Голубые ангелы - Чингиз Абдуллаев

До виллы Торлония Дюпре доехал за двенадцать минут вместодесяти. «Пежо» уже стоял у ограды. Шарль огляделся по сторонам и не спешаподошел к машине. В ней сидели трое мужчин. Двое, очевидно, охранники, молодыеребята, спереди и один пожилой сзади. Безошибочно признав в нем следователя, Шарльнаклонился к машине. И сразу увидел дуло пистолета. Нелишняя предосторожность вИталии, подумал он.

— Господин Кинничи, вам звонили насчет меня.

— Садитесь в машину, — раздался довольно молодой голос, иШарль не заставил себя упрашивать.

В машине он огляделся. Следователь внимательно смотрел нанего. Холодные глаза, не мигая, в упор рассматривали Дюпре, словно проверяя,можно ли ему доверять. Машина тронулась.

— Вы из «голубых»?

— Да, — Шарль ответил кратко. Даже чересчур.

Следователь кивнул.

— У вас есть что-нибудь новенькое? Видимо, дело чрезвычайнойважности, если вы решились на такую встречу.

— Да, господин Кинничи. «Черные мечи» — вам что-нибудьговорит это название?

— Триада из Индонезии? Знаю. Последнее время ее ребятаналадили неплохой мост сюда к нам и в Амстердам. Но, кажется, в последние дниона понесла ощутимые потери. Ваша работа?

— Наша, — подтвердил Дюпре.

— Молодцы, — одобрительно кивнул следователь, — было бынеплохо и у нас так. Совсем неплохо.

— Поэтому мы и вышли на вас. Нам удалось установить связникаэтой организации, который вышел на связь с семейством Ди Перри.

— Джованни, — следователь несколько оживился, — старыйзнакомый. В свое время мы отдали его под суд, но его оправдали «занедостаточностью улик». Ну теперь, думаю, ему не выкрутиться.

Машина, не сворачивая, неслась в район Монте-Сакро.

— Где они встречаются? — Следователь вытащил из карманазаписную книжку, но Шарль покачал головой.

— Не нужно, пока не нужно. Мы установили за ними наблюдение.Но о том, что вы вышли на Ди Перри, не должен знать никто. По нашим сведениям,Ди Перри действует по поручению самого Индзерилло. А это уже, как вы понимаете,не пустяк.

— Индзерилло, — следователь начал волноваться, — мой земляк.Я хорошо знаю все их «семейство». Сам ведь я тоже родом с Сицилии. Давно уже мыподбираемся к «крестному отцу». Не так-то легко его взять. Улик никаких. Асвидетели давно молчат, замурованные в стены домов Палермо.

Дюпре кивнул.

— Знаю. Поэтому мы и не хотим торопиться. Нужно всеобдумать. Но главное сейчас — узнать, куда переправляются партии наркотиков икаким образом. Кроме того, мы сильно подозреваем, что Джованни Ди Перри хочетубрать связного. Он ему уже не нужен. Думаю, больше поступлений из Индонезии вближайшее время не предвидится. А отдавать деньги просто так… насколько японял, Индзерилло не тот человек. Значит, связник обречен. А он нам нужен.Желательно живым.

Следователь понимающе улыбнулся.

— Вы не хотите нарушать юрисдикцию наших территориальныхорганов по борьбе с мафией. Правильно я вас понял?

— Абсолютно. — Дюпре улыбнулся тоже и сразу почувствовал,что первоначальное напряжение спадает. — Мы предоставим вам запись беседы ДиПерри со связным триады, — продолжал он, — и полюбовно «поделим добычу». ДиПерри вам, связной нам. Всего на один час.

— А присутствовать при его допросе вы мне не разрешите? —деловито спросил Кинничи.

— В порядке исключения и только с условием, что вы не будетевести протокола. Наше участие в расследовании должно быть тайной. Тайной длявсех.

— Хорошо. Считайте, что мы договорились. За одного Ди Перрия готов оказать вам любую услугу. Во всяком случае, я доволен нашей беседой.Так где, вы говорите, состоится встреча Ди Перри со связным?

В этом огромном, похожем на гигантский муравейник городеГонсалес живет уже второй день. Уже второй день он, как заклинание, произносит— Сальдуенде, Уилкотт, Аламейда, Жунцзы. Кто из них? Кто помог убить Дамиано? Ине находит ответа. Иногда ночью у него вдруг нестерпимо начинает болеть грудь.И непонятно, что это? Ноет рана, которую он умудрился получить в тюрьме, илиболит сердце, когда он вспоминает гибель Луиджи?

Мигель почти ни с кем не разговаривает. О том, что он находитсяв городе, знает лишь генеральный комиссар. Гонсалес получил документы на имяМануэля Родригеса, торговца недвижимостью. Теперь он опять коммерсант из ЮжнойАмерики. В первый вечер он не удержался и вышел посмотреть город. Огромныекоробки, заслоняющие от людей солнечные лучи, смотрелись довольно эффектно, нонагоняли тоску.

Гонсалес вдруг подумал, что он ничего не знает об этомгороде. Он решил немного пройтись. После того как таксист высадил его уКолумбийского университета, Гонсалес пошел пешком, не останавливаясь, мимоЛинкольновского центра исполнительских искусств и Фордемского университета ивышел на Бродвей. Ярко горели огни, неоновый пожар полыхал по всем улицам.

Мигель шел довольно долго. Он с интересом разглядывалосвещенные магазины, замечал подмигивающих ему женщин, мужчин, иногдапопадающихся на пути и в самых благопристойных городах мира; полицейских,которые хмуро смотрели на оживленные толпы народа. Он вдруг пожалел, что несможет ничего купить. И не потому, что у него не было денег — долларами он былснабжен достаточно. Просто ничего нельзя привозить домой. Ничего, что могло бывыдать тебя и рассказать, где ты был и когда. Это была одна из главныхзаповедей «голубых», и ее придерживались неукоснительно.

На пути выросло монументальное здание. Похоже, церковь.Гонсалес с интересом разглядывал архитектуру здания. Он не знал, что это былазнаменитая церковь Грейс-черч. Для него это была лишь частица Нью-Йорка.Неизвестного, чуточку страшного, но всегда волнующего города.

Поколебавшись немного, он решил войти. Церковь была почтипуста. Лишь несколько человек в темных одеждах быстро прошагали мимо него.Глядя на лики святых, Гонсалес вдруг отчетливо понял, кого напоминал емуЛуиджи. У Минелли было худое, вытянутое лицо с ввалившимися скулами. Как усвятого, подумал Мигель.

В церкви было сравнительно тихо, и Мигель решил присесть нанесколько минут. У алтаря появился какой-то человек. Очевидно, священник. Неспеша, чуть шаркая, он подошел к Гонсалесу.

— Вам что-нибудь нужно? — спросил он по-английски.

— Нет, святой отец, я просто зашел на минуту. — Мигельпостарался выговорить эту фразу как можно четче.

— Вы иностранец? — почти утвердительно спросил священник.

— Да, — ответил, чуть помедлив, Гонсалес, — а что, у менясильный акцент?