Платонова пещера - Влада Ольховская

Завтра, все завтра. С новыми силами и свежими мыслями. Пока же он с трудом поднялся с кресла и, покачиваясь, направился к бару в своем кабинете, который обустроил тут для самых дорогих гостей. Так, что же осталось?.. Запечатанная бутылка коньяка. Початая, но почти полная бутылка виски. Две бутылки водки – чей-то подарок, который пока не трогали, потому что любителей водки было немного, не на деловых переговорах. Не важно, сегодня все пригодится.

Дмитрию хотелось, чтобы этот день закончился прямо сейчас, провалился в пропасть, и вдруг наступило завтра. Он знал один надежный способ это устроить. Он потянулся к бутылке – но замер в движении.

Руслан.

Руслан – это опасно. Неизвестно, связана ли с ним эта история, но лучше подстраховаться, показать, что они все еще на одной стороне. Потому что если Руслан добавится к числу его врагов, могилу можно копать прямо сейчас и уже не дергаться. Нужно сначала написать ему письмо, а потом уже расслабиться и забыть обо всем.

* * *

Уснуть она не могла, только не теперь. Агата видела: происходит что-то странное. Дмитрий весь день ходил нервный, настороженный, часто кому-то звонил, но на том конце, похоже, не брали трубку. Он принимал гостей только в первой половине дня, а потом все отменил, да еще и ночных уборщиц выставил за дверь. Охраны вокруг дома тоже было меньше, Агата заметила это. Ей никто ничего не объяснял, но предчувствие беды не покидало ее ни на секунду.

Она ушла в свою комнату рано, сделала вид, что устала и хочет спать. Дмитрий не обратил на нее внимания, он ее будто и не заметил. А ей не спалось, ее переполняла энергия. Хотелось бежать отсюда, сделать что угодно, лишь бы спастись от угрозы, которую она даже не понимала. Но Агата прекрасно видела: вокруг дома по-прежнему достаточно охраны, чтобы помешать ей. Поэтому она сидела на кровати полностью одетая, в майке, джинсах и кедах, и пыталась понять, как быть дальше.

Ничего не придумывалось. Хотелось плакать. Агате казалось, что весь мир просто забыл о ней: Екатерина, которая втянула ее в это, Герман, который якобы заботился о ней, и Ян, который вообще вел свою игру. Ее превратили в пешку, которой не жалко пожертвовать ради высшей цели. А она, как дура, согласилась! Она думала, что у нее нет другого выхода, а ведь нужно было просто уехать из города, начать новую жизнь самостоятельно, без помощи этой компании.

Какой смысл думать об этом теперь? Она заперта в доме преступника – не как гостья даже, а как экзотический зверек. Мобильный телефон у нее предусмотрительно забрали, компьютера тоже нет, а вокруг дома бродят люди с автоматами. Чем это лучше лесной хижины? Да ничем, это хуже!

Но как бы плохо ей ни было, она не готова была упасть на подушку и рыдать, пока не наступит утро. Это точно не поможет, нужно думать, искать выход, пока есть силы…

Грохот, раздавшийся где-то внизу, заставил ее вздрогнуть, отвлечься от мыслей о побеге. Агата замерла, прислушиваясь, но она и без этого уловила бы вопль Дмитрия, раздавшийся секундой позже.

– Агата! Эй, ты… Иди сюда, чудо-девочка!

Голос звучал неровно, и даже с такого расстояния Агата могла догадаться, что хозяин дома пьян. Меньше всего ей хотелось общаться с ним, когда он в таком состоянии. Но и отказаться она не могла: Дмитрий все равно получит то, что хочет. Если она заставит его подниматься сюда, это лишь разозлит его. Ей не хотелось оказаться с озлобленным алкоголиком в своей спальне в час ночи.

Поэтому она собрала остатки силы воли, еще не уничтоженные страхом, и заставила себя слезть с кровати. В доме было пусто, хотя охранники наверняка слышали шум и крики. Должно быть, они хорошо знали своего босса и не хотели связываться с ним, когда он столько выпил.

