Из истории зубоврачевания, или Кто лечит зубы монархам - Игорь Зимин

Согласно Положению 1843 г. (§ 51), «дентист… обязан во всякое время беспрекословно являться по приглашению придворных врачей и самих придворных чинов, для подания сим последним с их семействами надлежащего пособия от искусства его зависящего»[134]. Согласно § 52, он должен в своей медицинской практике руководствоваться правилами, предписанными окружным гофмедикам.

Служба гофмедиков представляла собой прообраз современной бесплатной поликлинической службы. Петербург тогда разделялся на восемь округов, каждый из которых обслуживал живший на его территории окружной гофмедик, оказывавший медицинскую помощь придворным и служителям Императорского двора по их месту жительства. И «дентист» должен был «беспрекословно следовать приглашению» гофмедика, выезжая к больным его профиля[135]. Если учесть, что дантисты обслуживали не только высокопоставленных придворных, но и лакеев, придворных истопников и прочую дворцовую прислугу, то можно предположить, что их профессиональная нагрузка была весьма значительной.

Подчеркнем, что стоматологическая помощь всем дворцовым служащим, вне зависимости от их должности, оказывалась бесплатно. Согласно штатному расписанию 1843 г., жалованье «дентиста» составляло 286 руб. серебром в год, и такая же сумма выплачивалась в качестве «столовых», т. е. всего 572 руб. серебром в год[136]. Для сравнения, жалованье гофмедика, дежурившего в Зимнем дворце «сутки через трое», составляло 1144 руб. в год, лейб-хирург получал в год 1716 руб. серебром в год. Правда, имелись многочисленные «бонусы» в виде доплат из царского кошелька, регулярных подарков на Пасху и Рождество, оплачиваемого отпуска и лечения, в том числе и за границей. Все это значительно повышало уровень штатного жалованья. Для сравнения, в те годы вольнопрактикующий зубной врач «за выдернутие зуба» получал всего 15 коп.[137]

Очень важным было то, что штатное расписание медиков Придворной медицинской части Министерства Императорского двора было увязано с классами Табели о рангах, с XIV по IV класс включительно. «Дентисты Двора Его Императорского Величества, почетные дентисты, имеющие чины» могли получать чины от XII до IX класса[138], что соответствовало гражданским чинам губернского секретаря, коллежского секретаря и титулярного советника.

Еще раз отметим, что хотя с 1801 г. при Императорском дворе по штату полагался один зубной врач, а с 1843 г. – один «дентист», но фактически при Дворе по большей части работали два зубных врача – один штатный, а второй «сверх штата». Распределение обязанностей между ними зависело от ситуации. Бывало так, что именно штатный зубной врач занимался зубами императора, а сверхштатный лечил всех придворных, а бывало и наоборот.

Ко времени правления Николая I относится любопытная «стоматологическая история», описанная в газете «Северная пчела» (№ 103 от 11 мая 1849 г.) знаменитым журналистом николаевской эпохи Фаддеем Булгариным. Это образчик классической заказной рекламной статьи, посвященной известному зубному врачу Давиду Валленштейну, практиковавшему в Петербурге с 1824 г. Примечательно расположение рабочего кабинета берлинского зубного врача – в доме у Полицейского моста, на углу Б. Морской и Невского проспекта – доме Котомина. Некоторое время в этом доме жил и сам Ф. Булгарин.

И поныне актуально звучит начало статьи Ф.В. Булгарина: «У испанцев есть пословица „Не пускайся в путь с злым человеком и с больным зубом“. Зубная боль в дороге и походе – беда! Если умный и осторожный человек осматривает перед путешествием экипаж, все ли винты на месте и исправны ли рессоры, то умнее и осторожнее поступит тот, кто запломбирует или вырвет испорченный зуб перед путешествием».

Описывая состояние стоматологического рынка Петербурга во второй четверти XIX в., Ф.В. Булгарин констатировал: «В Петербурге столько зубных врачей, сколько здоровых зубов у жителей столицы». Еще раз отметим, что статья в популярной газете носила откровенно заказной характер, прямо рекомендуя услуги зубного врача Валленштейна читателям: «Г-н Валленштейн уже более 20 лет печется о зубах всех лиц, составляющих редакцию „Северной Пчелы“, с их чадами и домочадцами. А, кажется, нельзя сказать, чтобы редакция „Северной Пчелы“ была беззубая. На зубок мы никого не берем, а раскусим, что следует раскусить». Попутно упомянем, что в 1851 г. дантист Валленштейн был назначен «почетным Придворным зубным врачом»[139].

Далее журналист детализирует профессиональные качества Д. Валленштейна: «Г-н Валленштейн весьма скуп на чужие зубы и говорит: „Вырвать легко, но вырастить зуб нельзя“, а потому вырывает в крайней необходимости. Пломбирует он удивительно золотом и разными массами и вставляет весьма ловко искусственные зубы превосходной парижской работы, которые заменяют естественные с тою разницею, что не вросли в челюсть, хотя держатся столь крепко, как натуральные».

Подпись под карикатурой: «Батюшки, отцы родные, помилосердствуйте! Втрое заплачу! Только пустите! У меня и зуб уж перестал болеть». Литография. 1889 г. Россия

Кстати говоря, Ф.В. Булгарин хорошо представлял себе то, о чем писал, поскольку именно Валленштейн сам вставлял искусственные зубы популярному и весьма влиятельному журналисту. Еще в 1836 г. он заметил: «Быв свидетелем производства этой операции (вставления искусственных зубов. – Прим. авт.) над человеком довольно нам знакомым, почитаем долгом объявить об отличных умениях г-на Валленштейна»[140].

В 1855 г. зубного врача Валленштейна наградили золотой медалью на Владимирской ленте «за пользование воспитанников и чинов Морского Кадетского корпуса»[141].

Ранее мы упоминали, что в XVIII – начале XIX в. все вопросы решались методами экстракции. Больные зубы рвали без анестезии и устрашающими инструментами. Здесь же мы видим иную тенденцию – больные зубы стали лечить. Стоило это, конечно, очень недешево.