Большие девочки не плачут - Мария Жукова-Гладкова

Костя посмотрел мне в глаза и хитро улыбнулся.

– Тебе удалось вчера поговорить с Майклом? – спросила я, почему-то не очень верившая в желание Кости творить добро бескорыстно.

– Когда?

– Когда-нибудь. Ты же, например, долго отсутствовал, когда побежал за мужиком, прятавшимся в номере у Аллы.

– Ой, и Аллу надо проведать, – сказал Костя вместо ответа.

Аллу я уже ненавидела, и понимала обеих женщин, борющихся за Василия. А я ведь ревную Костю! Уже ревную! Мне неприятно его общение с другими женщинами.

– Зачем? – спросила я нейтральным тоном. – Тоже чтобы сделать добро? Спасти от очередного мужика? А надо ли?

Костя внимательно посмотрел на меня. Я демонстративно глядела в потолок. Он обнял меня и поцеловал за ушком, потом стал покрывать поцелуями шею сбоку, спускаясь все ниже и ниже. В результате мы еще на полчасика задержались в постели.

Потом я спросила его мнение о Веронике. Мне она нравилась, но вчера просто ошарашила.

– Несчастная неудовлетворенная женщина. Очень толковый специалист. Мужу уже лень развлекаться, как хочет Вероника. Скорее всего, и в постели уже ничего не может. Или не хочет. Вот она и отрывается при первой возможности. К тому же вчера была пьяная. Но вскоре она вернется домой и снова с головой уйдет в работу. Думаю, что у нее есть молодой любовник.

Костя усмехнулся. Я пожалела, что не знала Веронику в годы сожительства с Владимиром Станиславовичем. А теперь интересно было бы спросить у нее совета: мне лучше мужа искать или карьеру делать?

Когда мы с Костей спустились вниз, остальные уже позавтракали. Рейчел, француз и Абдулла о чем-то тихо переговаривались. Финны очень страдали и сидели фактически в обнимку с банкой огурцов, предусмотрительно закупленных Костей в супермаркете. Правда, огурцы были консервированные, а не соленые, но финнов в их состоянии, по-моему, устраивали любые.

– Ты умеешь солить огурцы? – тихо спросил Костя.

– Умею, – ответила я и с ужасом вспомнила родной город, наш огород, на котором мы вкалывали с мамой и бабушкой, а потом период заготовок на зиму. Делали где-то по восемьдесят банок огурцов, плюс помидоры, плюс кабачки, а варенье… Я успела от этого всего отдохнуть во время проживания у Владимира Станиславовича. Неужели мне когда-то снова придется ко всему этому возвращаться?!

– У тебя изменилось выражение лица, – заметил Костя. – О чем ты подумала?

Я сказала. Он рассмеялся.

– Не любишь хозяйством заниматься?

– Иногда можно. В разумных пределах. Я же занималась у Владимира Станиславовича – прислуги-то не было. Я готовила, убирала, стирала. Но я готова заниматься хозяйством, только когда все закупается в магазине, имеется всевозможная техника, чтобы облегчить домашнюю работу. А если снова как дома… Нет, такого не хочу.

Еще я подумала о том, сколько времени и денег Владимира Станиславовича мне пришлось потратить во всяких салонах, чтобы привести руки в норму после огородничества. На протяжении всей моей модельной карьеры мне было стыдно за мои руки. Но теперь я опять ими не занимаюсь. Нет времени, нет денег.

Мы позавтракали яичницей с ветчиной и кофе, потом присоединились в гостиной к остальным.

– Какие планы? – спросил Костя.

– Если вы не возражаете, мы все пока останемся здесь, – объявил француз, прилично говоривший на английском.

Рейчел и Абдулла кивнули, финны, казалось, нас не слышали. Чтобы услышали, их следовало отлучить от огурцов. Но мы не были жестокими людьми.

– А мы немного прогуляемся с Катей, – объявил Костя.

Остальные заулыбались. Мы вскоре уехали.

В доме Василия не оказалось никого – ни самого Василия, ни черноволосой дамы, ни Лены-Гюльчатай, ни Вероники, ни Майкла. Основной вход так и был заперт, запасной открыт.

Костя сказал, что мы для начала заедем к Иваницким и проверим тот дом. Может, Вероника уже вернулась?

Она на самом деле вернулась – и ничего не помнила из вчерашнего, или хорошо притворялась. Ее муж еще спал. Костя спросил про Владимира Станиславовича и Карасева. Вероника пожала плечами и сказала, что они наверняка еще спят, и в любом случае спят с бабами, специально приглашенными для них. Потом Вероника добавила, что Карасев еще собирался идти бить морду бывшей жене, которую встретил на этом курорте. Но соберется или нет – бабушка надвое сказала. Вчера ночью Карасев был пьян, сегодня уже мог забыть про свои благие (и не очень) намерения. И вообще забыть про бывшую жену.

– А где она тут разместилась? – уточнил Костя.

– А я почем знаю? Ищите Карасева и спрашивайте. А я пойду еще посплю.

Вероника явно пребывала не в самом лучшем настроении. Майкл плохо поработал или похмелье мучает?

Костя поехал к основным зданиям курорта. К Алле?! Я решила, что не пойду к ней в номер. Я не хотела ее видеть. Пусть Костя сам с ней нянчится – если с ней вообще нужно нянчиться.

Но до Аллы мы не доехали – мы увидели машины полиции, стоявшие перед одной из гостиниц. Костя сразу же направил джип туда, позвонил по телефону комиссару, услышал в ответ рык, но тем не менее нас пригласили подняться на нужный этаж.

Одна из русских девушек перерезала вены в ванне, наполненной водой с ароматическими маслами. Ее бросил любимый мужчина (как говорилось в предсмертной записке), она приехала за ним на этот курорт, но он тут находится с другой женщиной. Несчастная брошенная девушка отправилась к ведьме, которая предоставляла колдовские услуги прямо на курорте, чтобы приворожить любимого. Ведьма сказала, что этого мужика приворожить невозможно, посоветовала искать другого. Но девушка не хотела другого, а жизнь без любимого ей не мила. Поэтому она решила уйти из жизни, что и сделала, в последний раз приняв ванну с ароматическими маслами, что так любила при жизни.

– Где эта ведьма? – шипел комиссар. – Что она наговорила несчастной девке?

Костя любезно предоставил адрес. Вероятно, хотел решить хоть какие-то проблемы руками местной полиции.

– Она тут себя рекламировала? – уточнил комиссар, который, пожалуй, никогда не забудет празднование этого Нового года.

– Нет, объявлений нигде не развешивала, но все – или многие – знают, куда идти.

– Вы от кого про нее в первый раз услышали?

Костя пожал плечами. Я тоже пожала плечами. Не признаваться же в незаконном проникновении в чужой дом? Хотя я подозревала, что в эту новогоднюю ночь многие наши граждане проникли в чужие дома и номера и даже не помнят, как там оказались.

– Поехали к ведьме, – принял решение комиссар.

С ним отправились двое подчиненных, а также мы с Костей, возможно, в качестве переводчиков – чтобы местная полиция поняла все нюансы выражаемых русскими гражданами эмоций. Или местная полиция считала, что с русскими гражданами другие русские граждане будут более откровенны, а если приедут только представители местной полиции, то им ничего не скажут.