Оборот времен - Иван Курносов

– Как тогда человеку верить, если существует такое противоречие? Ведь только вера дает человеку возможность деятельной жизни. Я категорически против безверия. Пусть человек верит хоть в приход марсиан на планету. Но тот заряд, который он получает, позволяет ему наполнять свою жизнь энергией.

– Я тоже, – быстро среагировал Док. – Тех, кто придерживается в жизни стабильности, называют консерваторами. А если перемен – реформаторами. У каждого из них своя вера. Просто каждый должен выбирать, на какой стороне он находится.

– Правильно. Сегодня нужны реформы. Все нужно менять, – вмешался стоявший рядом мужчина с большим кожаным портфелем. Док не замечая его, продолжал разговор с Альбертом:

– Вы знаете, что «вера» и «верное» – слова одного корня. Значит, во что человек верит – для него верно. А для другого может быть сомнительно. А во что вы верите? – Доку было интересно выяснить кредо Альберта.

– В справедливость и общность людей. В то, что они могут жить честно по отношению друг к другу.

– Так значит, вы больше верите в стабильность, чем в перемены, – сделал заключение Док и посмотрел с улыбкой на Альберта.

– У каждого своя вера, и осуждать ее – пустое занятие, – добавил Альберт.

– Но разве этого еще не было? – опять вмешался настырный мужчина с портфелем. – Все утописты и социалисты пытались уговорить или заставить так жить людей. И что в результате? Человек терял инициативу. Потому что работать на других противно природе людей. Вот в чем загвоздка.

– Да, это крайности, – вежливо ответил Док мужчине. – Если вы считаете, что вам интересны обсуждаемые темы, то участвуйте в работе клуба. Вы, может быть, расширите свой кругозор.

Док отвел Альберта в сторону и поинтересовался, какие у него успехи в поиске книги. Интересует ли его все еще византийская тематика? Он может в порядке обмена дать очень интересную и весьма редкую книгу о византийских царях. У Альберта появилось желание спросить про книгу Григория «Гибель империи ромеев», но сдержался. Что-то остановило его. Отделался репликой, что византийская история ему интересна только для того, чтобы узнать, почему ею заинтересовался дед. Как память о нем. Рядом с ними оказалась Раиса. Видно было, что она ловила каждое слово Дока.

По пути Альберт встретил Виктора с женой. Мари, так она представилась. Она с интересом оглядела Альберта, заметив, как разговаривал с ним Док.

– Говорят, вы интересуетесь Византией? Мне Виктор говорил.

– Я интересуюсь только одной книгой, которая мне досталась от деда.

– А вы чем занимаетесь?

– Я работаю советником.

– Кем? Кому советуете?

– Тем, кто просит совета.

Она явно пыталась разговорить Альберта. Виктор отошел от них, заметив кого-то из знакомых.

– Пойдемте выпьем кофе.

Подошли к столикам, на которых уже стояли стаканчики с порошком растворимого кофе.

– А как вам Док?

Альберт понял, что это был главный вопрос, и ответил неопределенно, давая возможность ей самой расцветить его характеристику:

– Он мил, безусловно, хотя было бы лучше, если бы он больше давал возможности высказаться людям. Ведь на самом деле часто на такие мероприятия приходят, чтобы показать себя, а не послушать других.

По живой реакции Мари он убедился – попал точно в цель. Он давал ей возможность восхищаться Доком и критиковать. Она уцепилась за вторую часть его ответа и стала нахваливать Виктора.

– Вы, действительно, правы. Надо людей слушать. Вот Виктор, хотя он реже выступает, но дает всегда возможность людям высказаться и никогда не прерывает никого. Он очень культурный и много знающий человек. Нет ничего такого, чего Виктор не знает. Док часто с ним советуется. Но вы знаете, что большая культура сегодня беда для таких людей. Они не умеют себя продать. Перевести свои знания в деньги. Сегодня время наглых и одноклеточных людей.

Она выглядела симпатично, особенно когда уверенно рассказывала о Викторе. Но тут подошел Виктор и, улыбаясь, сказал:

– Ну вот, опять меня рекламировала. Как у вас дела с поиском книги? Я опросил всех своих знакомых. Думаю, что они найдут что-то для вас. У нас же в клубе только одна книга признается – «Пути перемен». Даже хотят писать развернутый комментарий к ней.

– А кто будет писать комментарий? – не удержался Альберт.

– Предложили мне. Дело это хлопотное, мало кто может сделать серьезный комментарий.

– При живом авторе? Обычно так не делается. – Альберта смутила несколько загадочная улыбка Виктора, быстро соскользнувшая с его лица.

– Вы правы, при живом обычно не пишут, только критикуют. А вы вообще-то верите в откровение?

Вопрос застал Альберта врасплох. С одной стороны, вся идеология клуба держалась на «Пути перемен», которую, как говорил Док, он записал, а не написал, в результате откровения. И если этого не признавать, то из истории клуба, которую он прочитал на сайте, следует, что сразу же становишься на путь ереси. Если же отрицать книгу как результат откровения, то возникает вопрос авторства. Неужели Виктор подозревает, что Док написал ее как обычное произведение?

– Это трудно представить, так же, как и опровергнуть, – сколь возможно дипломатично ответил Альберт. Еще в юности, как говорили сокурсники, он умел находить такие решения, которые не обижали никого из конфликтующих сторон.

Наступила пауза. Мари заулыбалась и взяла ситуацию в свои руки.

– Вот Виктор, он всегда ответственно подходит к таким работам. Извините, Альберт, мы вас покинем.

Виктор отошел с женой от Альберта, и они о чем-то бурно заспорили. Затем он вернулся и спросил:

– Что-нибудь нашли?

– Нет пока, – ответил Альберт, внимательно глядя на Виктора. – А вы что-нибудь слышали про «Гибель империи ромеев» монаха Григория?

– Нет, но я посмотрю в своих справочниках, – быстро ответил Виктор и отвел глаза, – видно, что вы глубоко вовлеклись в византийскую историю. По ней есть много источников. Мне больше нравится «Византийская история» Дуки, очень осведомленного в причинах гибели Константинополя. Он как дипломат в этот период участвовал в переговорах с султаном и властями Константинополя…

Виктор увлекся и стал подробно рассказывать об этом хитром и осторожном дипломате. Как только Альберт расстался с ним, подошла Раиса. Показав в сторону Виктора и его жены, она спросила:

– Что вы им такое сказали, что они так заспорили? – Она показала в сторону Виктора и Мари.

– Не думаю, что Виктор ревнует ее, – ответил Альберт.

– Я тоже не думаю, – сказала она улыбнувшись. Ее округлые формы все ближе и ближе подступали к Альберту.

Раиса оказалась любительницей Е. Блаватской. Даже старалась во внешнем виде подражать ей. Такие же слегка кудрявые черные волосы, зачесанные назад. Свободный покрой темной блузки с яркими красными и желтыми цветами на ней. И томными темными глазами, обволакивающими жертву. Весь ее вид был таинственным.