Агата тоже не хотела. Но ей никто право голоса не давал.

Оказавшись на первом этаже, она сразу поняла, что за грохот она слышала раньше. На белой стене осталось мокрое пятно, под которым на полу валялись крупные осколки. Трещины на декоративной штукатурке указывали, что Дмитрий швырнул в стену бутылку водки – судя по размеру пятна, полупустую.

Несложно было понять, куда исчезла вторая половина содержимого бутылки. Взгляд у Дмитрия был мутный, упрямый, едва фокусирующийся. Но на ногах хозяин дома стоял крепко, и надеяться, что он вот-вот отключится, было бесполезно.

– Пошли, – буркнул он, увидев Агату, и первым направился к своему кабинету в подвале.

Она надеялась, что он упадет. Появилась даже шальная мысль подтолкнуть его в спину – совсем чуть-чуть, и этого, может, будет достаточно… Но она не решилась. Она никогда бы не решилась, Агата слишком хорошо понимала это.

Добравшись до кабинета, Дмитрий с удовольствием завалился на свое кресло; его стол уже был заставлен бутылками, полными и пустыми. Агата осталась стоять, но ему, кажется, было все равно.

– Есть бизнес, а есть личное, – он говорил нечетко, но вполне понятно. – Ты знаешь об этом?

– Всегда и везде так.

– Схемы, с которыми я работаю, – это бизнес. Тут я лучший, и все знают об этом. Люди, такие, как Демид, – это не друзья. Кто-то может думать, что они друзья, но нет, не-е-ет… Ничего общего! Тоже бизнес. Нельзя жить одним бизнесом, понимаешь? Нужна вера. У меня есть вера. Ве-е-ера, – неловко пропел он и засмеялся. От пьяного смеха Агате было не по себе. – Я действительно верю в пещеру… Мы в пещере. Но я-то знаю, что мир за ее пределами есть! А остальные не знают.

Он пока не злился на нее, и это было хорошо. Агата напряженно замерла перед ним, не зная, что делать дальше. Но Дмитрий ничего от нее не ждал, в этот миг он был погружен в свои воспоминания.

– Знаешь, когда я понял, что мир больше, чем мы думаем? Давно. Много лет назад. Когда я увидел! Я вырос в городе, но часто бывал в деревне, у меня там родня. Глухая деревня, задница мира… Я терпеть ее не мог, но тогда считалось, что для детей это страсть как полезно. Сейчас так тоже считают. Так вот, в деревне жила бабка… Не просто бабка, она и мне бабкой была – сколько-то там юродная, но родная кровь. Старая карга, настолько дряхлая, что по ней стукни – и пыль полетит. Но в деревне ее уважали. Если что не так, сначала к ней бросались, а потом только в церковь, вот как уважали! Считалось, что она людей лечит руками. Коснется – и все, иди, здоров! Я, конечно, не верил. Я только восхищался тем, как старуха ловко всех развела. Она начинала, когда лампочек в деревнях не было, но пришел прогресс – а она осталась. Ей все еще верили. Браво, мастер! Она и прожила чертову тучу лет. Никто не знал, сколько ей, ведь у нее и паспорта-то не было. Но, судя по ее воспоминаниям, век она коптила. Только ничто не вечно под луной, как сказал… кто там это сказал?

– Шекспир, – подсказала Агата.

– Да, точно, он… Короче, бабка начала разваливаться! Тогда она и сказала, что уже пора. Думаешь, помирать пора? Это да, но не только. Над смертью она была не властна, целительница эта! Пора была назначить преемника. Кого-то из ее родни. А я тогда уже подростком был, думал: а вдруг меня выберет? Я прикидывал, как смогу развернуться, с ее-то репутацией! Деревенские, хоть и кретины, а с деньгами. Не пахано поле! Но она выбрала не меня. Она выбрала мою троюродную сестру, Наташу. Ее любимицу!