Моя любимая стерва - Татьяна Полякова

Я слушала, попеременно то бледнея, то наливаясь краской, апод конец просто начала трястись, словно осиновый лист, и вновь почувствоваласебя кактусом. Суть рассказа свелась к следующему: Крутилин Иван Андреевич, покличке Жженый, был человеком весьма опасным, могущественным и соответственнопользовался большим авторитетом в определенных кругах. Однако авторитет неспасает от врагов, были они и у Жженого, причем враги тоже могущественные,слово которых не расходилось с делом. Вот эти самые враги и решили укокошитьЖженого. Избавить мир от пакостной личности должен был Трофим в паре со своимдругом, за что и получил очень приличное вознаграждение, которое выплачивалосьв два этапа: до убийства и после. Получив аванс, Трофим с другом отправился назадание, и тут случилось непредвиденное: приятель Трофима погиб, а он буквальночерез несколько минут после перестрелки был арестован правоохранительнымиорганами. Однако во время ареста денег при нем не оказалось. Вот тут и началосьсамое интересное. Вячеслав Сергеевич, адвокат по профессии, близко к сердцупринял судьбу Трофима, продолжая помогать ему не только до суда, но и после, надеясьполучить за это солидное вознаграждение, так как Трофим откровенно рассказалему о деньгах. Срок Сергею дали не то чтобы большой, но и его отсиживать нехотелось. Славик тоже горел нетерпением получить деньги. В общем, мысль опобеге возникла неизбежно и сразу в обеих головах. Об остальном я уже знала:Трофим сбежал, но со Славиком встретиться не захотел, и тот в сильнейшей обидерешил его отыскать. Расчет адвоката был прост: Трофиму ничего не останетсяделать, как выполнить «заказ», иначе его собственное существование стало бычрезвычайно проблематичным. Сергей решит разделаться с Крутилиным и получитьвторую часть причитающихся ему денежек, а так как Крутилин, или Жженый, большуючасть времени проживал на своей вилле под усиленной охраной, а свои передвиженияокутывал покровом тайны, вероятность появления здесь Трофима была почтистопроцентной. Поэтому Славик с Гришей и отправились сюда, прихватив меня ссобой в качестве приманки, поэтому и следили за виллой, пытаясь определить:здесь Крутилин или в одном из своих загадочных отъездов.

Кое-что в рассказе Григория мне совсем не понравилось,точнее, не понравилось мне буквально все, но кое-что откровенно испугало:первое — мы с Сережей в ночь его побега заезжали в одно весьма неподходящееместо, к которому он, однако, стремился всей душой и откуда появился уже сденьгами, а второе — то, что он незамедлительно возник здесь, чему я былабезусловным свидетелем. Выходит, Гриша прав, и Сережа в самом деле наемныйубийца… Быть этого не может… Я глухо простонала, напугав Ромео. Гриша взглянулна меня с недоумением.

— И ты думаешь, что Славика убил он? — жалкоспросила я.

— Конечно. Трофим наверняка тоже следил за виллой,каким-то образом наткнулся на Славку и укокошил его.

— Боже мой! — снова простонала я и мысленнодобавила: «Никому нельзя верить, а я кактус. Только такое нелепое существо, какя, способно вляпаться в подобное дело. Киллеры, авторитеты, а теперь еще иубийство…» Последнее особенно досаждало. — А может, его не убили? —вздохнула я. — Может, его случайно засыпало?

— Что ты болтаешь? — обиделся Гриша. — Емуголову проломили, я проверял.

— Не может быть, — на всякий случай сказала я ивновь подумала о Сергее: если так пойдет дальше, от его романтического образаничего не останется. Гриша хмыкнул и затих, не желая со мной соглашаться, а яопять спросила — Что ж мы будем делать?

— Надо поймать этого гада.

— Кого?

— Трофима, естественно. — Было ясно, что Гришасмутно представляет, как он собирается его ловить.

— Зачем поймать? Чтобы отнять деньги? — поинтересоваласья.

— Может, и деньги, но перво-наперво засадить его втюрьму.

— В тюрьму сажает милиция, значит, надо звонить туда.

— Не надо, — заупрямился Гриша. — Я ведьсказал уже: придется им объяснять, сами вляпаемся, а Трофима они фиг найдут, онумный и очень осторожный. Славку укокошил, чтоб о нем никто не знал.

— Слушай, — после минутного размышления заявилая, — если Сергей укокошил Славика, очень вероятно, что он захочетизбавиться и от нас.

— Не от нас, а от меня, — обиделсяГригорий. — На тебе он в самом деле помешался, это точно, и убивать нестанет. Но со мной у него ничего не выйдет, я не Славка, и вообще…

— Гриша, я полностью доверяю твоим знаниям и опыту, ноне слишком ли мы рискуем? Я бы все-таки сообщила об убийстве в милицию…

— Я знаю, кому надо сообщить, — вдруг воодушевилсяГриша, да так, что глаза его буквально засверкали. — Жженому. Ему-то будеточень полезно узнать, что его хотят укокошить, и тогда Трофиму крышка…

— Ты хочешь отправиться на виллу? — При однойтолько мысли об этом я поежилась.

— Придется, — тоже поежился Гриша.

— Извини, но я бы не стала так поступать. По-моему, тамнаходятся крайне опасные люди, и совершенно неизвестно, как отнесутся они кнам.

— Трофим знает, где я, а я, где он, нет. Это дает емубольшие преимущества. Придется все-таки обратиться к Жженому.

— А вдруг тебе там не поверят? Решат, что тыхитришь? — Тут я еще немного пошевелила мозгами и выпалила:

— А что, если Славика укокошил блондин? По-моему, онвполне способен на такое. Жуткий тип и очень подозрительный. Он обнаружил, чтоСлавик следит за виллой, и избавился от него, а чтобы замести следы, спряталтруп и столкнул с горы машину. — Эта версия мне очень понравилась,блондин, по моим представлениям, — форменный убийца, а вот видеть в этойроли Сережу я упорно не желала.

Гриша нахмурился и минут пять размышлял, уставившись в однуточку.

— Нет, — наконец проронил он.

— Почему нет? — обиделась я.

— Не знаю, почему. — Гриша просто упрямился, мнеэто стало совершенно ясно.

— Подумай как следует, — начала урезонивать яего. — Если ты ошибаешься, на вилле тебе грозит смертельная опасность.

— Это точно, — крякнул Гриша.

— Вот-вот, давай звонить в милицию.

— В милицию нельзя, — страдальчески вздохнулон. — У меня это… биография неподходящая.

— Ты что, тоже сбежал из тюрьмы? — выпучила яглаза.

— Нет, чего ты… — испугался Григорий, мысль о тюрьметак его взволновала, что он даже сделал слабую попытку перекреститься. —Но все равно я ментов не люблю… а они меня.