Краткая история Франции - Джон Джулиус Норвич

В то время Людовик XIV общепризнанно был самым могущественным монархом в Европе. Численность его армии, включая иностранные подразделения, приближалась к четверти миллиона человек, тогда как английская, голландская и имперская вместе взятые могли выставить около 104 000; и, хотя военно-морские силы Франции, насчитывающие 108 линейных кораблей, уступали объединенному флоту союзников (англичане имели 127 линкоров, голландцы – 83, империя – 0), уже было понятно, что в новой войне, как и в предыдущих, основные сражения будут происходить на суше. Людовик, естественно, принял верховное командование армией на себя при небольшой группе надежных помощников, важнейшим из которых был министр иностранных дел маркиз де Торси. С течением войны Торси стал управлять Государственным советом. В армии основным командующим был Луи Жозеф герцог де Вандом, надежный и очень опытный военачальник. К сожалению, вторым командующим, но формально вышестоящим король назначил собственного внука Людовика Бургундского (позже дофина Франции). Такое «двоевластие» к хорошему не привело: генералы постоянно спорили, кто должен отдавать приказы. Решения снова и снова приходилось передавать на рассмотрение короля, а затягивание с активными действиями позволило противнику перехватить инициативу.

На стороне противника голландцы и имперцы охотно признали главнокомандующим Джона Черчилля, герцога Мальборо (он получил титул герцога в 1702 г.). Рядом с ним встал принц Евгений Савойский, с которым, в отличие от французской стороны, они прекрасно ладили. Евгений родился в Париже и вырос при французском дворе, но после скандала, в котором была замешана его мать[97], король отвернулся от юноши, и тот переехал в империю. С того времени он практически постоянно воевал, и, по сути, был гораздо более опытным военачальником, чем Мальборо. Они вместе руководили сражениями при Бленхейме[98] в 1704 г., когда им удалось расстроить попытку Людовика захватить Вену и выбить из войны его союзника Баварию, затем в 1708 г. при Ауденарде, где продолжительные колебания и неверные решения Бургундии фактически предопределили победу союзников, и в 1709 г. при Мальплаке, самой кровопролитной битве всей Войны за испанское наследство. Тогда французская армия под командованием маршала де Виллара наголову разбила голландскую пехоту, прежде чем Мальборо смог к ней пробиться и объявить о победоносном завершении сражения. Союзные армии потеряли 21 000 человек – почти в два раза больше французов. Немногие победы в истории больше напоминали пиррову. Сам Виллар, страдавший от серьезной раны колена, писал королю: «Если Господь пожелает даровать врагам Вашего Величества еще одну такую победу, с ними будет покончено».

Однако успехи герцога Мальборо составляли лишь небольшую часть Войны за испанское наследство. Кроме Голландии, Рейна и Дуная, театром боевых действий стали Эльзас и Лотарингия, Италия, Пьемонт и Савойя, Испания и Португалия, где в одном из важнейших морских сражений этой войны флот союзников уничтожил испанский «серебряный флот» и его французский эскорт в бухте Виго. В Средиземном море в 1704 г. был захвачен Гибралтар. Боевые действия распространились даже на территорию Северной Америки, где британские колонисты опасались окружения французами в Квебеке и Луизиане[99]. Регулярные войска вывели из Фландрии на запланированную Квебекскую операцию, но английская морская экспедиция против крепости закончилась бедой, и эта кампания так и не вышла за уровень второстепенной.

Однако наша книга посвящена не истории Войны за испанское наследство, а истории Франции, поэтому мы перенесемся в 17 апреля 1711 г., когда в Вене в возрасте тридцати трех лет от оспы умер император Священной Римской империи Иосиф. Он не оставил наследника мужского пола, и за одну ночь политическая сцена Европы радикально изменилась. Иосиф продолжал войну с Францией, стремясь завоевать корону Испании для своего младшего брата Карла: если Людовик XIV потерпел бы поражение, то королю Филиппу пришлось бы отречься, и Карл стал бы, по крайней мере с точки зрения Леопольда, законным наследником испанского трона. Но теперь Карл был естественным преемником брата на престоле Священной Римской империи. Большой альянс создавался с единственной целью не допустить чрезмерного усиления одной династии, дома Бурбонов. Если же Карл становится императором (а так и произошло, в следующем году его избрали), то Габсбурги, снова объединив свои владения, как во времена их прапрапрапрадяди Карла V, приобретут силу, которой Бурбоны не имели никогда. Баланс сил нарушится (только теперь в другую сторону), а Испания вернется в Голландию, то есть произойдет все то, чего больше всего боялась Англия. Британское правительство не стало терять время: оно заключило с Францией сепаратный мир. Естественно, прошло немало месяцев, прежде чем европейские державы смогли адаптироваться к новой ситуации. Переговоры между союзниками и Францией начались только в первый день нового 1712 г. в голландском городке Утрехт.

То, что теперь обычно называют Утрехтским договором, на самом деле представляло собой целый ряд соглашений, в которых после европейской смуты, продолжавшейся одиннадцать лет, Франция и Испания пытались снова урегулировать свои отношения с соседями. Договор признавал Филиппа V королем Испании, но взамен Филипп был обязан отказаться от всех прав на французский престол для себя и своих потомков. Франция сохранила, более или менее, свои существующие европейские границы, но за Атлантическим океаном потеряла Ньюфаундленд и Новую Шотландию. Император Карл воевал до 1714 г., и окончательный мир подписали без него. В основном в его интересах последние двенадцать лет шла большая война, а дистанцируясь от миротворцев, он нанес своей империи серьезный ущерб. Во время долгих переговоров в Утрехте интересы империи не игнорировали полностью, но, поскольку они существенно противоречили интересам Франции, бурбонской Испании и Республики Соединенных провинций, а Англии по большому счету было все равно, их, естественно, отодвигали на второй план. Например, Карла вынудили отказаться от Испании. Тем не менее, когда переговорщики разъехались по домам, под управлением Карла осталась не только его империя, но и католические Соединенные провинции, Милан, Неаполь и Сардиния. Едва ли у него были основания жаловаться, однако, применив некоторые дипломатические усилия, он, наверное, смог бы добиться и большего.

Что же касается испанского трона, то он, конечно, являлся самым главным вопросом, изначальным casus belli[100], причиной гибели сотен тысяч людей на двух континентах. Разумеется, Филипп V сохранил Испанию за собой, император Карл оставил ему страну. Правда, Королевство Испания заметно подсократили, но Филипп наверняка не сожалел о потере Соединенных провинций, которые долгое время камнем висели на шее Испании. В любом случае он получил компенсацию. Он сохранил испанские владения в Америке, а с ними и все богатства, которые те давали, а его право на корону больше никто не оспаривал – с того момента и последующие тридцать лет.