Призрак музыки - Александра Маринина

– Вот и я, – послышался голос совсем рядом. –Я вас слушаю.

Она очнулась и удивилась тому, как глубоко ушла в своимысли. Неужели прошло уже сорок минут? А казалось, не больше десяти.

– Вас зовут Вадим? – на всякий случай уточнила Настя.

– Да.

– Меня – Анастасия Павловна. Скажите, Вадим, дети иподростки могут страдать от ревности?

– Понятно, – усмехнулся Вадим. – Вы во второй развыходите замуж, а ваш ребенок стал неуправляемым, и вы не знаете, что с нимделать. Я угадал?

– Нет, – она улыбнулась. – У меня нет детей,и я нахожусь в первом браке, который, надеюсь, так и останется единственным.Вадим, вы помните юношу, которого остановили на улице примерно неделю томуназад? Такой рослый, плечистый. Зовут Денисом.

– Конечно, помню. У меня вообще-то нет привычкизаговаривать с людьми на улице, но он так плакал и выглядел таким несчастным…Мне стало его искренне жаль, и я подумал, что, может быть, могу чем-то емупомочь.

– Денис плакал? – удивилась Настя.

– Еще как. Но когда мы расстались, он уже улыбался.

– Он не сказал вам, почему плакал?

– Нет. Но я и не спрашивал. Это было бы глупо и бестактно.Он уже достаточно взрослый, чтобы не бросаться на шею первому встречному срассказами о своих бедах. Почему вы спрашиваете о нем? Что-то не в порядке?

– Понимаете, Вадим… Денис ранен, его прооперировали, сейчасон находится в больнице. Врачи считают, что он должен быстро поправляться, а онвсе не поправляется. И есть основания считать, что у него глубокий стресс,из-за которого он утратил интерес к жизни. Вы могли бы ему помочь?

– Ранен… – растерянно повторил Вадим. – А ктоего?.. Дружки?

– Нет, что вы. У него всего один друг, очень хорошийюноша. Дениса ранил преступник. Но дело в том, что Денис сам подставился,он совершил глупый поступок, потому что хотел хорошо выглядеть в глазах друга ивернуть таким образом его внимание и уважение. Понимаете, ему показалось, чтоего друг от него отдаляется и начинает интересоваться другими людьми, а дляДениса очень важно быть единственным. В общем, классическая ревность.С этим можно что-нибудь сделать?

– В таком виде, как вы мне рассказали, – трудно.Наши методы рассчитаны на то, что человек учится справляться с проблемой,которую он сам осознает. Он понимает, что заикается, и хочет научиться говоритьплавно. Он понимает, что не усваивает школьную программу или не справляетсяс учебой в институте или с работой. Он видит, что быстро устает, глазаболят, внимание рассеивается, а ему еще многое нужно сделать. Он знает, что унего дефицит времени, а нужно быстро чему-то научиться или войти в определеннуюфизическую форму. Он знает, что перед ответственными мероприятиями на негонападет «медвежья болезнь», и боится выйти из дома. Но в любом случаечеловек точно знает, что ему нужно и чего ему не хватает. Сил, усидчивости,внимания, спокойствия и так далее. Если он это знает, наши методы ему помогаютв ста процентах случаев. Если он этого не знает, то ему нужен сначала психолог,который выявит проблему и сделает так, чтобы человек ее понял. И толькопотом проблему можно снимать методами саморегуляции.

– Но ведь проблема известна. Это ревность. Так что психолог,наверное, не нужен, – сказала Настя.

– Это вам проблема известна, – возразил Вадим. –А Денису? Он сам-то понимает, что ревнует? Ведь если все так, как выговорите, то дело может быть не в утрате интереса к жизни, а в желании подольшеоставаться больным и тем самым приковывать к себе внимание друга. Этот другнавещает Дениса в больнице?

– Не то слово. Он там днюет и ночует.

– Вот видите. Пока Денис болен, друг всецело принадлежитему. Как только он поправится, все вернется на круги своя, и друг снова начнетинтересоваться другими людьми. Это очень тонкая психологическая хитрость,которая распространена гораздо больше, чем вы даже можете себе представить.Сотни тысяч людей постоянно чем-нибудь болеют, оставаясь по сути абсолютноздоровыми, разумеется, с учетом их возраста. Они даже не осознают, что хотяттаким образом обратить на себя внимание близких или уйти от решения каких-топроблем, потому что с больного какой спрос? Если вы их спросите об этом прямо,они даже не поймут, о чем вы говорите, они искренне убеждены в том, что ужаснобольны всем, чем только можно болеть. Они просто не умеют смотреть в глубь себяи понимать свои истинные побуждения. Зато если вы их спросите о близких или ожизни вообще, они обязательно вам скажут, что проблем – море, но из-за болезниони не могут их решить, а близкие к ним не особенно тепло относятся.

– Я поняла, – удрученно сказала Настя. –Значит, вы помочь ничем не можете?

– Боюсь, что на данном этапе – нет.

– А если я предложу вам другой аспект вашего участия всудьбе Дениса? Если вы скажете ему, что можете обучить его методамсаморегуляции и он покажет всему миру чудеса послеоперационного восстановления?Я думаю, он расценит это как способ выделиться и привлечь внимание друга.

– Это возможно, – согласился Вадим. – Это оченьнеплохая идея. Тем более что наши методы вполне позволяют это сделать, но непользуются спросом у населения. Послеоперационных больных к нам не приводят,вероятно, наше официальное название сбивает с толку. Все думают, что в Центрезащиты от стресса работают только со стрессами. Но если мы назовем себя центромобучения саморегуляции, к нам вообще никто не придет. Непонятно и не вызываетдоверия, верно?

– Верно. Так вы будете заниматься с Денисом?

– Я попробую. Успеха не обещаю, но надо пробовать.

Настя записала на листочке адрес больницы и номеротделения и палаты, где лежит Денис Баженов. Вадим обещал навестить его сегодняже вечером.

После этого Настя отправилась в другую больницу, на этот разк Клавдии Никифоровне. «До чего забавной бывает работа сыщика, – думалаона, сидя в полупустом троллейбусе и рассматривая мелькающие за окном дома ивывески. – Ни тебе засад, ни ночных бдений в ожидании кого-то, ни сложныхпоисков, ни стрельбы. Зато поездки из больницы в больницу, причем к совершеннонезнакомым людям. Без всякого риска для жизни и даже без видимого напряжения.Это тоже называется борьбой за информацию. Ну и еще немножко – оперативнойсмекалкой».

Клавдия Никифоровна в отличие от юного и полного сил Денисаобладала, по-видимому, огромной волей к выздоровлению. Во всяком случае, уже квечеру того дня, когда ее увезла «Скорая», пожилая женщина выглядела бодрой ипребывала в прекрасном настроении.

– Меня голыми руками не возьмешь, – доверительносообщила она Насте. – Для меня такой приступ – максимум дня на три-четыре,и то если врачи опасливые попадутся. А некоторые так и на другой деньотпускают. Вы мне вещи привезли?

– Привезла. Но, к сожалению, к вам домой ездила не я.