Сказка сказок, или Забава для малых ребят - Джамбаттиста Базиле

Сапателла, услышав, что змея разговаривает, чуть с душой не рассталась; но потом, приободрившись, сказала: «Если не остается мне ничего другого, по твоей любезности я рада принять тебя так, как будто ты с моих коленок сошел». Отвела она змеенышу дырку в доме вместо колыбели и стала кормить его всем, что сама ела, с величайшей на свете любовью.

Рос змееныш день за днем и вырос в большого змея. И однажды говорит он Кола Маттео, тому крестьянину, что был ему вместо отца: «Я, тятенька, желаю жениться». «Что ж, неплохо, — отвечает Кола Маттео. — Найдем тебе подходящую змейку, каков ты сам, и обстряпаем это дельце». «Какую еще змейку? — возмутился змеюнчик. — Мы разве одной породы с гадюками и медянками? Да ты и вправду Антуон-простофиля[197], что всякую траву без разбора в один сноп кладешь. Я хочу взять в жены королевскую дочь, так что иди сей же час к королю просить ее руки, и так именно и скажи ему, что ее желает змей».

А Кола Маттео был человек немудрящий и вилять туда-сюда не умел. Пошел он запросто, как есть, к королю и исполнил поручение, сказав: «Посла казнить не подобает; иначе дубинок, что песку, отвалят. Так что слушай-ка, ваше величество, есть тут один змей, что твою дочку в жены хочет. Ну и я, как есть огородник, пришел разузнать, как бы это нам скрестить нашего змея с вашей голубкой».

Король, нюхом почуяв, что перед ним простофиля, чтобы он побыстрее убрался, говорит: «Иди скажи своему змею, что если он сделает золотыми все плоды в моем парке, я ему отдам мою дочку». И, закатившись долгим смехом, отправил его восвояси.

Передал Кола Маттео змею ответ, а тот говорит: «Иди завтра утром и собери все фруктовые косточки, что найдешь в городе, и посей их в парке; вот увидишь — так заблестят, как жемчужины в ожерелье».

А Кола Маттео таков был человек, что не умел ни ответить, ни возразить. И вот — только Солнце своей метлой из золотистого дрока вымело всю нечистоту тьмы из полей, промытых Зарею, — пошел он с корзинкой в руке по городским площадям, собирая все косточки, что попадались — от персика, от абрикоса, от мушмулы, от вишни, — и все орехи, семечки и зерна, что находил на улицах. А потом пошел в парк и все там посеял, как сказал ему змей, и — сказано — сделано: тут же появились побеги, и выросли стволы, ветви, цветы, плоды, и все это было из ослепительно сияющего золота. И король, видя это, пришел в исступление ума и скакал от радости.

Но когда Кола Маттео, посланный змеем, пошел к королю просить обещанное, король сказал: «Э, брат, не торопись. Теперь мне от твоего змея еще кое-что надобно, раз уж он хочет мою дочку. Пусть сделает, чтобы ограда и земля у меня в парке стали камнями драгоценными».

Когда крестьянин передал эти слова змею, тот ответил: «Пойди завтра утром в город, собери все глиняные черепки, что на земле найдешь, и разбросай их по парку; исполним и эту прихоть».

И Кола Маттео — когда Ночь, боясь разбойников, попросила помощи, чтобы поскорее собрать по углам пожитки мрака, — взял рогожу под мышку и принялся собирать черепки кружек, разбитые крышки и крышечки, днища кастрюль и сковородок, края котлов, ручки кувшинов, седалища ночных горшков, куски грубой пережженной глины и чуть треснувшие фарфоровые баночки — словом, обломки всякой посуды, какие только можно было найти на улице. И когда сделал все, как сказал ему змей, на глазах у него парк явился вымощен изумрудами и халцедонами, в ограде из рубинов и карбункулов, так что его блеск конфисковал все зрение со складов очей и засадил лесами изумления всю территорию сердца.

