Прекрасная мука любви - Патриция Мэтьюз

– Да, – ответила Ребекка.

– Вот и молодец! Обещаю, что тебе непременно приснится твой суженый.

– Очень на это надеюсь, – заметила Ребекка. – Все, что угодно, только бы не пожар! Не хватало еще во сне пережить этот ужас!

Они как раз подошли к ступенькам, ведущим на веранду, и Ребекка, обернувшись, взглянула на то, что осталось от конюшни. Она уже вся сгорела, осталось лишь несколько объятых пламенем бревен. Горящие клочья сена парили в воздухе, устремляясь в темную высь. Оранжево-черные клубы дыма по-прежнему вздымались вверх, живо напоминая о недавней трагедии. Ребекка вспомнила слова Стивена о том, что Сталл запер дверь конюшни, и поспешно закрыла глаза, чтобы выбросить пережитое из головы.

Понимая, что чувствует сейчас Ребекка, Джин предложила:

– Может быть, тебе лучше поспать сегодня в моей комнате?

– Нет, – покачала головой Ребекка. – Мне не хочется тебя стеснять. Но спасибо тебе большое, Джин, за твое предложение.

Ребекке вдруг захотелось, чтобы то же самое предложил ей Стивен. И не потому, что ей вдруг пришла охота заняться с ним любовью, а оттого, что, если бы он был рядом, никакой Оскар Сталл был бы ей не страшен. От мысли о том, что этот негодяй бродит где-то поблизости, невидимый под покровом ночи, мороз прошел по коже.

Глэдни не стал хорошим наездником. По правде говоря, он не стал даже более-менее сносным, но ему удалось преодолеть отвращение к лошадям и страх, который он испытывал всякий раз, когда ему приходилось садиться на спину этих животных.

Оседлав взятую напрокат лошадь, он вскочил на нее и, довольный собой, поскакал к железнодорожной станции. Глэдни намеревался встретить поезд с жокеями и лошадьми, принимавшими участие в скачках в Падьюке.

Ему хотелось, чтобы Ребекка с Хоком, выйдя из вагона, увидели его верхом на лошади. Однако очень скоро Глэдни понял, что это была не лучшая его идея. Едва поезд подошел к перрону, громко стуча колесами и со свистом выпуская струи пара, лошадь испугалась, захрипела и попятилась.

Когда это произошло в первый раз, всаднику удалось удержаться в седле, но во второй раз он и пробовать не стал. Как только лошадь ударила копытами о землю, намереваясь встать на дыбы, он быстро соскочил с седла и смущенно огляделся по сторонам. К счастью, встречающие не обращали на Глэдни никакого внимания: все не сводили глаз с подошедшего поезда.

Когда пассажиры начали выходить из вагонов, толпа встречающих оттеснила его, и он решил, что именно по этой причине не заметил Ребекку с Хоком. Но когда стали выводить из специального вагона лошадей, Пэдди Боя с Черным Принцем Глэдни среди них тоже не увидел.

Рядом стоял человек, которого он немного знал – тот был жокеем двуколки, и он решил спросить его о Ребекке с Хоком. Жокей был занят тем, что внимательно рассматривал у лошади подкову, одновременно разговаривая, по-видимому, с ее хозяином.

Подойдя к ним, Глэдни спросил:

– Простите, не могли бы вы сказать, кто-нибудь из вас знает Генри Хокинса или его внучку Ребекку?

– Я их обоих знаю, а что? – отозвался жокей.

– Они должны были приехать этим поездом, я пришел их встретить, но их что-то нет.

– Неудивительно, – бросил тот, не отрываясь от созерцания лошадиной подковы. На Глэдни он даже не взглянул, зато владелец лошади смотрел на него во все глаза, однако хранил молчание.

Глэдни раздраженно вздохнул.

– А не могли бы вы мне объяснить, почему неудивительно? – голосом, полным сарказма, поинтересовался он.

– Потому что они не приехали этим поездом, – ответил его собеседник и, выпрямившись, громко расхохотался, довольный шуткой.

Глэдни хотел расспросить его поподробнее, но передумал: вдруг этому шутнику снова придет охота показать свое остроумие? Вне себя от злости, Глэдни повернулся и зашагал прочь.

Когда он миновал еще одного жокея, по-видимому, слышавшего весь этот неприятный разговор, тот обратился к нему:

– Хотите узнать, где находятся Хок со своей внучкой?

Глэдни поднял голову.

– Вы это мне?

– Ну да, если вам интересно знать, где сейчас Хок с Ребеккой.

– Еще как, черт подери, интересно!

– Они в Цинциннати.

– В Цинциннати? – нахмурился Хэллоран. – А там что, проходят скачки?

– Никаких скачек в Цинциннати нет и в ближайшем будущем не предвидится, – ответил тот и улыбнулся во весь рот, наслаждаясь собственным чувством юмора, как только что до него – жокей двуколки. Глэдни решил, что на этот раз стоит потерпеть: авось, удастся разжиться какой-нибудь ценной информацией.

– По крайней мере я о них не слышал, – продолжал незнакомый жокей. – Но даже если бы в Цинциннати проводились скачки, Хоку они ни к чему. Насколько я знаю, он поехал туда покупать новую двуколку. Старая его уже ни к черту не годится. Хок сам об этом говорил.

– Значит, они с Ребеккой отправились в Цинциннати за двуколкой? А где они собираются ее купить?

– Там, где их продают, где же еще! – ухмыльнулся парень и, хлопнув свою лошадь по шее, поехал прочь, все еще смеясь, а Глэдни остался стоять, глядя ему вслед и скрежеща зубами от злости.

А что, если все это происки Стивена? Он вполне мог вывести из строя двуколку Хокинсов, чтобы они не смогли принять участие в скачках в Кларксвилле! С него станется! У Глэдни было смутное подозрение, что там, где находится Ребекка, следует искать и Стивена. Или наоборот.

Вскоре Глэдни все же удалось выяснить, где Генри Хокинс собирался покупать двуколку. В Цинциннати существовала так называемая Каретная компания; туда, по-видимому, и отправился Хокинс. Об этом Глэдни поведал один из владельцев лошадей, с которым Хок поделился своей проблемой.

Глэдни поблагодарил словоохотливого собеседника, вернул взятую напрокат лошадь в конюшню и ночным поездом отправился в Цинциннати.

Ему в своей жизни доводилось много путешествовать. Ездил он и на пассажирских, и даже на товарных поездах. Он любил поезда и хорошо изучил их. В дороге он время от времени выигрывал деньги у своих попутчиков, если ему представлялась такая возможность. Для этого он пользовался простым, однако неизменно приводившим непосвященных в искреннее изумление трюком. В результате они со смехом и без всякого сожаления отдавали Глэдни проигранные деньги, тем более что он никогда не жадничал и играл по маленькой.

Суть этого трюка сводилась к следующему: он держал пари, что отгадает, с какой скоростью движется поезд. Некоторые пассажиры считали, что он определяет ее по мильным столбам, установленным по обеим сторонам железной дороги, и настаивали, чтобы Глэдни в процессе игры закрывал глаза. Другие пытались нарочно путать его и всячески отвлекать. Но, несмотря на все их старания, он всегда угадывал скорость поезда с точностью до двадцати секунд и неизменно выигрывал.