Стивен Хокинг. О дружбе и физике - Леонард Млодинов

– Он действительно сказал: пусть Ал идет в…? – недоверчиво переспросил Ал.

– Извините, – продолжал я. – Очень неловко говорить об этом. Но именно это он и сказал.

Мне было ужасно неудобно. Как, должно быть, болезненно воспринимает эту колкость Ал, если она исходит от Стивена – человека, для которого Ал столько всего сделал! Наступило мертвое молчание. Провалиться бы мне на этом месте, подумал я, и очутиться… Даже в кресле дантиста с работающей бормашиной мне было бы сейчас уютнее! Ал обратил свой пристальный взгляд сначала на Сьюзан, а потом на меня. Его густые брови поднимались и опускались. Затем он пожал плечами и сказал:

– Бывало, меня посылали и подальше.

Ал улыбнулся и спросил, как поживают мои дети. На этом наше собеседование закончилось. Услышав в свой адрес нелицеприятное выражение от Стивена, Ал решил «прощупать почву» в издательстве Bantam. Видимо, почва оказалась хорошо возделанной, потому что вскоре я узнал, что нам удвоили аванс за книгу.

Когда мне довелось поговорить со Стивеном на эту тему в следующий раз, меня поразило почти полное отсутствие реакции с его стороны. Казалось, он все это время нисколько не сомневался, что издательство уступит; а раз так, то зачем лишний раз думать об этом? Мне кажется, он очень хорошо понимал – а я об этом тогда не задумывался, – что Стивен Хокинг был тем человеком, благодаря которому дела у издательства Bantam пошли в гору. Ал тоже оказался прав. Книга «Высший замысел» расходилась очень хорошо и в долгой перспективе мы не ощутили бы особой разницы, получи мы в свое время не двойной, а первоначально обговоренный аванс.

⁂

Я был со Стивеном на следующий день после того, как они с Элейн побывали в суде и она приняла предложение Стивена по бракоразводному процессу. Ему только что исполнилось шестьдесят пять. Они решили развестись еще в октябре прошлого, 2006 года, но Элейн все еще не переехала из дома Стивена. Впрочем, виделись они редко, так как жили в двух разных плоскостях – она наверху, а он на первом этаже. Стивен не настаивал на отъезде Элейн; «он чересчур добрый», – так говорила Юдифь. Я думаю, что была и другая причина. Я думаю, Стивен скучал по Элейн. То, что вы не можете жить вместе с кем-то, еще не означает, что вы можете жить без этого человека.

Почти весь день в глазах у Стивена стояли слезы. Несмотря на это, мы сделали большую часть работы. Некоторые пытаются заглушить свою печаль куревом и выпивкой; для Стивена утешительницей была физика. Позже Юдифь и Джоан говорили мне, что мое присутствие помогло Стивену восстановить душевное равновесие, что на него благотворно действовали наши с ним дискуссии. Это было приятно слышать, но это вряд ли соответствовало действительности. Сам Стивен никогда не стремился поговорить об этом со мной.

Оказывала или нет наша совместная работа благотворное влияние на Стивена, но в тот день я, по крайней мере, был на подъеме. Мы говорили о «тонкой настройке Вселенной». Я как раз закончил читать книгу, посвященную именно этой теме. Книга эта была для меня своего рода откровением. Разные физики-теоретики анализировали, что произошло бы со Вселенной, если бы физические законы выглядели немного иначе, чем сейчас у нас. Насколько сильно можно изменить законы, чтобы оставить при этом во Вселенной «лазейку» для возникновения жизни? Согласно расчетам этих ученых, не такое уж было большое у Вселенной пространство для маневра.

Ранее мы со Стивеном обсуждали тему тонкой настройки, но до того, как я прочел эту книгу, я не осознавал, насколько тонкой должна быть эта настройка, чтобы мог существовать мир, подобный нашему. По-видимому, весь этот космос с его звездами, планетами, углеродными атомами и другими атрибутами, необходимыми для жизни, был бы невозможен, если бы законы были хотя бы чуточку другими. Стоит изменить интенсивность сильного ядерного взаимодействия, например, на полпроцента, силу электрического взаимодействия на четыре процента или массу протона на две десятых процента – и мы не сможем существовать. Я раздумывал о том, как вся физическая вселенная Стивена перевернулась вверх тормашками, когда он узнал о своем диагнозе; но он все-таки нашел способ в ней выжить. А его психологическая вселенная тоже перевернулась вверх дном после развода с Элейн. Я был уверен, что и это он переживет. Однако жизнь в космосе, судя по всему, не была такой выносливой.

В промежутках между приступами горя, которые периодически сотрясали Стивена, мы разговаривали с ним о глубинном смысле концепции тонкой настройки. Такой искусный баланс между частицами, силами и законами, похоже, мог быть достигнут только двумя путями. Один – это вмешательство Бога. В этом случае нас спасает вера, что Вселенная настроена именно так, а не иначе, в соответствии с высшим замыслом. Второе объяснение основывается на идее мультивселенной. В этом случае мы принимаем точку зрения, что существует множество вселенных, каждая со своим набором законов. В этой концепции тонкая настройка лишается ореола загадочности, потому что в некоторых вселенных – очень похожих на нашу собственную – жизнь возможна, в то время как в других она не способна возникнуть. Поскольку мы существуем, очевидно, мы оказались именно в одной из таких вселенных, где наше существование допустимо.

Представьте, что в центре обширной пустыни находится небольшое озеро, в котором живет сообщество рыб. Нет никакого особенного чуда, что они там обитают, потому что озеро с его живительной водой – единственное место посреди массы песка в горячей и сухой пустыне, где они могут выжить. Именно такую точку зрения мы и представили в книге «Высший замысел».

Важно отметить, что к идее мультивселенной Стивен пришел не потому, что хотел избежать необходимости божественного вмешательства. Мультивселенную Стивен вывел «на кончике пера», занимаясь своими исследованиями, далекими от темы тонкой настройки. Но тот факт, что концепция мультивселенной хорошо увязывалась с проблемой тонкой настройки, заинтересовал его. Стивен был яростным противником той точки зрения, что если наука пока не может объяснить какое-то явление, то его следует отнести к разряду сверхъестественных, не подвластных научному объяснению. Именно поэтому он так высоко ценил свою теорию возникновения Вселенной – она затрагивала как раз ту область, к которой наука до сего времени не смела приближаться. Отважившись на исследования в этом направлении, Стивен укреплял саму идею научного подхода, и это вселяло в него особую гордость. Идея тонкой настройки интересовала его постольку, поскольку укладывалась в эту парадигму.

Хотя дискуссии на эту тему глубоко захватывали нас обоих, мне трудно было не заметить затаенного чувства грусти, овладевшего Стивеном. Я знал – он думал, что никогда больше не сможет никого полюбить так, как Элейн. Я знал также, что и она испытывает подобные чувства к Стивену. По-видимому, он боялся остаться один. Стивен испытывал двойственное чувство по поводу разрыва отношений с Элейн. Он окончательно пришел к этому решению только после длительных разговоров с Кипом и Робертом Донованом. Только с их совета и одобрения он решил, что прекращение супружества может положить конец его неприятностям. Кто первый инициировал процесс развода – он или она, – было неясно; в любом случае, как сказал мне Роберт, как только Стивен принял решение, именно он взял на себя организацию бракоразводного процесса. И все же, как только Стивен начинал думать об Элейн, у него на глаза наворачивались слезы.