Лорды гор. Любовь и корона - Ирмата Арьяр

Яррен, пользуясь суматохой, попытался выкрасть фрейлину через дверь для слуг, но натолкнулся на яростное сопротивление жертвы.

– Не смей меня трогать! – шипела и царапалась полураздетая юная леди. – Куда ты меня тащишь? Никуда не пойду!

– В гостевое крыло, к принцессе. Утонешь же! – ласково попытался урезонить ее полуинсей. – Видишь, из твоей ванны вода подтекает. Сейчас и здесь все затопит!

На полу, действительно, появился стремительно расширявшийся ручеек, ковры начали темнеть от влаги, а зеркала и хрусталь запотели – вода оказалась горячей. Яррен одной рукой будто бы удерживал напирающий поток, а второй пытался подтолкнуть фрейлину к выходу.

– Убери руки, дикарь! – взвизгнула она. – Я теперь избранница императора! Далась мне какая-то принцесса! Да я сама императрицей стану, раз эта квелая дурочка нос воротит!

Яррен присвистнул, вглядываясь в расширенные зрачки девицы. А ведь она одурманена и видит наведенные сны наяву. И все темное, что имелось в ее душе, сейчас поднимается, чтобы погрузить ее сознание в хаос и смятение. Дурная магия.

– Очнись, Марцела, – он щелкнул перед ее лицом пальцами. – Спасайся!

– А если я не хочу спасаться? Если я только для того и согласилась ехать в страну вечной ночи, чтобы поймать свою удачу? Здешние-то не избалованы человеческим теплом. Вон, как ценят! Горячая кровь, говорил он мне. Дыхание жизни, шептал. Пусти! Не уйду никуда. Его буду! А принцессу он выгонит, вот увидишь.

– Леди Марцела!

– Отпусти ее! – раздался позади злой, как тысяча ледяных големов, голос императора. – Как ты посмел войти сюда, горец?

Фрейлина тут же с воплем: «Мой император!» метнулась к нему, но была сметена в сторону властной рукой. Алэр с угрожающим прищуром шагнул к горцу. Яррен отдал поклон вежливости и выпрямился, не дожидаясь дозволения.

– Смею напомнить, государь император, я телохранитель принцессы Гардарунта. Леди Виолетте и двум ее фрейлинам уже ничего не угрожает, и я бросился на поиски третьей дамы из ее свиты.

Алэр легким жестом заморозил дымящуюся паром воду, беззвучно добравшуюся до ног Марцелы и одарил горца долгим пристальным взглядом. Посмотреть было на что: на левой скуле парня расцветал синяк, глаз заплыл, и общая помятость выдавала бурно проведенный вечер.

– Я слышал, тебе не чужда инсейская магия, горец. И еще я слышал, что ты дал клятву никогда не лгать. Не ты ли руку приложил к этому потопу?

– Нет, ваша многоликость, – Яррен демонстративно оглядел сбитые костяшки пальцев, усмехнулся. – Руку я нынче приложил к более твердой поверхности.

– Тебя допросят мои маги.

– Только если вежливо. Могу я узнать, кто работал над водоснабжением дворца? Ваши маги или инсейские?

– Тебя не должно это интересовать, фьер Ирдари.

– Я лишь напомню, что все инсеи не так давно были с позором изгнаны из Гардарунта, а ваша невеста – гардарунтская принцесса. Как и сопровождающая ее свита. И переговоры с отцом принцесс о вашем брачном союзе вы начали вести еще несколько лет назад.

Император поморщился и кивком головы показал Яррену на дверь:

– Не суй нос, куда не нужно. Ступай к себе. Дворец не покидать и ждать дознавателя.

– Понял, ваша многоликость. Но я должен сопроводить фрейлину к миледи, пока не наступило утро. Сейчас принцесса еще может ее принять назад, но если леди проведет у вас ночь…

Алэр, подумав пару секунд, подтолкнул Марцелу к горцу.

– Ты тоже иди. Тебе сообщат, когда ты понадобишься.

Девушка протестующе замотала головой:

– Мой император! Как же так? Не гоните меня!

– Прочь! И не смей ныть! – рявкнул владыка Севера. Его волосы, стекавшие на пол метелями, взвились вихрями, и девушку обдало холодом. На ее волосах и ресницах осел иней.

Император развернулся и стремительным шагом ушел в свои покои.

– Это ты во всем виноват! Ты помешал моему счастью! – тут же прошипела Марцела, накидываясь на Яррена и пытаясь расцарапать его и без того разукрашенное лицо.

Тот не стал церемониться. Перехватил ее руки, развернул девицу, прижав к себе спиной, слегка придушил заклинанием и сгрузил на плечо обмякшее тело.

Рамасха был удивлен, когда, выбив запор и ворвавшись в затопленные по щиколотку комнаты принцессы, не обнаружил там девушек. Он уже, как мальчишка, нарисовал в воображении, как берет на руки хрупкое девичье тело и делает искусственное дыхание. Не каждый день приходится спасать юных принцесс с внешностью ангела.

Еще более он изумился, когда поисковое заклинание привело его на верхний, нежилой этаж башни. Принцесса спокойно сидела на ступеньке лестницы с книжкой на коленях, а фрейлины расчесывали ее солнечные, слегка влажные волосы.

– Как вы сюда попали?

– Вышли через дверь, – Летта удивилась вопросу.

– Но она была заперта!

– Мы закрыли, чтобы задержать поток воды. Снаружи холодно, она быстро превратилась бы в каток, и в башню невозможно было бы подняться нашим спасителям.

Девушка улыбнулась. А Рамасха замер, словно впервые ее увидел.

Она изменилась. Очень сильно изменилась за какие-то несколько… часов? Дней? Он не мог вспомнить, когда видел ее последний раз. Неважно. На ту, какой она была прежде, он не обратил бы особого внимания. Та Виолетта не трогала душу. Красивая, блестящая, пустая, как игрушка на ветке зимнего дерева. Таких тысячи.

Эта новая Виолетта была особенная.

Рамасха не мог сразу определить, в чем ее особенность, какая в ней появилась тайна, заставляющая остановить на ее лице взгляд и возвращаться снова и снова.

И это беспокоило.

Тревожила бархатная летняя ночь потемневших и грустных глаз. Белые и тонкие подрагивающие руки, державшие тяжелый фолиант. Только по этой легкой дрожи он определил, что в душе юной девочки с царственной осанкой бушует настоящая буря. Она все-таки сильно напугана. А как держится!

И как отличается от той истерички, какую он осадил когда-то во дворце Роберта, словно перед ним другой человек. Может быть, ее каким-то непонятным чудом подменили на сестру-близняшку Виолу? Нет, невозможно. Роберт говорил, Виола погибла при пожаре. Погибла ли? Это надо, кстати, выяснить. Упустил он в спешке этот момент. Да и невозможна подмена после подписания магического договора.

– Я рад, что вы не пострадали и сохранили здравомыслие в тяжелой ситуации, – сказал, наконец, кронпринц, когда осознал, что глаза красавицы из грустных и бархатных становится удивленно-колючими. Пауза давно вышла за рамки приличий. Он пялится на девчонку, как сопливый мальчишка!

Юная леди с достоинством кивнула, принимая неуклюжий комплимент.