенатор. — У меня есть достоверные сведения. Его прадед был освобожденным рабом, который годами вил веревки на юге.

Слушатели потрясенно заерзали на выложенных мозаикой скамьях, недовольно болтая ногами в горячей воде. Утерев пот с бритых голов, они забормотали снова:

— Август…

— Лучше Октавиан! — взвизгнул самый старший. — Крошечный жалкий росток, едва вылезший из-под земли! Весенняя спаржа!

Собеседники снисходительно взглянули на старика и продолжили причитать:

— Август разрушит сложившуюся систему. Рим окажется во власти одного разума… Император слишком молод, неопытен и самонадеян.

При мысли об этом внутри у них все сжалось, но они были бессильны. Они тосковали по прежним временам республики. Как же они тогда правили! То были славные дни речей и споров, посланий и дебатов. Они обычно долго убеждали Сенат принять то или иное решение. И прибегали к взяткам.

— Сенаторы империи! — прогремел мужской голос.

Замолчав, они в замешательстве уставились на облако пара.

В зале вдруг стало холоднее, и из тумана возникла призрачная тень — неясная и полупрозрачная. Присутствующие разглядели знакомые черты лица. Раздвоенный подбородок, темные с проседью волосы, падающие на лоб… Дух был облачен в позолоченные доспехи, в животе зияла смертельная рана.

Сенаторы в ужасе забормотали. Марк Антоний погиб в Египте почти год назад. Но стоял прямо перед ними, и его сандалии не касались пола.

Трое бросились к выходу, но дверь скрыла ледяная серая завеса. Изразцы покрылись тонким льдом, какой-то сенатор поскользнулся.

Остальные прижались к стенам купальни, моля богов, чтобы призрак их не заметил.

— Я пришел к вам из Аида с известиями о темных делах. Их скрывает от вас тот, кого вы называете Цезарем, — с удовлетворенной улыбкой заявил Марк Антоний. — Вы выслушаете меня. Ведь прежде я был человеком. Я принес вам новости об императоре.

— Августе?

— Именно.

Слов Антония оказалось достаточно, чтобы политики передумали бежать. И они смирились с досадной мелочью, что полководец явился из подземного мира. Теперь сенаторы наклонились вперед на своих скамьях и жадно внимали Марку Антонию.

— Говори, — поторопили они.

— Нужно заплатить небольшую цену. Ничего особенного для столь могущественных людей, как вы. Мне нужен некий предмет — камень синахит. Его надо похитить у одной женщины завтра вечером в Большом Цирке и уничтожить. Вы отдадите приказ верному человеку, который все выполнит.

— Это совсем просто, — вымолвил один сенатор. Антоний кивнул.

— Завтра состоятся игрища, и вы узнаете о предательстве императора. Он связался с колдунами, вопреки обычаям Рима. Египет не побежден. Клеопатра не умерла. Хотите, чтобы я рассказывал дальше?

Сенаторы дрожали в замерзшем зале. Бассейн для омовений полностью превратился в лед, а лысины мужчин покрывались тонким слоем инея. Но сейчас они и не думали уходить. Римом правили слухи. Так было всегда. А сплетня о предательстве Августа стоила многого.

— Продолжай, — подал голос самый старый.

— Каждый из вас должен дать мне каплю своей крови. Тогда я смогу говорить откровенно, — сообщил призрак, и они охотно протянули к нему руки.

Только и всего? Наконец-то, их посвятят в тайные сведения о силах, правящих столицей!

Антоний улыбнулся. В этих людях хранилась память Рима, и он забрал ее. Призрак впитал семь капель крови, пока с потолка мягко опускались хлопья снега.

Он рассказал им то, что знал. Затем они вместе составили план.

Неудача сводила Клеопатру с ума. Что ее остановило? Страх? Испуганное лицо дочери?

Сперва она подумала вернуться в дом Вергилия, но ей мешала мысль о Николае. Царица изрядно проголодалась и уже не доверяла себе. Днем она пряталась в погребе, но звуки города продолжали ее изводить.

Едва зашло солнце, она снова выбралась на улицу. Клеопатра с трудом заставляла себя не останавливаться возле дверных порталов, изваяний, храмов, где когда-то бывал Антоний. Она почти ощущала присутствие любимого. Но ведь он умер. Она видела погребальный костер с его телом.

Несомненно, ничто никогда не исчезает полностью.

Мимо пробежал глашатай, крича:

— Звериные бои! Через час после захода, завтра! Их удостоит своим присутствием Цезарь Август — в честь прибытия детей покоренного Египта! Особая диковинка: призрак Марка Антония, вызванный, чтобы поклониться великому Риму!

Клеопатра зашипела, но решила, что это лишь игра воображения. Она сдерживала мучительную жажду. Мимо, пошатываясь, пробрели легионеры. Они только что покинули соседнюю таверну. Царице показалось, будто они произносят имя Антония. Она тряхнула головой, отгоняя наваждение.

В переулке возле купальни она опять уловила запах любимого — более сильный. Глаза ее наполнились слезами. Он словно очутился рядом с ней. Если бы все было правдой…

Мимо прошагал солдат, расклеивая на ограде афиши. Клеопатра принялась разглядывать одну из них. Изображение широкоплечего и высокого мужчины с раздвоенным подбородком. Она присмотрелась внимательнее. Воин на рисунке кланялся Августу.

Сорвав афишу, Клеопатра двинулась следом за расклейщиком. Как они посмели насмехаться над Антонием? Актеришка, раскрашенный и облаченный в костюм, будет издеваться над памятью ее мужа…