Короли вкуса - Мила Бачурова

когда Леопардиха задергается, ты будешь рядом со мной. А то как-то нет настроения летать из окон в одиночку.

47

– Полина, я все равно не понимаю, зачем тебе снова все это ворошить, – говорила Софья.

Она таки появилась, стала доступной, и когда Полина рассказала о внезапной переписке с Неоном, сразу предложила пойти с ней. Они встретились возле входа в парк.

Софья выглядела разбитой, как будто сутки не спала, но когда Полина спросила, что случилось, постаралась улыбнуться и сказала: «Ничего».

– Что «ворошить»? – посмотрела на нее Полина. – Ты так говоришь, как будто все уже позади. Я просто хочу понять.

– Что понять, Полина?

– Понять, кто убил мою маму, – твердо сказала Полина. – И за что.

Софья тихо вздохнула:

– Разве мы уже это не знаем?

– Нет. То есть… – Полина поморщилась. – Я… не знаю, как объяснить. Но что, если Загорцев и правда не виноват? Он же сам погиб…

После переписки с Неоном Полина просмотрела новости. Да уж, смерть Загорцева не осталась без внимания. Ведущие всех каналов и специализирующиеся на криминальных хрониках блогеры захлебывались словами, плохо скрывая восторг по поводу того, как закручивается и без того громкое и непростое дело. Версии множились и будто спешили обогнать друг друга в смелости и безумии. В основном интернет-сообществу нравилась идея преступного синдиката. По одной версии, Ильичев возглавлял его, по другой – отказался платить за «крышу».

– Полина. – Софья загородила ей дорогу, заглянула в глаза. – Я прекрасно тебя понимаю. Ты потеряла самого близкого человека, и тебе хочется, чтобы кто-то за это заплатил. Ты думаешь, что так тебе станет легче. Но подумай – Загорцев уже погиб, а легче тебе не становится! И ты начала думать, что виновен кто-то еще… Так может продолжаться до бесконечности – вот только ты все равно не вернешь того, что потеряла. Не станешь прежней. Я знаю, поверь. Вокруг тебя уже другой мир, и нужно учиться…

– Я не схожу с ума! – Полина повысила голос и почувствовала, что в нем, против воли, звучит злость. – Я просто…

– Ты просто идешь на встречу с человеком, который превратит твое горе в очередное видео для праздных идиотов, – кивнула Софья. – Что он там тебе наобещал?

Полина опустила взгляд. Сейчас, от укоризненного голоса Софьи, ей сделалось стыдно. Может, плюнуть на все? Развернуться и пойти домой? Начать уже решать настоящие проблемы: просмотреть объявления с вакансиями, позвонить и договориться о собеседовании…

– Что? – Софья повернула голову, прислушиваясь, потому что Полина очень уж тихо произнесла это слово.

– Справедливость, – чуть громче повторила она.

•••

Лавочку, о которой говорил Неон, оккупировала серьезная компания.

– Господи, – только и сказала Софья, увидев человека с громоздкой камерой и штативом.

Всего их было трое. Оператор – лет тридцати, с грустным лицом и, несмотря на чудовищную жару, в черной водолазке. Парень помоложе, в очках, рубашке с коротким рукавом и со смешными усиками. И – сам Неон. Его Полина узнала сразу, а он, увидев ее издали, поднялся навстречу.

– Добрый день, – произнес своим красивым, легко узнаваемым голосом. И слегка поклонился, как в кино. – Полина, я полагаю?

– Да, – сказала Полина. – А…

– Что вам от нее нужно? – вмешалась Софья.

Неон смерил Софью удивленным взглядом, посмотрел куда-то в сторону. Полина взглянула туда же и увидела на лавочке, стоящей в отдалении, парня в джинсах и футболке, с сумкой для ноутбука. Парень сидел неподвижно, а половину его лица закрывали огромные темные очки, так что нельзя было с уверенностью сказать, куда направлен взгляд. Теоретически он мог вообще спать.

– Эм… – сказал Неон, глядя то на Софью, то на Полину. – Видите ли, в чем дело… Я от всего сердца соболезную вашей утрате, и…

– Не надо лгать, – отрезала Софья. – Ничему вы не соболезнуете. Вы просто хотите дешевой популярности.

– Ну, не такой уж дешевой, – улыбнулся Неон. – И – не для себя. Позвольте, я объясню. Да, я, безусловно, занят расследованием убийств…

– Закончилось ваше расследование, – перебила его Софья. – Убийца покончил с собой.

– Ну, пусть, – как-то несерьезно отмахнулся Неон. – Я сейчас про другое. Вы посмотрите, что происходит в инфосфере! Убит Ильичев – и сразу миллионы публикаций, соболезнования, помощь семье, чуть ли не национальный траур. Убит Загорцев – тоже все стоят на ушах. А погибает Наталья Круглова – и тишина. Никому и дела нет. Как будто не существовало такого человека… Разве это – справедливо, спрашиваю я вас? – Тут Неон, при этих словах явно поймавший нужную волну и оказавшийся в своей тарелке, уставился на Софью в упор. – Если рассуждать объективно, то кому больше нужна помощь? Семье человека, от которого осталось две квартиры только в центре Москвы, который сделал себе имя и состояние на унижении человеческого достоинства? Или семье женщины, которая за всю жизнь мухи не обидела, честно вкалывала с утра до ночи и потому не оставила после себя ничего – не исключаю, что даже денег на собственные похороны? Разве это честно? Богатство, слава, уважение – как снег, липнут к тем, кто уже в них купается, даже после смерти. Ильичева того и гляди сделают национальным героем, снимут биографический фильм для Первого канала – они это любят. Но кто-то же должен сказать хоть слово о человеке, который ничем не хуже! Который, возможно, был гораздо лучше! Вот только не мелькал перед камерами. Это что – грех в наше время? Для того, чтобы заслужить человеческое к себе отношение, нужно стать медийной проституткой?

– Вроде вас, – холодно бросила Софья.

Неон, который всю вторую половину своего монолога смотрел на Полину, вздрогнул и повернулся к Софье.

– Чем ей поможет ваш видосик? – резко спросила та. – Может быть, на лайки и репосты, которые вы соберете, она сможет похоронить мать?

Неон замялся, и Софья, перехватив инициативу, сделала шаг вперед, заставила его попятиться.

– Чего стоит эта ваша «справедливость»? Все, что вы можете, – испражняться в интернете! Знания, таланты, трудолюбие – да кому все это нужно! Достаточно привлечь внимание. И как ты ей поможешь? Утопишь в этом дерьме еще и ее имя?! – Она уже почти кричала, отважно загородив Полину собой.

Полина стояла молча и не двигаясь. Тяжело колотилось сердце, а в голове сделалось пусто и странно. Она не могла понять, к кому хочет прислушаться, чьи слова кажутся ей правдивее. Когда говорил Неон, ее будто обволакивало облако смутной надежды и несло куда-то. А голос Софьи возвращал твердую почву под ноги.

– А вы, прошу прощения, вообще, кто будете? – начал злиться Неон. – Вы родственница?

– Не ваше дело!

– А