Ученье - свет, а богов тьма - Юлия Жукова

– Совершенно. Только не говори никому. Ты же знаешь, как люди все криво понимают. Да и забаву мне испортишь. Но вот честно, я себе не представляю, как можно лечь в постель с женщиной, которая потеет и ходит в туалет. Это так мерзко…

Я не удерживаюсь и фыркаю, так что скрываться больше не имеет смысла. Выхожу в кухню, где встречаюсь взглядом со встревоженным Азаматом.

– Э, Лиза, ты давно там?..

– Я нитки взять зашла, а вы тут мне косточки перемываете, а? Ирлик, как не стыдно! Я же все слышала! Мерзко ему! А заливал-то, заливал!

– А я предупреждал, что я лживый бог, – отмазывается Ирлик, на всякий случай прячась за спиной Азамата.

– Смотри, доиграешься! – грожу, прикидывая к руке большой половник.

– Деретесь? – живо интересуется голова Кира, просунутая в дверь.

– Нет-нет! – громко объявляет Азамат, встав с кресла. – Никто не дерется! Лиза, ну положи половник, это, в конце концов, негостеприимно. Ты же землянка, прояви терпимость к чужим предпочтениям.

– Ладно уж, сегодня бить не буду, – снисхожу я, отправляя половник обратно в раковину, а сама скалюсь как идиотка. Ирлик – молодец. Не знаю уж, насколько правда то, что он тут сказал, но Азамат поверил, а значит, не придется разгонять инопланетный зверинец и, возможно, даже не придется тыщу пятьсот раз заверять Азамата, что он самый лучший. Потому что я уже подустала повторять очевидное.

– Так как, вы подписали свое соглашение? – интересуюсь я, несколько успокоившись и пристроившись Азамату под крылышко в большом кресле.

Ирлик, от греха подальше слинявший на табуретку в другом конце кухни, хлопает себя по лбу.

– Ах да, соглашение же! Азамат, что ж ты не напомнил!

– Да я как-то постеснялся, мало ли, вдруг не выгорело дело…

– Это чтобы у меня не выгорело?! – возмущается Ирлик. – Да я все дотла спалю, пока свое не получу! Ты в следующий раз напоминай, знаешь ведь, что я тварь беспамятная.

– У тебя напоминалка в планшете есть, – ворчу я. – И не рассказывай моему мужу, что ему делать. У него вообще день рождения, а ты без подарка пришел.

– Я начинаю понимать, – задумчиво говорит Ирлик, копаясь в собственных волосах, – почему ваш приятель духовник тебя боится. Ага, вот оно.

Он вытрясает из копны волос одну прядь, на которую намотан рулон бумаги.

– Вот тебе подарок. Азамат, лови, я к твоей жене не рискну подходить! – заявляет Ирлик и отправляет рулон в полет через кухню точно в поднятую руку Азамата.

– Лизонька, ну что ты, – воркует Азамат, разворачивая рулон, который оказывается вовсе даже кожаным. – Ирлик-хон мне сегодня сделал такой подарок, что о большем и просить не приходится. Ага-а-а, вот так, значит…

Он углубляется в чтение документа. Я заглядываю через край и вижу внизу вместо подписи отпечаток кошачьей лапы в две мои ладони.

– Это у кого же такой размер перчатки? – интересуется Кир, тоже сунувший нос в соглашение.

– У одного из старших котов, – усмехается Ирлик. – У них тоже, как у вас, правят старшие. И этот еще не самый крупный.

Азамат косится в его сторону и задумчиво кивает.

– Чем больше я узнаю, тем более разумным мне кажется это решение. Так что, Хос может заступать на работу?

– Если когда-нибудь объявится тут, то сможет, – цедит Ирлик, сверкая хищным зубом. – Только ему нужно благословение отца получить. Вы завтра на ту сторону Короула полетите, прихватите его с собой, пускай папаня ему по ушам надает за неторопливость.

– А откуда вы знаете, куда мы завтра полетим? Это же секрет! – выпаливает Кир.

Ирлик косится на него с усмешкой.

– Ну я все-таки бог, знаешь ли.

– Ой! – Кир прикусывает губу. – Извините. А вы с нами не полетите?

Бог чешет узорчатый подбородок.

– Не знаю… Вообще можно было бы в сад зайти, поднабрать на бочечку вина… Вас угостить опять же. Тем более у вас семейный праздник. Только я к вам в машину не влезу, там встретимся. И младшего своего не берите, взрослые коты терпеть не могут плача человеческих младенцев.

– Это что ж, на весь выезд его тут оставить? – хмурюсь я.

– Все равно он весь выезд с Тирбишем, – замечает Азамат. – Конечно, людям бы хотелось на него посмотреть, но могут и обойтись. Только таскать ребенка туда-сюда по холоду.

– Ой, кстати про холод! – вспоминаю. – Я же тебе подарок не подарила!

– Свитер? – осторожно спрашивает Азамат. У него их стараниями моей маман три полки в шкафу.

– Не, свитера теперь будут для Кира, не волнуйся. А у меня для тебя валяный диль! Под руководством твоей матушки валяла. Во!

Я забираю в гостиной и демонстрирую свое произведение. Диль получился пестрый и теплый, самое то для муданжской зимы. Ну и побрякушек я на него нашила для солидности.

– Это ты за три дня?.. Лиза, да ты вообще отдыхала?! – ахает Азамат.

– Какого мне еще отдыха надо кроме как тебя порадовать? – кокетничаю я, украдкой показывая язык Ирлику. И совсем необязательно признаваться, что на Земле для валяния полотна давным-давно изобрели специальную машинку, и вся моя заслуга состоит в красивом выкладывании волокон шерсти.

Хос радует нас своим присутствием к ужину, столкнувшись в дверях с Тирбишем.

– Ой, извините, – говорит вежливый Тирбиш, уступая дорогу.

Хос шарахается и прижимает уши.

Тирбиш с воплем отскакивает в сторону и сносит Ирлика вместе с табуреткой.

– Вот она, моя страшная месть!!! – провозглашаю я, пользуясь моментом.

– Батюшки… помогите… – слабым голосом стонет Тирбиш.

Ирлик так и остается на полу, потому что не может встать от громового хохота.

– Что смешного? – ворчит Хос. – На лапу мне наступили.

– А это чтоб не опаздывал, – скалится Кир.

Бедный Тирбиш, по-моему, сейчас заплачет. Азамат встает и выводит его в прихожую, парень прямо виснет у него на рукаве.

– Вы мне так няню до инфаркта доведете, – укоризненно сообщаю я.

– А сама-то! – стонет Ирлик. – Ой, не могу, а-ха-ха, как прыгает пацан!

Хос бочком по стеночке пробирается к подоконному дивану и залезает на него с ногами, опасливо оглядываясь и потягивая носом воздух.

– А девчонка где?

– В столице осталась, – отвечает Кир. – А тебе зачем?

– Тут ею пахнет, – пожимает плечами Хос.

Ирлик постепенно перестает хохотать, растягивается на полу во весь рост и вытирает глаза.

– Эй, молодняк, помогите встать! Ох, порадовали, давно я так не веселился…