Любовь творит чудеса - Кэйтлин Битнер Рот

Внезапно волосы у него на затылке встали дыбом.

Он тут не один.

Впрочем, он ожидал чего-то подобного, разве нет? И все же его охватил гнев. Он вытащил из кармана небольшой пистолет и, зажав его в ладони, прошел через искусно выкованные резные ворота. Закрыв их, он беззаботно двинулся по улице, как если бы ничего не заметил.

Однако не успел он пройти и нескольких шагов, как путь ему преградил Бастьен.

– Пришли или уходите, месье Андруз?

Кэмерон грязно выругался.

– Убирайтесь с дороги, Тибодо, пока я вас не прикончил. Я не в том настроении, чтобы с вами беседовать.

Бастьен скрестил на груди руки и широко расставил ноги, что не сулило ничего хорошего.

– Эту отметину на вашей шее сделала моя сестра? Она отдалась вам или же сопротивлялась?

Кэмерон прижал Бастьена к стволу дерева, сунув пистолет ему под ребра так быстро, что тот попросту не успел понять, в чем дело.

– В случае если ты еще ничего не понял, идиот, поясню, что твоя сестра не обещала уйти в монастырь после смерти мужа. Она вдова и взрослая женщина, поступающая так, как ей вздумается. Твои двойные стандарты смехотворны. Пока Жозетта год за годом жила в этом огромном доме в полном одиночестве, ты, как племенной жеребец, крыл все, что хоть отдаленно напоминало женщину.

Подбородок Бастьена дрогнул, и на его лице появилась раздражающая ухмылка.

– О, как сильно вы заблуждаетесь, месье. Я сплю лишь с теми женщинами, у которых есть деньги. Да и с дурнушками не имею дела.

Кэмерон сжал горло Бастьена чуть крепче.

– Я не понимаю твоих шуток. А если уж тебе по душе вмешиваться в дела сестры, то выследи лучше своего гнусного кузена и умерь его пыл. То же самое касается и Веннара.

– Веннара? – Бастьен присмирел, и его тяжелый взгляд скользнул по лицу Кэмерона. – Какие у него дела с моей сестрой?

Почувствовав, что Бастьен утратил всякое желание драться, Кэмерон ослабил хватку.

– Почему бы тебе не спросить об этом у своего брата?

Бастьен поправил галстук и расправил ворот рубашки.

– Но мы еще не закончили, mon ami.

– Я тебе не друг, вот и не называй меня так. Сейчас я уйду, но если вздумаешь отправиться за мной, помни: рядом нет твоего брата. Так что никто не поможет тебе воткнуть нож мне в ногу.

– В вас столько злобы. Досадно.

Нужно было отдать должное Бастьену: пребывая в ярости, внешне он оставался совершенно спокойным. Поэтому трудно было сказать, какую месть он придумает.

И все же Кэмерон не смог удержаться от соблазна еще раз уязвить коварного креола.

– Либо оставь Жозетту в покое, либо вырвись наконец из-под опеки матери и переезжай жить к ней. Постарайся поддержать ее, вместо того чтобы шпионить за ней, полагая, что Бог совсем не дал ей мозгов.

Бастьен тихо засмеялся.

– Вы ведь это не всерьез.

– О, я говорил совершенно серьезно. – С этими словами Кэмерон развернулся и зашагал к дому. Кое-что ему нужно было сделать немедленно, прежде чем «Диана» покинет порт Нового Орлеана.

«Нужно сойти на берег, пока я не отложил отплытие».

Кэмерон стоял на передней палубе «Дианы», и неугомонная кровь моряка в его жилах отчаянно пульсировала в желании вновь ощутить мерное покачивание волн под кормой. Знающий свое дело экипаж суетился за его спиной, готовясь к отплытию. Зазвенели склянки, и Кэмерон ощутил приступ острой тоски.

Проклятие. Как же ему хотелось уехать, проснуться на пути в никуда и вдохнуть полной грудью чистый соленый запах океана. Затем выйти на палубу клипера с чашкой дымящегося кофе в руках и поприветствовать утреннее солнце, отражающееся с блестящей поверхности воды. Ему хотелось рассмеяться при виде сопровождающих корабль дельфинов, как если бы в его жизни не было ничего более важного.

Кэмерон шумно выдохнул. Еще очень нескоро он обретет это знакомое чувство свободы. Что заставило его думать, будто он сможет уехать через девять или десять дней? Ведь его держали здесь не дела компании. Эббот прекрасно справлялся с документами, да и Мишель, стоящий у руля компании вот уже полгода, доказал, что на него можно положиться. К тому же, как бы ни ненавистно было Кэмерону признавать это, Рене оказался весьма ценным сотрудником. Не говоря уж о том, что Мишелю удалось поладить со смышленым креолом. Осталось лишь отправить завтра Фелицию на плантацию, и насчет Тибодо можно больше не беспокоиться.

Кэмерона сковали по рукам и ногам мысли о будущем Алексии. Он не мог уехать до тех пор, пока не уговорит девочку отправиться в Англию с ее новой подругой. Лишь когда они взойдут на борт корабля, его сердце наконец обретет покой.

Черт возьми, если Фелиция не изменит своих первоначальных планов, до их отъезда может пройти еще целый месяц. Кэмерон бросил взгляд на «Симону» и ее не сидящую без дела команду. «Симона» должна была отплыть в Ливерпуль через три дня. Так почему бы не заманить Алексию на ее борт в самое последнее мгновение? Оказавшись в Англии и устроив ее быт, он с чистой совестью смог бы плыть, куда ему заблагорассудится.

Желудок Кэмерона болезненно сжался.

Он поступил ужасно, сбежав из дома подобным образом. Он не пожелал бы подобной судьбы даже своему злейшему врагу, так почему же допустил мысль о том, чтобы обмануть собственную дочь? Она должна была сама захотеть покинуть Новый Орлеан. А кто может быть убедительнее Фелиции? Алексия без ума от своей новой подруги. Черт, от своей единственной подруги.

А что, если его кузине не удастся уговорить девочку уехать?

Проклятие. Нельзя допустить, чтобы подобное случилось. Как бы ему ни хотелось покинуть Новый Орлеан, нельзя оставлять дочь без присмотра, чтобы она в итоге не пошла по стопам своей бабки. Или стала жертвой Люсьена. Если Жозетта уже сейчас не могла с ней справиться, то что будет, скажем, через пару лет?

Жозетта.

Ее образ возник перед глазами Кэмерона, но он постарался прогнать его прочь. Не время думать о ней сейчас, когда он стоял на палубе этого корабля и держал в руках письмо, написанное спустя час после того, как он покинул ее постель.

Кэмерон провел рукой по волосам. Ну, и что ему делать с дочерью, которая заслуживала лучшей жизни, сама того не подозревая? Черт возьми, он с закрытыми глазами руководил огромной судоходной компанией, но при этом не мог совладать со своенравным ребенком. Какая жалкая пародия на отца.

Чайка совершила круг над кораблем и камнем упала вниз. Ее голова лишь на мгновение скрылась под водой, и вот уже она полетела прочь с трепыхающейся в клюве серебристой рыбиной. Рядом с Кэмероном остановился Крокстон.

– Восемь склянок, сэр. «Диана» готова поднять якорь.

Кэмерон полной грудью вдохнул соленый аромат океана, смешавшийся с запахами доков, пропитавшихся людьми, разнообразными товарами и гниющей рыбой. Да, ему очень хотелось оказаться вдали от берега. Кэмерон достал из кармана конверт.