Убийство на пивоварне - Николас Блейк

Нет никакого сомнения, Герберт наиболее вероятный кандидат на роль сообщника Джо. У него есть как социальный, так и личный мотив для того, чтобы избавиться от Юстаса, мозги и нервы у доктора превосходные, он бескомпромиссен, при определенных условиях из него может выйти наиболее опасный тип фанатика — с ясной и холодной головой.

В то же время нельзя проходить мимо Габриэля Сорна и мистера Барнеса. И тот и другой могут оказаться сообщниками Джо. Правда, Габриэль, насколько мне известно, отнюдь не является его близким другом, но у него два очень сильных мотива для убийства Юстаса: деньги, которые он унаследует (если, конечно, Габриэль знал о завещании), и его нежелание воспринимать Юстаса как своего отца.

Конечно, Габриэлю и мистеру Барнесу было бы сложнее избавиться от мертвого Джо, чем Каммисону, — тот специалист по части расчленения тел, кроме того, непрестанно колесит по округе и имеет гораздо больше возможностей избавиться от останков, нежели люди, вынужденные все дни напролет проводить в пивоварне».

От всех этих размышлений Найджелу стало не по себе. Он любил Герберта и Софию. Фактически решил здесь остаться и помочь разобраться с этим делом лишь из-за них. Ему казалось, что они действительно нуждались в его помощи. Более того, считал, что Герберт с ним предельно откровенен. «Ох, как не хочется, да и невозможно его подозревать, но… Каммисон словно выкован из стали — от этого никуда не уйти. Надо опираться на факты, а не на эмоции, чтобы о нем судить».

Найджел перевел дыхание, осушил кружку и налил себе из третьей бутылки — сигнал, что начинается третья фаза мозгового штурма против невидимого врага. Затем разлегся в кресле, перекинул длинные ноги через подлокотник и вновь приступил к работе.

Сначала он скрупулезно разобрал характеры всех вовлеченных в это дело, потом — события и вещественные улики. Наконец напряг свою изумительную память и постарался дословно припомнить все, что он слышал в Майден-Эстбери, не свидетельские показания, а случайные замечания, которые время от времени срывались с языка. Таким образом, среди всего прочего в его памяти всплыли слова Софии Каммисон, настолько не относящиеся к делу, что на них не стоило и задерживаться. Однако почему-то именно они начали терзать его душу подобно маленькому озорнику, скорчившему рожицу колонне Нельсона. А пока Найджел раздраженно пытался отмахнуться от этих слов неожиданно родилась ассоциация. Он вскочил и начал возбужденно расхаживать по комнате. Это было похоже на то, как загорается рекламная вывеска: сначала вспыхивает одна буква, за ней другая и, наконец, складывается все название. Найджел с интересом наблюдал, как в его мозгу один за другим всплывали факты, за которыми в конце концов четко прорисовалось имя убийцы.

Он взглянул на часы: девять десять. Любопытно, какие шаги убийца предпримет нынешней ночью? Инспектор теперь глаз не сводит с пивоварни, так что на том конце все в порядке. Полиция наблюдает за всеми дверьми — преступнику позволят войти, но не дадут выйти. Если, конечно, он захочет войти… А вдруг собирается нанести удар совсем в другом месте? Возможно, его последний визит на пивоварню был всего лишь отвлекающим маневром от направления следующего удара.

Найджел невольно поежился. Не слишком-то приятно думать, что следующий удар нацелен на тебя. Преступник безжалостен и имеет далеко идущие намерения, возможно, этой ночью Найджелу безопаснее находиться на пивоварне в окружении полицейских? Ну да, умирают один раз.

Он направился к телефону в холле — предстояло еще кое-что проверить. Найджел полистал справочник и набрал номер. Герберт Каммисон, сидящий в своем кабинете, услышал, как он говорит:

— Алло… это? Ах, это вы? Это Найджел Стрэнджвейс говорит от доктора Каммисона. Я помогаю полиции в расследовании убийства Баннета… Да… Скажите, вы воссоздали эти вставные зубы?.. О, закончили?.. Да, должно быть, весьма деликатная работенка… Юстас Баннет, вне всяких сомнений?.. Да, я так и думал. Как же вы их идентифицировали?.. Конечно, пластиковый слепок челюстей. Какая удача, что вы их сохранили… Джо и миссис Баннет тоже? М-м… У вас должно быть премиленький музей семейных ужасов. Никакой дальнейшей идентификации не требуется?.. Да, вполне. Премного вам благодарен. Доброй ночи!

На мрачном лице Герберта Каммисона возникло выражение недоумения и еще больше усилилось, когда через слегка приоткрытую дверь он услышал, как Найджел набрал еще один номер и сказал:

— Миссис Баннет у себя?.. Благодарю вас. Это говорит мистер Стрэнджвейс. Один момент… А кто вы?.. О, кухарка миссис Баннет? Ну, если бы вы могли ответить на мои вопросы, то, возможно, не пришлось бы беспокоить вашу хозяйку… Да, я связан с полицией. В ночь ограбления, вы помните, в субботу, миссис Баннет обмолвилась насчет пропавшей еды… Да, конечно, весьма смехотворно. Хлеб и пирог, не так ли?.. Да, думаю, их забрал взломщик. Надеюсь, он не тронул остальную снедь?.. Не тронул? Ох, ну, могло бы быть и хуже, не так ли?.. Благодарю вас! Спокойной ночи!

Когда Найджел повесил трубку, доктор Каммисон тихо прикрыл дверь своего кабинета. Затем, нахмурившись, встал посредине комнаты. Он все еще продолжал так стоять, когда минутой позже зазвонил дверной звонок. Герберт направился к двери.

Снаружи стоял Габриэль Сорн.

— Могу я видеть мистера Стрэнджвейса? — спросил он.

Зверь — вот цель твоей охоты!

Дж. Драйден

Можно сказать, что с этого визита Габриэля Сорна началась последняя глава дела Баннета. Именно последняя, ибо вынужденное признание убийцы можно считать всего лишь эпилогом. Эта последняя глава — достойная кульминация предшествующих событий, настолько мрачных, отвратительных и обескураживающих, что с полным правом можно предположить — их завершение никоим образом не станет ординарным.

Эта ночь с понедельника на вторник была знаменательна не только поимкой хладнокровного и чудовищно изобретательного убийцы. Этой ночью, возможно, впервые имел место случай, когда плотного сложения полицейский едва не лишился чувств, и вовсе не от потери крови. Кроме того, в эту ночь Габриэлю Сорну выпала честь, скорее всего, в первый и последний раз в жизни — проявить отвагу, иначе эта ночь могла бы стать свидетельницей полного разрушения пивоварни Баннета, гибели нескольких уважаемых граждан Майден-Эстбери и Найджела вместе с ними.

Итак, в девять двадцать Габриэль Сорн, заявивший Каммисону, что он хотел бы поговорить с Найджелом, был проведен в его комнату. Молодой человек, как заметил Найджел, находился во власти с трудом подавляемых эмоций: его левое веко спазматически подергивалось от нервного тика, ершистость и импульсивность манер проявлялись даже ярче, чем прежде. Сорн уселся на стул, сцепив руки так, что костяшки пальцев побелели, словно он находился в кресле дантиста и перед его глазами маячило зубное сверло. Но Найджел был слишком занят анализом такого поведения Сорна, чтобы испытать к нему жалость или отвращение.

— Не нашли еще убийцу? — спросил Габриэль.

— Полиция, как я понимаю, уверена в скором его аресте, — отозвался Найджел.