Томек у истоков Амазонки - Альфред Шклярский

Потом Габоку много дней провел в родовой малоке, где жила девушка. Он охотился вместе с ее братьями, ловил рыбу, плел корзины, сети и гамаки, трудом возмещал им заботы гостеприимства.

Однажды девушка бросила ему в лицо горсть маниоковой муки и убежала в поле к матери. Это был знак, что она полюбила его. Габоку воспользовался первым удобным случаем и облил девушку соком растения уве, что по древнему обычаю должно было обеспечить ему ее любовь.

После этого родители жениха и невесты вели долгие переговоры об условиях брака. Габоку обещал брату невесты, что отдаст ему в жены одну из своих сестер, и теперь можно было приступить к обряду похищения невесты. Однажды на рассвете, Габоку со своими друзьями подъехал на лодке к малоке, где жила невеста. Они схватили девушку во время купанья. Не обошлось при этом без мнимого боя, как этого требовал обычай.

Габоку очнулся от воспоминаний. На хозяйственном дворе на тылах малоки слышался смех и разговоры. Это женщины возвращались со своих участков. Значит солнце перевалило через зенит и стало клониться к закату.

Женщины побросали мачете у дверей и, взяв на плечи корзины, полные маниока, шли к пристани на реке. Они сначала выкупались, чтобы освежиться после долгого рабочего дня на жарком солнце, поиграли с детьми. Потом принялись мыть клубни маниока, погружая в воду полные корзины. Они весело возвращались в малоку, потому что чистка клубней маниока, которой предстояло им заняться, была для них не столько работой, сколько отдыхом. Они садились на пол в главном коридоре, опирались спиной о столбы, поддерживающие крышу, надгрызали зубами кожицу и пальцами срывали ее. Занимаясь этим, соседки обменивались новостями и свежими сплетнями. В малоке то и дело раздавался веселый смех, который прекратился только тогда, когда женщины начали растирать плоды маниока на деревянных терках. Это была самая тяжелая работа, которую женщины очень не любили.

Габоку быстро собрал затвор винтовки. Когда он, держа винтовку на свету, заглядывал вовнутрь ствола, на реке вдруг послышались крики. Среди нескольких рыбацких челнов, возвращавшихся с ловли, находилась длинная чужая лодка. Габоку сразу же узнал одного из трех белых сидевших в лодке. Это был Уилсон, надсмотрщик лагерей сборщиков каучука компании Никсон-Риу-Путумайо. Неужели он опять приехал нанимать серингеро?

Габоку предупредил отца о приезде гостей, а потом поспешил на пристань встречать новоприбывших. Чужая лодка подошла к пристани. «Через несколько минут на помосте стояли трое белых мужчин.

— Приветствую вас, сеньор Уилсон, — обратился Габоку к знакомому европейцу.

— Приветствую тебя, Габоку, я рад что опять вижу тебя. Ты не хотел вернуться к нам, и я приехал к тебе, — ответил Уилсон и добавил: — Со мной два друга сеньора Смуги. Это сеньор капитан Новицкий, а это сеньор Вильмовский.

По обычаю белых, Габоку пожал новым знакомым руки. Томеку показалось, что, услышав фамилию Смуги, Габоку постарался скрыть блеск живого интереса, появившийся у него в глазах.

— Прошу сеньоров пожаловать в малоку, — сказал Габоку и повел гостей к дому.

На пороге их ждал старейшина рода. Уилсон был ему знаком — он уже три раза приезжал в деревушку, нанимал рабочих для сбора каучука — поэтому старейшина обратился к нему первому:

— Приветствую тебя, сеньор, в нашей малоке! Мы всегда рады тебе.

— Привет, досточтимый старейшина! — ответил Уилсон. — Я прибыл в твой дом с друзьями исчезнувшего сеньора Смуги, которые очень хотели познакомиться с тобой и твоим храбрым сыном.

— Приветствую вас, сеньоры! — сказал старейшина и подал друзьям руку. — Прошу вас, войдите в дом.

Обширный дом внутри поражал чистотой. В отдельных помещениях виднелись гамаки, подвешенные к столбам, корзины из коры, калебассы, луки, духовые ружья и колчаны со стрелами. Стены украшали развешанные здесь и там маски.

Старейшина пригласил гостей сесть на скамью, находившуюся вблизи входа. Как только они уселись, жена старейшины поставила на полу у ног гостей маленькие мисочки, наполненные варенными зернами перца и пригласила отведать это яство. Через минуту она снова подошла с подносом маниокового пирога, который поставила рядом с перцем. Вслед за ней с такими же подношениями явились остальные хозяйки, обитательницы малоки. Теперь с гостями остался один Габоку, потому что остальные вежливо удалились в свои помещения.

Уилсон, знакомый с обычаями сюбео, встал со скамьи и по очереди отломал кусочек пирога со всех без исключения подносов, макал эти кусочки в мисочки с перцем и съедал. Одновременно он знаками пригласил друзей следовать его примеру.

— Пробуйте еду со всех подносов, иначе смертельно обидите одну из хозяек, — шепнул Уилсон.

После скромного угощения друзья опять уселись на скамью. Женщины немедленно убрали еду. Воспользовавшись временной суматохой, вызванной приходом женщин, Уилсон сказал вполголоса:

— Это было формальное угощение, которое считается обязательным проявлением гостеприимства. Сюбео больше ничем не угощают гостей.

— Плохая новость для меня, я здорово проголодался! — ворчливо сказал Новицкий.

— Гостей приглашают к общему обеду только в том случае, если они принимали участие в повседневных трудах рода, — пояснил Уилсон.

— Давайте теперь вручим им подарки, — предложил Томек.

Уилсон попросил старейшину, чтобы тот от имени гостей вручил всем членам рода подарки. Женщинам они подарили разноцветные, стеклянные ожерелья, иглы, нитки и зеркальца, мужчинам перочинные ножи, и крючки для ловли рыбы. Потом гости подарили всем обитателям малоки молодого тапира, подстреленного утром Томеком.

Все больше мужчин возвращались домой. Одни приносили дичь, другие пойманную рыбу. Прибывшие здоровались с гостями и втихомолку уходили в свои помещения.

— Разве сюбео обедают в малока сообща? — спросил Томек, когда они остались одни.

— Совместный обед устраивается перед закатом солнца один раз в день, — ответил Уилсон. — Каждая семья готовит для себя отдельно только завтрак и ужин, но все блюда приготовляются в одной общей печи, что должно символизировать общность рода. Дети получают дополнительно пирог из маниока, приготовленный матерями.

— Я надеюсь нам не придется спать в малоке, — сказал Томек. — Хотя здесь довольно чисто, однако полно насекомых.

— Они пригласят нас к себе, но мы можем сказать, что не хотим их стеснять. Разобьем палатку на площади, рядом с малока, — предложил Уилсон. — Когда я сюда приезжал, всегда так делал.

— Прекрасная идея, — согласился Новицкий.

Друзья прервали беседу, потому что к ним подошли старейшина и Габоку с приглашением на совместный обед. Они, видимо, посчитали, что гости достаточно уплатили, подарив им тапира.

На циновках, постеленных в центре главного коридора, женщины поставили подносы с маниоковым и кукурузным хлебом, свежей вареной рыбой, жареным и сушеным, порезанным на тонкие полоски мясом. Потом принесли чары с соусом из перца; в конце, они подали десерт из печеных личинок и муравьев. Были также плоды диких фруктовых деревьев.