От такого зрелища король обмер, сам себя не сознавая; но потом, когда змей напомнил ему о данном слове, ответил: «Для меня все это дело хрена собачьего не стоит, если твой змей не обделает мне весь дворец чистым золотом». Передал Кола Маттео змею, что еще нового король удумал, и змей говорит: «Иди собери пучок разной ботвы в огороде и потри ею о фундамент дворца: глядишь, угодим наконец этому попрошайке».

Кола Маттео, мигом собрав хороший пучок листьев свеклы, редьки, портулака, салата, петрушки, потер ими о фундамент дворца, и дворец тут же весь засверкал, словно позолоченная слабительная пилюля, с которой могла бы навсегда высрать из себя нищету сотня домов, страдающих запором Фортуны.

И снова пришел поселянин к королю просить дочь замуж за змея. Тут видит король, что пятиться больше некуда, позвал дочь и говорит: «Милая моя Граннония, я, водя за нос того, кто желал твоей руки, ставил ему такие условия, что казались мне невыполнимыми. И вот я прижат к стенке и связан по гроб жизни, и прошу тебя, если ты вправду дочь моя благословенная, позволь мне исполнить мое обещание, и будь довольна тем, что тебе уготовило Небо и к чему я принужден безвыходно». «Пусть будет как тебе угодно, государь мой батюшка, — отвечала Граннония. — Я в твоем желании ни йоту не передвину».

Услыхав такой ответ дочери, король сказал Кола Маттео, чтобы позвал змея. Получив приглашение, змей немедленно прибыл ко двору на колеснице из чистого золота, которую влекли за собой четыре золотых слона. И где только ни проезжал, там весь народ с пути бежал, в ужасе от того, что столь огромный и страшный змей разъезжает по городу. И как вошел во дворец, все придворные затрепетали от его вида, точно камыш, и испарились, попрятались даже кухонные мальчишки, а сами король с королевой в страхе заперлись в одной из дальних комнат; только одна Граннония оставалась спокойна. И когда батюшка с матушкой кричали ей: «Беги, прячься, Граннония, спасай свою душу!» — она не повела и бровью, а только ответила: «Почему я должна убегать от мужа, которого вы мне дали?»

И вот, войдя в ее комнату, змей обвился вокруг талии Граннонии и задал ей таких поцелуев, что король от ужаса насрал целую четвертную меру глистов, и если бы кто захотел сделать ему кровопускание, тот не нашел бы в нем и капли крови. А змей увел девушку в другую комнату, закрыл за собой двери и, сбросив с себя на землю змеиную кожу, преобразился в прекраснейшего юношу с золотыми кудрями и чарующими глазами. И, нежно обняв невесту, сорвал первые плоды ее любви.

Король, видя, что змей закрылся с дочерью, сказал жене: «Да примет Небо с миром чистую душу моей дочки, ибо ее, без сомнения, нет среди живых; этому проклятому змею нечего не стоит проглотить ее, как яичный желток», и уставил глаз в замочную скважину, желая увидеть, что происходит в комнате.

Но когда он увидел невероятную красоту того юноши и змеиную кожу, сброшенную наземь, то тут же раскрыл дверь одним пинком. Вместе с женой они вбежали в комнату и, подхватив кожу, бросили ее в камин, где она вмиг сгорела.

Видя это, юноша вскричал: «Ах, собаки подлые, погубили вы меня!» — и, превратившись в голубя, на лету ударился в стекла, и бился о них головой, пока не разбил, и, когда вылетел из окна, вся голова его была окровавлена. Граннония, в одно мгновение успев увидеть себя обрадованной и убитой горем, счастливой и впавшей в несчастье, богатой и обнищавшей, расцарапывая себе лицо, горько жаловалась на отца и мать за то, что они вторглись в ее радость, отравили нежность ласк, разбили ее судьбу, а они просили прощения, говоря, что не думали причинить ей зло.