О людях и бегемотах - Сергей Мусаниф

– А...

– Я вырос в великой стране, в Сверхдержаве, – сказал Гоша. – Так меня учили, и так было. Я не говорю сейчас о коммунизме и всех его ошибках. Люди верили, что их страна велика и могуча, и поэтому она такой и была. Потом эта вера куда-то делась, испарилась сама по себе. Я хочу вернуть эту веру. Пришельцы... они могут дать шанс восстановить веру. Я вырос в великой стране и хочу, чтобы мои дети тоже росли в великой стране.

– У тебя есть дети?

– Пока нет. Назови это моим заделом на будущее. Гиптианам нужно, чтобы Россия имела большой политический вес на мировой арене, так им легче будет договориться насчет Африки. А для того чтобы приобрести этот вес, России нужно решить множество проблем. С экономикой, с наукой, с внутренней политикой, с армией, с образованием... Если гиптиане помогут решить нам хотя бы одну такую проблему... Это само по себе станет достойной платой.

– Я не знал, что в ФСБ работают идеалисты.

– Идеалисты есть везде, – сказал Гоша. – Но я не идеалист. Я – практик. Я не строю замков на песке и не лелею несбыточных мечтаний. Я верю в то, что я вижу.

– А вторая моя ошибка?

– Вторая твоя ошибка еще более очевидна, – сказал Гоша. – Ты же работаешь над улучшением образа бегемотов, не так ли? А что будет, если когда-нибудь всплывет информация о том, что на заре своего первого контакта с человечеством гиптиане поддерживали связи с организованной преступностью? Пусть не напрямую, а через посредника – тебя. Как ты думаешь, это положительно скажется на общем имидже их расы?

– Блин, – сказал Лева.

– Вот именно, блин, – сказал Гоша. – Поэтому операцию с Транквилизатором надо свернуть как можно быстрее. Старика мы оставим на месте и трогать больше не будем.... Это я беру на себя. Думаю, что решу вопрос еще до обеда.

– А Левон?

– Левона придется спрятать, – сказал Гоша. – Он же стал легендой криминального мира? Так пусть он этой легендой и останется.

– Алло. Транквилизатор? Это Гоша говорит. Ты не лепи горбатого, ты что, много Гош знаешь? Есть только один Гоша, и это я. Чего звоню? Пошептаться с тобой надо. По поводу Левона, о чем же еще все наши перешептывания в последнее время. В кабаке моем любимом. В двенадцать. Поздно для завтрака, но рано для обеда? Давай в одиннадцать. Во сколько же ты завтракаешь? Ладно, в десять. Много народа с собой не бери, ладно? Я тоже не буду. Со мной будет один мальчик, и все. Поэтому если ты приведешь с собой больше трех человек, я посчитаю это за личное оскорбление. Ты же не хочешь меня обидеть? Вот и ладно. Увидимся.

В ресторане, название которого автора просили не приводить, дабы не создать ему нездоровой репутации, в утренние часы было пустынно. Множество столов, накрытых белоснежными скатертями, задвинутые стулья, еще не разложенные столовые приборы, страдающие от похмелья официанты и скучающий метрдотель составляли весь его внутренний пейзаж, когда Гоша с Левой прошли в отдельный кабинет и заказали себе кофе и легкий завтрак.

.

– Интересно, а где Марина? – подумал вслух Лева.

– Что за Марина?

– Э... Как бы тебе объяснить...

– Она тоже пришелец?

– В некотором роде. Но выглядит как человек. Собственно говоря, она может выглядеть как угодно. Видишь ли, она – робот.

– А, – сказал Гоша. – Гражданка Морская, если я не ошибаюсь? А я думал, она просто ширма, которую ты нанял для отвода глаз. Ее вроде убрали, нет?

– Сильно сомневаюсь, – сказал Лева, – что это лежит в пределах возможностей нашей братвы. Видишь ли, она – что-то вроде Терминатора...

И сразу же пожалел о последних словах, потому что Гоша ощутимо напрягся.

– Ты хочешь сказать, – медленно произнес он, – что по городу сейчас разгуливает никем не контролируемый инопланетный робот-убийца?

– Она не убийца.

– Ты сам только что сравнил ее с Терминатором.

– Я имел в виду, что ее, как и Терминатора, очень сложно уничтожить.

– Если я строю что-то, что очень сложно уничтожить, – сказал Гоша, – я подразумеваю, что это что-то будут пытаться уничтожить очень настойчиво. А вряд ли кто-то будет пытаться уничтожить что-то, что не представляет собой угрозы.

– Полагаю, для самозащиты ей встроили пару боевых контуров, – признал Лева. – Но в обычном порядке она не представляет угрозы.

– А Папа Римский – духовный наставник Бен Ладена.

– Кто их обоих знает, – сказал Лева и посмотрел на часы. Транквилизатор опаздывал.

– С проблемой робота-убийцы и пропавшего бегемота мы будем разбираться потом, – сказал Гоша. – Сейчас нам надо закрыть вопрос с Транквилизатором, или на Луне не останется свободного места.

– Будут какие-нибудь инструкции?

– Да. Говорить буду я, а ты будешь молчать и поддакивать, если потребуется. И сейчас ты никакой не Левон, а мой сотрудник, понял?

– Понял.

– И никакой самодеятельности.

– Понял.

– И никаких идиотских шуток.

– Понял.

– Левон не может исчезнуть бесследно. Под его командованием находится куча людей, и, если они лишатся своего главаря, польется кровь. Я уравняю тебя с Транквилизатором при условии, что Левон не будет продолжать экспансии.

– А он на это пойдет? Ведь его интересы уже ущемлены.

– Его никто не спросит, – сказал Гоша.

Транквилизатор приехал на пятнадцать минут позже назначенного срока. С ним было двое его сотрудников. Один был старый, толстый и одетый в кричащий ярко-зеленый костюм. Другой был молодой, с фигурой профессионального боксера-супертяжеловеса. Присутствующих в его имидже золотых побрякушек хватило бы на десять человек хотя бы с легким намеком на вкус.

– Бухгалтер и шеф охраны, – пояснил Гоша.

Лева посмотрел на Транквилизатора. Королю преступного мира и держателю московского общака было глубоко за шестьдесят. Он был седовлас и худощав. Костюм, идеально облегающий его фигуру, выглядел тысячи на полторы долларов, а стоил еще дороже. Но больше всего Леву привлекло его лицо.

Это не было лицо обычного бандита.

Это было лицо аристократа, какого-нибудь гордого грузинского князя в десятом поколении. Оно было суровым, надменным и властным. Одного взгляда, брошенного обладателем такого лица, было достаточно, чтобы человек почувствовал себя жалким и никчемным.

– Прости, что я опоздал, Гоша, – сказал Транквилизатор, пока глава охраны отодвигал стул и помогал своему боссу сесть. – Страшные пробки. Слишком много машин стало в столице. Права покупают, машину покупают, ездить не умеют. Самоубийцы. О чем ты хотел поговорить?

– О чем еще можно сегодня говорить? О Левоне.

– Левон. – Транквилизатор сделал жест рукой, словно ловит муху. – Левон – шушера. Я много таких пережил и его переживу.