Повеса в моих объятиях - Селеста Брэдли

Он улыбался в своем наркотическом сне, и снилась ему женщина мечты, которой он не обладал.

Пруденс лежала в темноте, на холодном полу, прижавшись к Колину. Прошло около часа с тех пор, как он говорил с ней в последний раз, но она слышала биение его сердца прямо напротив ее уха. И она убеждала себя, что должна быть довольна и этим.

В темноте ей ничего не оставалось делать, кроме как волноваться и прокручивать про себя слова Гаффина.

Колин прямо дал знать бандитам, что хотел жениться на Шанталь. Конечно, он мог пойти на какую-нибудь хитрость. Но к несчастью, он об этом как-то не подумал.

Что ж, ей пора посмотреть правде в глаза. У него кольцо. Как только Шанталь окажется рядом, он не преминет сделать ей предложение руки и сердца.

Приподнявшись на локте, Пруденс не могла отказать себе в удовольствии и пихнула его локтем. Грубиян!

Впрочем, какой же он грубиян? Уж кто-кто…

Все просто — Шанталь он хотел больше, чем ее. Эту поверхностную, недалекую Шанталь! Эффектную, изящную Шанталь.

И что же она могла с этим поделать?

Ее непредсказуемое воображение начало рисовать Колина, вспотевшего и такого великолепного с ней, Шанталь!

Глубоко вздохнув, она прижалась к теплому боку Колина и обняла себя его рукой.

Проклятая Шанталь!

Шанталь, с ее яркими глазами и великолепными розовыми щечками, описывающая свою последнюю любовь в прискорбных деталях. Шанталь, возлежащая в своем кресле, раздраженно ворчащая по поводу очередного актера.

Шанталь, опрокидывающая свой туалетный столик, кричащая о том, как перетрудилась, и насколько ее недооценили, и как всем станет легче жить, если она просто уйдет.

Возбужденная этими мыслями, утомленная Пруденс попыталась сосредоточиться на последнем воспоминании. Это было как раз перед исчезновением Шанталь. Что она тогда сказала?

Сон поборол ее, хотя она пыталась бодрствовать, реальность смешалась со сном, в котором Шанталь собиралась уплыть, уплыть от всех. Плыть… в лужице воды.

Эван сидел в убежище с Мелоди на коленях и для тепла подгребал под себя листья. Мелоди по-прежнему боялась бури, если не видела ее воочию. К несчастью, шторм бушевал так яростно, что не давал им обоим уснуть.

Эван устало прищурился на дождь, который хлестал снаружи, дернул плечом, когда ему за шиворот упала холодная капля и скатилась по спине. Оба они вымокли, Мелоди уже хлюпала носом.

Сверкнула молния, потом другая, и в ее свете на вершине холма Эван увидел то, отчего сразу же проснулся.

Великан. Великан на огромной белой лошади. Кто бы это мог быть?

В ужасе Эван смотрел, как всадник развернул лошадь и, направляясь к аббатству, поехал прямо к ним.

Эван тряхнул Мелоди:

— Мелли, просыпайся. Нам надо спрятаться!

Мелоди моргнула.

— Спрятаться? Почему?

Очередная молния осветила приближающегося всадника — дьявола на белом демоне с глазами, налитыми кровью.

Эван отскочил назад в надежде, что вспышка не осветит их темное убежище.

— Бежим, пока он нас не заметил.

Но Мелоди, маленькая сумасшедшая девчонка, ринулась к дверям и в волнении замахала руками:

— Привет! Привет!

Эван сгреб ее в охапку и потащил в темный угол, надеясь, что гигант не заметил малышку и не услышал ее крик, заглушаемый шумом бури.

Не повезло. При следующей вспышке он увидел огромный темный силуэт, стоящий уже в маленьком дверном проеме.

Эван спрятал Мелоди за спиной. У него даже ничего не было! Ни палки, ни камня, вообще ничего! Вспомнив про кованый фонарь, который погас давным-давно, он схватил его. Он мог врезать незнакомцу пару раз и даже сбить с ног, чтобы Мелли смогла убежать…

Мелоди рванула и прижалась к толстым ногам гиганта, вереща от… страха?

Незваный гость поднял девочку и начал подбрасывать ее в воздух.

— Малышка Мелоди!

Нет, все-таки Мелоди кричала от радости.

— Билли-Билли-Билли-Вилли! У тебя сверкающая лошадь!

Эван опустил фонарь и нахмурился.

— Билли-Вилли? Он что, правда существует? Я думал, ты его придумала.

Демон, вновь озаренный молнией, оказался веселым молодым блондином с веселой кривой ухмылкой. Казалось, он также был рад видеть Мелоди. Он подошел к Эвану и протянул ему руку:

— Я Билли-Вилли, молодой господин. Как же вы тут одни в такой шторм, сэр?

— Мы прячемся от пиратов, — авторитетно заявила Мелоди.

Бейливик взглянул на Эвана. Тот пожал плечами.

— Понятно. Что вы здесь делаете?

Конь решил, что настал подходящий момент, и просунул голову в их убежище. От его храпа по комнате заметались листья, и закружилась пыль, отчего Мелоди захихикала.

— Этот монстр доведет меня.

Эван нахмурился.

— Разве конь не должен делать то, что велит ему хозяин?

— Ему, наверное, забыли об этом сказать. — Бейливик почесал затылок. — Я заблудился. Ходил кругами в этот шторм, искал постоялый двор, о котором слышал еще утром. Я так думаю, что за сэром Колином охотятся плохие ребята.

— Пираты, — со знанием дела заключила Мелоди.

Шестеро мужчин спали в темной гостиной. Растянувшись на лавках, столах и даже расшатанной барной стойке, они храпели и почесывались в пьяном сне.

Медленно и очень осторожно Оливия Рагг прошла в комнату. Легко ступая и пряча пламя свечи от посторонних глаз, Оливия пробралась мимо спящих так, что не скрипнула ни одна доска.

Что ж, ведь это ее пол, не так ли? Не она ли скребла и натирала его до блеска своими собственными руками?

Она проскользнула за дверь, стараясь держаться против ветра. Очутившись снаружи, она вздохнула с облегчением и быстро произнесла молитву: «Боже, не дай Раггу приехать домой в неведении».

Затем с глубоким вздохом она накрыла голову платком и решительно вышла под дождь.

Она постучала в дверь первого же сельского домика на соседней ферме, куда, как ей шепнула мисс Пруденс, направились дети.

Ей показалось, что она стучала целый час, пока дверь, наконец, не отворилась, и не появился сердитый мужчина со свечой в руках.

— Чего расстучалась, корова сумасшедшая? — огрызнулся он на нее, затем добавил, сбитый с толку: — А, это ты, пивоварка.

Оливия толкнула дверь и зашла внутрь.

— Дети здесь?

Мужчина почесал затылок.

— Мои короеды на чердаке, спят без задних ног. А тебе-то что?