Князь волков - Елизавета Дворецкая

– Да там берез – сам погляди! – Любица сердито махнула рукой на тот берег, сплошь заросший березняком. – Где ни стань – против березы будешь!

– Плохо ты слушала, почтенная. – Русоволосый поглядел на нее. – Говорю же – береза с грибом. Гриб тот с овечью голову, береза кривая – увидите.

– Ой, темна вода, помоги Попутниче! – вздохнул Рьян. Как и Любице, ему не нравилась эта затея с переправой.

– Едем, едем! – требовала княжна.

– Может, проводим их? – негромко предложил русоволосому один из его спутников.

Он был смуглым, темноглазым, бурая медвежья накидка плотно обтягивала широкую грудь, черные волосы тоже были сзади связаны в длинный хвост.

Русоволосый призадумался.

– Хотите, проводим вас, брод покажем? – все же предложил он Рьяну. – А то и правда не переедете – на нашей совести будете. Ведь девки у вас…

Теперь призадумался Рьян. Осторожный десятник не хотел подпускать близко к княжне чужих людей, но отказаться от их помощи в таком трудном деле тоже было бы неумно.

– Спасибо! – наконец согласился он.

В самом деле – что они сделают княжне? Их четверо, а у него двадцать кметей!

Развернув коней, четверо дебричей поехали впереди глиногорского отряда. Не проявляя неприличного любопытства, они не расспрашивали, кто эта красивая, богато одетая девушка и почему ее провожает такая внушительная дружина. Чуть побольше – и это уже будет маленькое войско. Только один из дебричей, светлоголовый кудрявый парень, тоже с длинными волосами – все, что ли, дебричи теперь так ходят? – в рыжей лисьей накидке, все поглядывал на Даровану с задорным восхищением. Четвертый, смуглый, с густыми, сросшимися угольными бровями, ни разу не оглянулся даже на новых попутчиков, а молча смотрел на дорогу впереди.

Глиногорцы тоже ни о чем не спрашивали. Едут куда-то четыре кметя, и пусть себе едут – никого ведь не трогают.

День был холодным, с неба посыпал мокрый снег, сменивший наконец бесконечные дожди. Снег в этом году запоздал, но вот и мелькнул за облаками край подола Зимерзлиной шубы. Белые волки со льдистыми глазами везут ее сани, из-под лап их сыплется снег. Земля уже промерзла, с каждым днем холодает – скоро снег ляжет, укроет грязь, дорога полегчает. Обратно из Макошина ехать будет намного легче, как утешал себя Рьян. Добраться бы добром.

– Вот здесь! – Русоволосый показал плетью на широкий разлив впереди. – Вон и береза, вот здесь и переезжать будем.

Дарована двинула коня вперед, Любица заверещала, Рьян ухватил коня княжны за повод.

– Постой, куда ты! Соколко, ты сперва! – Десятник махнул одному из кметей на реку. – А мы после тебя.

– Первым уж я тогда, – сказал русоволосый. – А вы за мной.

– Да погоди, ишь заспешил! – ворчливо крикнула бабка Любица и принялась суетливо шарить в узлах и мешках, которыми была увешана вся спина ее рыжей кобылы, так что старуха сидела словно на возу.

Из груды поклажи она извлекла белый княжеский калач и завозилась, пытаясь слезть на землю. Двое кметей сняли ее с седла, и старуха подошла к бурлящей воде. Пустив калач в воду, она быстро забормотала, кланяясь стремительной реке:

– Прими, Кошица-матушка, калач румяный, пусть будет наше угощение и воде, и рыбам, и солнцу, и месяцу, и Водяным, и водяницам, и бродницам, и жальницам, и чтоб как калач круглый катится, так и мы гладко да быстро через реку переправилися!

Калач мгновенно умчался и исчез в водовороте – надо думать, река и ее многочисленные обитатели благосклонно приняли угощение. Да только хватит ли им на всех?

Смолятичи терпеливо ждали, пока старуха умилостивит брод и всех его хозяев, а дебричи обменялись быстрыми насмешливыми взглядами. Они-то, видно, никаких жертв не приносили.

– Ну, может, теперь… – с ворчливым удовлетворением бросила Любица и заковыляла к своей кобыле. – Ох, беды наши тяжкие…

Двое кметей ждали рядом, чтобы посадить ее назад на узлы, но смуглый молчаливый дебрич подъехал и взял кобылу за повод.

– Намокнешь, бабушка, – сказал он. – Ростом твоя кобыла не вышла для таких переправ, на ней только через лужи ездить. Садись-ка ты к кому из своих, кому лучше веришь, а я твою кобылу переведу.

Старуха хотела было возмутиться, но дебрич говорил так почтительно и вместе с тем так уверенно, что нянька сочла за лучшее признать его правоту.

Русоволосый дебрич уже въехал в воду, позвякивая плетью над ухом коня, которому совсем не хотелось опять лезть по самое брюхо в эту пронзительно-холодную, липкую от грязи, сильно толкающую в бока и норовящую опрокинуть воду. Вслед за русоволосым несколько глиногорских кметей стали перебираться, правя под углом, чуть выше по течению, как их провожатый.

Дебрич первым выехал на берег возле старой кривой березы с черным пятном чаги на стволе. Его товарищ уже довел кобылу старухи почти до середины реки, а сама Любица, сидевшая позади седла одного из смолятинских кметей, покрикивала на него, требуя вести кобылу поосторожней. Кудрявый светловолосый парень тем временем подмигнул челядинке княжны.

– А ты, краса девица, поезжай со мной! Я тебя как лебедь на тот берег перевезу, и ножек не замочишь!

Девка не удержалась от улыбки в ответ – дебрич был так хорош собой, такой веселый задор играл в его голубых глазах, что ни одно девичье сердце не устояло бы. А четвертый, что предложил проводить их, подъехал к княжне.

– Берись, – предложил он Рьяну, кивая на повод ее коня. – А я с другой стороны возьмусь. А ты, боярышня, держись крепче за гриву.

Он глянул на Даровану, и взгляд его темных глаз вдруг уколол ее горячим лучом прямо в сердце, ей стало и тревожно, и спокойно разом, если так вообще бывает. Словно ее охраняет от чего-то огромный страшный зверь. Он и тебя пугает, но и никакую другую беду не подпустит. «Да что они за люди-то? – вдруг подумалось Дароване. – Длинноволосые… Не нежить ли лесная прикинулась?»

Пристальным взглядом обежав одного, другого, третьего, она все же успокоилась. Никто из четверых не был одноглазым или одноруким, у всех на оружии блестело серебро, к которому нечисть и близко не подойдет. Сильная смуглая рука, державшая повод ее коня, была украшена тяжелым серебряным браслетом со старинным витым узором. Нет, не могут они быть нечистью. Облегченно вздохнув украдкой, княжна крепче вцепилась в гриву своей лошади.

– Вот так! – одобрил ее дебрич. – А коли что – лошадь оступится, водой плеснет, – не бойся и руками не маши, я тебе упасть не дам.

Дарована согласно кивала. Непонятно почему, но смуглый дебрич внушал ей доверие.

Светловолосый парень с челядинкой были уже на середине реки, половина кметей переправились, человек шесть стояли в воде по обе стороны брода, ожидая, пока проедет княжна. Крепко держа с двух сторон повод рыжей кобылы, Рьян и дебрич повели ее в воду. Дарована подбирала ноги, глядя, как пенящиеся грязью коричневые струи поднимаются все выше, все ближе к ней. Кобыла упрямилась, не хотела идти, но сильная рука дебрича тянула ее вперед.