Колыбельная для жандарма - Ольга Игоревна Елисеева

– Рабочая сила у нас стоит дешевле, чем в Европе, – рассуждал Кройстдорф. – Но все же она стоит денег, и, на взгляд компаний, немалых. Еще дороже встает техника последнего поколения. Куда дешевле брать тех, кто будет работать просто за еду. Даже если брать силой и отстегивать копейку барыгам-посредникам, подогнавшим партию бесправных «диких людей». Сверхприбыли обеспечены, а делиться с согражданами в виде заработной платы, пенсий и социальных пакетов никто не хочет.

Император кивал, потому что и сам хорошо знал эту кухню.

– Прямая обязанность моего ведомства – следить за исполнением законодательства и прав ваших подданных. – Кройстдорф не понимал, почему Максим Максимович так кипятится. Обычно он более чем согласен с шефом безопасности.

– Вы молчите о том шуме, который поднялся в сети из-за ваших действий.

После приезда Карл Вильгельмович даже не успел осведомиться.

– Меня ругают? – осторожно осведомился он.

– Ругают? – переспросил император. – Вас на руках носят. Робин Гуд в эполетах! Посмотрите персональник. Материалы постоянно перепощивают. – Максим Максимович развернул к другу экран.

– Это не те снимки и донесения, которые я вам отправлял, – через пару секунд сообщил Кройстдорф. – Наши качественнее.

– Конечно, не те! – вспылил царь. – В разглашении государственной тайны я вас еще не обвиняю. Вас сняли в лагерях для «чубак», на подводной базе и еще бог знает где.

Карл Вильгельмович и сам видел. Вот мэр Сиротко с текущими из носа кровавыми соплями. Грузовики с автоматчиками, уезжающими «на дело». Грязный барак, набитый голодным молодняком «чубак». Возмущение граждан при виде корыта, из которого кормили мохнатых детей, было обеспечено. И он лично посреди всего этого – герой на белом коне, – арестовавший кучу мерзавцев и избавивший братьев наших меньших от жестокого обращения.

– Осанну вам поют даже экологи, – строго сообщил Макс. – Вся сеть носит вас на руках. Нетрудно отследить, откуда были сброшены информация и картинки.

«Елена?» – в ужасе подумал шеф безопасности.

– Она воюет за вас всеми доступными средствами, – хмыкнул император. – Это ведь та молодая дама, которая пыталась покуситься на меня?

Кройстдорф чуть не подскочил.

– Но вы убедились, что госпожа Коренева невиновна.

– Не я убедился, а вы меня убедили, – бросил Макс.

Карл Вильгельмович нахмурился.

– Это она нашла документы русской экспедиции на Япете. Доказала наш приоритет…

Максим Максимович сдержанно ухмыльнулся.

– Мне просто хотелось посмотреть, будете ли вы ее защищать? – Он снова подавил улыбку. – Если бы вы прямо спросили, я бы сказал, что самого высокого мнения о госпоже Кореневой. Но не о ней речь. Парламент, министерства, главы губерний требуют для вас строжайшего взыскания, едва ли не отставки. А половина страны хочет наградить вас орденом Святого Александра Невского с мечами и бантом.

– Если я поставил Ваше Величество в неудобное положение, я готов подать…

Макс так грозно цыкнул зубом, что собеседник осекся.

– Ваши игры в благородство изрядно надоели. Нужен другой выход. Но ума не приложу какой.

– Я пойду на парламентское слушание.

– Что? – не понял император.

– На прямое парламентское слушание, – повторил Кройстдорф. – Они ведь этого хотят? Думают закопать меня прямо на заседании. Я пойду на это.

Макс досадливо отмахнулся.

– Вас съедят.

«Еще кто кого?»

– Хотят крови, будет кровь, – вслух сказал Кройстдорф. – Чья, посмотрим.

Он не вышел за рамки законных полномочий. Разве что с мэром Сиротко. Но душа требовала, и, судя по комментариям в сети, не только у него.

– Одно условие. – Карл Вильгельмович чувствовал, что может сейчас попросить хоть голову дракона. – Даже если Елена сделала что-то неуместно, глупо, она…

– Чудесная молодая дама, не правда ли? – В кабинет незаметно вошла Татьяна Федоровна, уже несколько минут стоявшая за дверью. – Вчера мы с мужем обсуждали происходящее. Только очень преданная женщина способна на подобное безумство. Она готова была все царство поставить с ног на голову, лишь бы выручить вас. – Императрица взяла супруга под руку. – Мы хотели бы познакомиться поближе. Приведите ее на следующий музыкальный вечер в Коттедже. Будут только свои.

Несмотря на известную романтичность, наивным человеком шеф безопасности не был. И становиться не собирался. Он затребовал все материалы на арестованных чиновников, областных воротил и думцев и двое суток не выходил из кабинета. Спал прямо в кресле, благо оно принимало форму тела. Ионизировал воздух. Пил энергетический коктейль, что вредно. Колол себе внутривенно адреналиновый микс – еще вреднее.

Наконец, когда до заседания оставалось часов шесть и требовалось расслабиться, чтобы выглядеть свежо, Алекс не смог заснуть, вынужден был надеть очки и пустить импульсный ток высокой частоты. Секунда, и он уже отрубился, попросив перед этим Небеса послать ему во сне откровение: что говорить и как.

Два дня подряд из персональника на него вываливались самые грязные откровения о сибирских «сидельцах». Скелеты из чужих шкафов устраивали пляску вокруг рабочего стола. В воздух проецировались ролики и голографические фото, слышались обрывки телефонных разговоров и радиопередач, сменяли друг друга графики непрямых движений товаров, миграционных, контрабандных и наркопотоков.

Все сие хранилось до часа, пока тот или иной чин не начинал проявлять особую наглость и не возникало необходимости его окоротить. Тогда надзор действовал быстро. В обычное же время он напоминал руку с полусжатыми пальцами, сквозь которые многое проскальзывало. Стоило собрать кулак, и жизнь в стране – грязноватая, пестрая, многообразная – прекратила бы течение свое. Приобрела больничную стерильность. Нет микробов, ни болезнетворных, ни полезных. Карл Вильгельмович этого не хотел.

Куча разрозненных фактов, с которыми наяву не справлялся мозг Алекса, сложилась в пирамиду. У нее был краеугольный камень. Все арестованные чиновники имели разнообразные связи с бизнес-компаниями и медиагруппами транснационального уровня, заинтересованными в отдельном развитии Сибири. Все хоть разок да засветились, кто высказыванием в пользу сепаратного движения региона, кто присутствием в клубах, где идея ухода громадной территории из состава империи превалировала над остальным.

Осознав это, Кройстдорф чуть не проснулся. Но низкочастотный ток не выпускал его мозг из цепких коготков. После Третьей Смуты, когда страна еле ползала на четвереньках, готовая либо, рыча, кинуться на нового обидчика, либо завалиться набок от истощения, Сибирь отчалила – все хотят спастись с тонущего корабля.