Прутский поход. Поражение на пути к победе? - Елена Белова

Петр I, направляя приехавших к нему в Померанию сербских офицеров, писал Сенату: «Удовольствовав жалованьем, також дав, что пристойно, к ведению им войны против турок, на воинские потребности, отправте их с Москвы без задержания. И прикажите им с приятным напоминанием, что понеже турки ныне против нас войну уже объявили, того ради дабы они против сих неприятелей всякие поиски и военной промысл чинили с усердным радением». 12 февраля 1713 года офицеры передали петровский указ сенаторам.

Разрыв турецко-шведских отношений привел к улучшению русско-турецких. Шафиров известил Б.П. Шереметева, что от султанского правительства велено «мне да сыну вашему ехать в Адрианополь для трактования и позволено нам людей взять только по 10 человек». Война шла к окончанию. В марте начались переговоры о перемирии. 22 марта из Едикульской тюрьмы на свободу выпустили П.П. Шафирова и М.Б. Шереметева, а также 20 человек слуг и служащих русского посольства. 24 марта послы выехали в Адрианополь и 30-го уже были на месте.

Английский посол и его переводчик Барка перестали содействовать русскому резиденту. Толстой писал Шафирову из Едикуле: «Господин Макарий весма меня чуждается… Я об нем: ныне в великом сумнении, и пишет ли он к вашему превосходительству, не знаю. Однакож я не явлюся ему смущально, и паки буду его принуждать со мною в корресподенцию, понеже ухищрение прехитрить есть безгрешно. Того ради сколко мощно ласати его не престану, дондеже познаю его намерение». Осведомители получали из русской казны ежегодное жалованье — примерно 1 тысячу рублей и некоторые суммы на непредвиденные расходы. Если сведения имели особо важную секретность, то агенты получали помимо ежегодных выплат премиальные. Макарий, хотя и перестал давать информацию, однако летом 1713 года попросил 1 тысячу рублей на этот год жалованья для себя и 1 тысячу рублей для своего товарища, а также 2 тысячи рублей на расходы, произведенные им. Плату за свои услуги Макарий получил от русских послов в последний раз. С.Л. Владиславович-Рагузинский предложил донести до Макария, что «жалованье отсечно для его непостоянства или оплошения в государеве деле, когда была болшая нужда».

13 (24) июня 1713 года в Адрианополе Россия и Турция подписали мирный договор на 25 лет, подтверждавший условия Прутского мирного договора (1711). Договор заключили российские послы П,П. Шафиров и М.Б. Шереметев и турецкий визирь Али-паша. 20 июля в Стамбул с ратификационной грамотой выехал чрезвычайный посол Д.А. Бестужев-Рюмин. Подтверждались условия Прутского договора о возврате Азова с прилегающими окрестностями и разрушении крепостей: «…отдача фортеции и Азова в сторону Блистательной Порты и разорение Таганрога… неисполнены были со стороны Царского Величества… царь… повелит вывесить свои войска из Польши во время двух месяцев… и да не останется в Польше никаких войск Его Величества… Казакам с их землями и городами, которые обретаются на той стороне реки Днепра, понеже суть во владении Царского Величества, да пребывают каки по-прежнему под Его владением, каки прежде и фортеция Киев, которыя обретается по Сю сторону той реки, купно с местечками и с принадлежащим старыми рубежами фортеции Киева… имеют быть под владением преждереченного Его Царского Величества Российского…» Россия теряла запорожские земли. В 1714 году новый кошевой атаман И. Милашевич склонял запорожцев к переходу на сторону России и возвращению на Украину, но русское правительство официально отказало запорожцам. Хотя разрешалось тайно принимать запорожцев с турецких земель. По Адрианопольскому мирному договору новая граница проходила между реками Самара и Орель, «…с того места, где впадают в Днепр… но самой середине меж тех рек, даже до вершины оных рек». В полосе между реками Орелью и Самарой, Азовом и Черкасском — центром донских казаков запрещалось возводить укрепления. Азовскую флотилию русские обязались ликвидировать.

Отдельно в статье 8 оговаривалась недопустимость взятия мирных жителей в плен: «Россияне, казаки и прочие подданные российские да не чинят обид и своевольств никаких подданными рубежей оттоманских… И от страны Блистательной Порты пошлются указы ханам крымским… и народам крымским, и комендантам, и судьям пограничным такоже де от них не ходили ни с малым, ни с великим числом войск, а подданных и в земли Его Царского Величества, и не чинили бы обид и своевольств, и не брали б полону, и не похищали б их скот…»

Тяжело пришлось черногорцам. В ноябре 1713 года черногорский митрополит Данило, сильно ущемленный турками в правах, просил у русского царя помощи: «Мы с неприятелем до сих пор еще верного мира не имеем, также и венециане озлобляют нас тайным лукавством, сносятся с турками к нашему вреду… Премилостивейший государь, царь непобедимый I Призри на озлобление наше, наставь нас, что нам делать! И как от врагов наших спасение получать?».

Против черногорцев турки организовали карательный поход. Султан Ахмед III велел захватить Данило живым и доставить митрополита для казни. 30-тысячное войско возглавил боснийский визирь Нуман-паша Чуприлович. Он огнем и мечом прошел по всей Черногории, приказав сравнять страну непокорных с землею, отсечь как можно больше голов, а «камень на земле, которую покорили, сделался красным от крови черногорской». Митрополит Данило и с ним 600 черногорцев укрылись в горах Боты Которской, принадлежавшей Венеции. Путь Данилы лежал в Петербург.

Произошли изменения и в Австрийской империи, где под влиянием православной церкви укреплялся центр организации за независимость сербов. Автономная с 1710 года от Печской патриархии митрополия с центром в монастыре Крушедол, а с 1713 года — в городе Сремски-Карловци распространила церковную власть на православное население Баната, Бачки, Барани, Срема, Славонии, Хорватии, средней части Полунавья до Буды, Сент-Андреи и Коморана, Она выступала носителем привилегий православного населения и организации противостояния католицизму. Лояльная австрийским властям Карловацкая митрополия в то же время занимала антиосманскую позицию. Все это повышало роль и значение православной церкви в жизни сербов в империи Габсбургов.

Осенью 1713 года Шереметеву-старшему царь поручил руководить строительством Печерской крепости в Киеве. В феврале 1714 года вместо Б.П. Шереметева межевым послом назначили П.М. Апраксина, который летом приступил к разграничению вместе с турецким комиссаром. В межевой записи от 13 июля 1714 года они обозначили: «В знание границы… на берегу реки Днепра, с согласия учинили первый знак, насыпали два больших кургана., всего 17 пограничных знаков (по два больших кургана) от реки Днепра до реки Дона, по правую сторону лежащие земли да будет Исламска… от Днепра до Дону насыпных курганов, земля да будет в стороне российской».

В сентябре 1713 года Шафиров в письме А.Д. Меншикову указывал об ухудшении положения шведского короля: «живет по-прежнему в квартире своей мизерной со всеми своими людми на одном дворе и, как слышим, зело с людми его в скудости пребывает», «корм ему дается самой нищей, и то съесным, а не денгами». Османское правительство не препятствовало отъезду короля, но и под разными предлогами отъезд постоянно задерживался. Порта с максимальной выгодой использовала пребывание Карла XII на территории Турции и оказывала давление на дипломатов России и Европы. В апреле на переговорах между Турцией, Польшей и крымским ханом уточнялись условия и маршрут следования короля. В июне русские осведомители писали о возможности прохождения пути через Венгрию.