Реликварий - Дуглас Престон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пендергаст взял схему и, оглядевшись по сторонам, проговорил:
– Благодарю вас, мистер Даймонд. Не испытываете ли вы, случаем, желания спуститься вниз, чтобы более тщательно изучить Чердак дьявола? За соответствующее вознаграждение, естественно.
Даймонд надолго прильнул к своей фляжке. Затем вытер губы и ответил:
– Ни за какие деньги в мире я туда больше не вернусь.
Пендергаст понимающе наклонил голову.
– Да, и ещё кое-что, – добавил Даймонд. – Не называйте эти места Чердаком дьявола. Так о них говорят лишь кроты. Вы же направляетесь в Тоннели Астора. Идея их строительства возникла у миссис Астор. Как говорят, именно она заставила своего мужа построить первую станцию под их особняком на Пятой авеню. Оттуда все и пошло.
– Как же возникло название “Чердак дьявола”? – спросил Пендергаст.
– Не знаю, – грустно улыбнулся Даймонд. – Но кое-какие соображения на этот счет у меня есть. Представьте себе тоннели на глубине тридцатиэтажного дома. На стенах огромные мозаичные картины. Представьте себе залы ожидания, украшенные зеркалами и витражами, обставленные роскошной мебелью. Представьте себе гидравлические лифты, паркетные полы и тяжелые драпировки. И представьте, наконец, как все это может выглядеть, простояв сто лет, после потопа из дерьма. – Он уселся и, глядя на Пендергаста, закончил: – Не знаю, как вам, а мне все это представляется чердаком самого Ада.
Вестсайдская сортировочная, расположенная на самом западном краю Манхэттена, пребывала в запустении. Эти семьдесят пять акров – самый большой после Центрального парка незастроенный участок земли на острове – оставались практически неизвестными для миллионов живущих или работающих поблизости от него ньюйоркцев. Станция, бывшая в начале века сердцем процветающей коммерции, теперь находилась в полном упадке. Ржавые рельсы тонули в лопухах, заброшенные и испещренные граффити пакгаузы разваливались и ветшали.
Два десятилетия эта земля была объектом судебных исков, политических манипуляций, несбыточных планов и местом бесчисленных банкротств. Арендаторы постепенно бросали склады, и их место занимали бездомные. В одном из углов железнодорожного двора стояло несколько неуклюжих грязных сооружений из листов фанеры и жести. Рядом виднелись вызывающие жалость огородики, поросшие одичавшим горохом и листьями кабачков.
Марго стояла между двумя заброшенными железнодорожными строениями на месте сгоревшего склада. Пожар случился четыре месяца назад, и огонь, судя по всему, полыхал что надо. От склада остались лишь искореженные двутавровые балки да невысокие стены из шлакобетона. Цементный пол под ногами был по щиколотку усыпан обгорелыми обломками и обугленным гравием. В одном из углов виднелось то, что осталось от нескольких металлических столов. На почерневших столешницах стояли искореженные приборы и оплавленная химическая посуда. Марго осмотрелась, прикрыв глаза ладонью от низкого предзакатного солнца. В громоздких металлических шкафах находились какие-то электрические машины. Шкафы расплавились, и их содержимое – масса проводов и распределительные коробки – вывалилось наружу. Все вокруг было пропитано ядовитым запахом жженого пластика и гудрона.
– Ну и что вы думаете? – спросил появившийся рядом с ней д’Агоста.
– Вы уверены, что это место было последним жильем Грега? – покачав головой, в свою очередь, спросила она.
– Это подтвердила транспортная компания. Время пожара приблизительно совпадает со временем его смерти. Сомнительно, чтобы он отсюда куда-нибудь переезжал. Но при расчетах с “Кон Эдисон” и “Нью-Йорк-телефон” он пользовался вымышленным именем, так что быть уверенными до конца мы не можем.
– Вымышленное имя? – Марго продолжала осматривать сгоревший склад. – Интересно, его убили до пожара или после?
– Меня это интересует даже больше, чем вас, – проговорил д’Агоста.
– Похоже, у него здесь была какая-то лаборатория.
– Это даже я понял, – кивнул д’Агоста. – Ведь Кавакита был ученым. Вроде вас, наверное?
– Не совсем. Грег увлекался генетикой и биоэволюцией. Я же специализируюсь в области антропологической фармакологии.
– Не важно. Суть в том, что это за лаборатория.
– Трудно сказать. Прежде всего хотелось бы больше узнать о стоящих в углу машинах. Еще я хочу сделать схему размещения расплавленного стекла на столах. Это позволит нам уяснить, какие процессы там проходили.
– Итак? – Лейтенант вопросительно посмотрел, глядя на нее.
– Что “итак”? – уточнила Марго.
– Вы этим займетесь?
– Но почему я? В управлении полиции наверняка есть специалисты и…
– Управление полиции это не интересует, – прервал её д’Агоста. – На убийство Кавакиты там плевать хотели. Оно их занимает меньше, чем нарушения правил уличного движения.
Марго в изумлении посмотрела на д’Агосту.
– Начальству безразлично, что произошло с Кавакитой и чем он занимался перед смертью. Они считают, что парень стал всего-навсего очередной случайной жертвой. Так же, как Брамбелл.
– Но вы-то так не считаете? Ведь вы думаете, что он каким-то образом связан с этими убийствами, разве нет?
Д’Агоста достал из кармана платок и вытер вспотевший лоб.
– Не знаю, черт побери! Однако этот ваш Кавакита занимался чем-то необычным. И я хочу знать – чем. Вы были с ним знакомы, верно?
– Да, – кивнула Марго.
– Я встречался с ним только один раз, на прощальной вечеринке, которую Фрок устроил для Пендергаста. Что он собой представлял?
Марго задумалась.
– Блестящий ученый. Просто великолепный, – наконец сказала она.
– Что он представлял собой как личность?
– Грег слыл не самым приятным человеком среди работников музея… – Марго тщательно подбирала слова. – Он был… безжалостным, если можно так выразиться. Грег тогда казался мне человеком, готовым пойти на все ради своей карьеры. Он не сотрудничал ни с одним из нас и, кажется, не доверял никому, кто мог бы… – Она неожиданно замолчала.
– Да?
– Неужели это так необходимо? Терпеть не могу говорить о людях, которые не способны выступить в свою защиту!
– Именно в таких случаях и следует говорить. Мог ли он в силу своего характера оказаться втянутым в преступную деятельность?
– Абсолютно исключено. Я не всегда разделяла его этические взгляды: он был из тех, кто ставит науку выше общечеловеческих ценностей, но преступником он быть не мог. – Немного помявшись, Марго добавила: – Он пытался разыскать меня некоторое время назад. Примерно за месяц до смерти.
– Не знаете, с какой целью? Не похоже, чтобы вы были друзьями.
– Близкими друзьями – нет. Но оставались добрыми коллегами. Если Грег оказался в трудном положении… – По её лицу пробежала тень. – Может быть, я могла бы ему помочь. Я же просто-напросто игнорировала его звонок.