Колыбельная для смерти - Наталья Калинина

Дэн криво усмехнулся каким-то своим мыслям, но промолчал. Удивительно, как ему удалось ее спасти. Он ведь не «спускался» с нею в подвал, находился снаружи.

– Что ты сделал? Как тебе удалось меня вытащить?

– Как-как… – передразнил ее Дэн. – Увидел тебя без сознания и вынес на воздух.

– Как вынес? – не поняла Лиза. Дэн глянул на нее сердито, будто она усомнилась в его физической силе.

– Обычно! На руках. И даже гипс не помешал, – язвительно заметил он.

– Прости, – устыдилась она. На вопрос Дэн так и не ответил. Хоть вытащил ее «оттуда» он не физической силой.

Вернулся Егор и протянул Лизе запечатанную шоколадку. Она сдернула обертку, отломила половину и отдала ее мальчишке.

– Егор, ты помнишь, как тут оказался? – спросила, откусывая от своей половинки.

Рыжий помотал головой и насупился. Видимо, Дэн и ему успел раньше высказать что-то жестким тоном.

– А где ты живешь?

– В Подмосковье.

– Мы тебя отвезем.

– Нет, дорогая. Не отвезем! – поспешно вмешался Дэн. – Мы с тобой отправимся по своим домам. Потому что с тебя уже хватит приключений. А мне Ивасин вообще велел сидеть дома и не отсвечивать. Ибо у меня, как говорит, физиономия приметной стала. Егором займется Петр.

С этими словами Дэн вытащил из кармана телефон и позвонил другу. Рыжий испуганно дернулся, будто желал сбежать, но Лиза успокаивающе взяла его за руку и покачала головой:

– Не надо, Егор. Мы тебе хотим помочь. Петр ничего плохого тебе не сделает. Наоборот, защитит. Поверь мне.

Егор послушно опустился обратно на лавочку. Лиза сидела рядом с ним, жевала шоколад и машинально следила за тем, как Дэн во время разговора расхаживает туда-сюда. Видимо, Ивасин не скупился на выражения и чихвостил друга за то, что тот ослушался. А ослушался он потому, что поехал выручать ее, Лизу.

– Поехали! – скомандовал Дэн, закончив разговор.

В машине такси мальчишка сел рядом с водителем, а Дэн опять рядом с Лизой. Он по-прежнему сердился, хмурился и молчал. И от напряжения, повисшего в замкнутом пространстве машины, казалось, искрил воздух. Дэн так и не обронил ни слова до самого ее дома. А Лиза так и не отважилась нарушить его угрюмое молчание. И только когда он довел ее до квартиры и развернулся уже к лестнице, чтобы уйти, заметила:

– Дэн, «оттуда» нельзя просто, как ты сказал, вынести на руках. Должно было быть что-то еще. Огромное желание, подкрепленное особой силой. И что-то тебе в тот момент придало ее. Я имею в виду не физическую силу. Это невероятно – то, что ты сделал!

Он задержался на месте, глядя на нее вполоборота, а затем усмехнулся:

– Никаких сверхспособностей, Лиза! Лишь то, что я тоже иногда могу быть невероятным другом, который не оставляет подругу в беде.

Последующие дни будто утонули в дымном мареве. И он шатался в непроницаемой душной гари в тщетных попытках вновь отыскать ориентиры. Беспокойство выжигало все то светлое и доброе, что было в нем, и вместо знакомого близким дружелюбного, рассеянного и веселого Дэна из пепла возрождался другой – дикий и агрессивный, как зверь. Пугали ли его самого такие метаморфозы? Пугали бы, если бы он оставался прежним. Потому что на войне как на войне. На войне со смертью, в альянсе с сомнительной союзницей любовью, которая на его стороне останется лишь до поры до времени.

Когда Лиза исчезла из квартиры Дины, он моментально все понял. И если еще не сошел с ума в тот момент, когда рыком заставил испуганно замолчать что-то говорившую ему подругу, то точно уж обезумел, когда не нашел во дворе ни Лизы, ни рыжего, а увидел только оставшуюся уликой на свежем снегу цепочку следов. Не нужно было и гадать, куда могла отправиться Лиза: он сопоставил все еще раньше, когда увидел рыжего в окне, когда услышал, какие вопросы девушка задает Дине. И, направляясь бегом к шоссе, вознес мысленно благодарность приятелю-историку за то, что тот отыскал ему старую часовню.

В узком переулке, в конце которого пряталась постройка, никого не оказалось. Никого, кроме сидевшего на скамейке рыжего. Не помня себя от страха и гнева, Дэн сгреб одной рукой парня за грудки и, кажется, даже приподнял в воздухе.

– Где она? – рявкнул он, ожидая увидеть перед собой описанное Лизой чудовище. А увидел растерянного и напуганного мальчишку.

– Сиди тут и жди! – приказал Дэн, толчком опуская рыжего опять на лавку, и ринулся в часовню. Там, в сыром выстуженном полумраке он и увидел Лизу: она лежала без сознания на полу, а над ней нависал темный силуэт. Она еще потом удивлялась, какая сила помогла ему вырвать ее из лап смерти… Страх, что она умрет. И понимание того, что и ему без нее практически не жить.

Ивасин перезвонил ему еще раз в тот же вечер и строго приказал несколько дней «не отсвечивать». Чтобы не мешать их работе.

– А Лиза? – тут же спросил Дэн. – Ее вы тоже посадили под домашний арест?

– Нет. Она будет вести привычный ей образ жизни.

Такое решение показалось Дэну нелогичным. Почему решили спрятать не ее, а его, когда он во всей этой истории не играет такой роли, как Лиза? Но когда Дэн понял, с чем могло быть связано решение, вскипел от гнева.

– Ивасин, если вы решили сделать из нее наживку, я распишу тебе морду не только под хохлому, но и под гжель, – медленно, тихо, но четко проговорил он в трубку Петру, который из проверенного друга моментально ушел в категорию предателя и врага. – А если с Лизой в эти дни что-то случится, то вообще убью. Клянусь!

– Потише ты! Угрожать официальному представителю…

– Мне плевать, кто ты там! Я предупредил.

– Успокойся, Дэн! А то я собственноручно приеду и опечатаю твою квартиру с тобой внутри! И поставлю на пороге охрану. А еще лучше запру на несколько дней в «клетке». Не дури!

Дэн выругался, отключил вызов, а ранним утром уже ехал к дому Лизы. Он не поверил Ивасину. Впервые за годы их дружбы не поверил надежному, казалось бы, другу. Охота развернулась не на мелких рыб, и в таком деле с них станется ради результата поставить под угрозу жизнь двадцатилетней девчонки.

Он невидимой тенью сопровождал ее везде: в университет, потом до дома. Прятал лицо в воротник, надвигал на самые брови неприметную шапку, сливался с прохожими и пассажирами метро. Рисковал тем, что однажды она оглянется, увидит за собой «конвой» и истолкует его действия как преследование. Но ему было плевать на то, что она подумает. Главное, он охраняет ее. В те дни у него удивительным образом обострились и слух, и даже зрение. Природная рассеянность сменилась собранностью и готовностью в любой момент отреагировать: отбить ее, если на нее нападут, вытолкнуть из-под колес машины, самому подставиться под пулю и остановить Лизу, если она вновь вздумает куда-то влезть. Но девушка спокойно ходила на занятия, проводила в университете положенные часы и благополучно возвращалась домой.