Миссия – любовь - Юлия Басова

Лиза прищурилась:

– А ты как думаешь?

– Теперь даже не знаю. Вначале была уверена. А теперь, после всего что твой брат для меня сделал… Меня, наверное, здесь не было бы сейчас. Он спас мою жизнь. Дважды.

– А если все-таки это он?

Я судорожно вздохнула и выпалила:

– Все равно люблю.

Остаток пути мы проехали молча.

Я позвонила своему знакомому из ГИБДД и сказала:

– Привет. Сейчас к тебе подъеду.

– Отлично. Хорошо, что не поздно. Ты мне на несколько часов машину оставь, вечером приедешь, номера уже будут.

– Спасибо тебе, что бы я без тебя делала, – искренне поблагодарила я.

– Тебе спасибо, что ты есть.

Я отсоединилась. «Интересная штука – жизнь. Вот живет мужчина. Наверняка у него есть женщина, которая любит его, считает своим идеалом, не представляет своей жизни без него. И все бы у них было хорошо, если бы он не любил другую, которой совсем-совсем не нужен. И ничего не изменишь. Никогда. И вот, в те редкие мгновения, когда у этого мужчины появляется возможность лицезреть свою музу, он открывает перед ней все самые сокровенные уголки своей души. А ей все это безразлично. Он отдает себя всего, до последней капли, этой равнодушной стихии. А она не берет, легко пренебрегая искренними порывами чужой души. В нем просыпается чувственная, ненасытная жажда самоотречения, а ей смешно и немножечко досадно. Это забавляет ее, а иногда пугает, если все заходит слишком далеко».

Я понимала, что делаю людям больно. Я, как капризная муза, владею чувствами мужчин, мешаю им строить свое счастье с другими женщинами, не давая ни малейшего повода для надежды. Я не могу подарить тепло. И вовсе не потому, что не умею любить.

Я отдала машину влюбленному приятелю и пообещала приехать за ней сегодня же. Он печально посмотрел на меня и спросил:

– Ты хоть в ресторан со мною сходишь вечером?

Я оглянулась. Мои новые друзья стояли неподалеку от нас и, несомненно, слышали весь разговор. Мне показалось, что Герберт слегка напрягся. Лиза сверкнула глазами, и я поняла, что ужин с майором не состоится.

Я постаралась вложить в свою улыбку всю нежность, на которую только была способна.

– Ты очень помогаешь мне, Андрюш, но у меня дел по горло. Как только разберусь с ними, сразу позвоню.

Мой знакомый разочарованно вздохнул и сказал:

– Ума не приложу, почему я постоянно думаю о тебе. Баб вокруг полно, да и я, по-моему, не урод. Что же такое происходит, просыпаюсь – мысли о тебе, на работе – опять о тебе, даже когда сплю с кем-нибудь, все равно о тебе думаю. Как мы бы с тобой… – Он прервался на полуслове.

Я грустно сказала:

– Андрюш, это пройдет. Обязательно пройдет. Ты сильный, справишься.

Я погладила его по рукаву, и этот огромный мужчина склонил голову, как обиженный ребенок, который вот-вот заплачет. Сзади раздался голос Лизы:

– Мила, ты не забыла, тебе еще к врачу надо успеть?

Я подавила в себе желание переспросить: «Куда?», но вовремя вспомнила, что задерживаться не стоит. Мы опять погрузились в «Инфинити» Герберта и поехали в область.

– Теперь мы отвезем тебя домой, и ты будешь там находиться весь вечер и всю ночь, – припечатала Лиза.

Я послушно кивнула. Мне и самой не хотелось никуда идти. Вечер перед телевизором или с книжкой – вот что мне было действительно необходимо сегодня.

– Машину мы из ГИБДД заберем сами, – тоном, не терпящим возражений, сказала Лиза, – а то твой майор на тебя вот-вот набросится. Похоже, мы ему сейчас помешали.

– Ничего он не сделал бы! Мы дружим, причем давно. Он умеет держать себя в руках! – горячо возразила я, обиженная тем, что об уважаемом мною человеке говорят столь пренебрежительно.

Лиза усмехнулась, но сразу посерьезнела:

– Мила, твой дар становится сильнее день ото дня. Если так и дальше пойдет, то скоро на улицу выйти будет нельзя – на тебя мужики кидаться начнут.

Меня бросило в жар: «Так вот какая жизнь меня ждет! Роберт! Сможет ли он принять все это, справиться со своими эмоциями, не поддаваясь сиюминутному порыву перебить всех, кто смотрит на меня? Стоп! С чего это я вообще взяла, что буду с ним? Может, он не захочет? Он же не раз говорил, что мечтает избавиться от этого проклятого чувства. А ведь у него вполне может получиться!»

Я спросила у Лизы:

– А почему дар не сразу проявился? Ведь жила же я спокойно!

– Когда? – насмешливо ответила Лиза. – В глубоком детстве? Ну, это было бы уже слишком, если бы на маленького ребенка накидывались толпы влюбленных мужиков. Извращение какое-то!

– Лиза, мне надо от этого избавиться во что бы то ни стало! – решительно воскликнула я.

Лиза не ответила, – наверное, не знала, что сказать.

Герберт заехал на территорию моего поселка. Остановившись рядом с домом, он сказал:

– До вечера! Жди новостей.

Подумав, я не стала расспрашивать его, а просто решила подождать.

– Мне очень приятно было провести с вами день! – искренне призналась я.

И хотя англичане всеми способами старались ограничить мою свободу, я привязалась к ним, чувствуя какое-то особое родство с этими красивыми и немного странными людьми.

Я вышла из машины, захлопнула за собой калитку и пошла не в дом, а в небольшой садик, который находился на нашем участке. Осень наполнила последние теплые деньки невообразимой свежестью, и я с наслаждением вдыхала запах сырости, грибов и приближающейся зимы. Листья большого раскидистого клена, который рос в самом центре нашего участка, были необычайно торжественного, золотисто-оранжевого цвета. Я подошла к дереву и подняла один из упавших листочков, печально лежавших на пожухшей траве. Мне хотелось подпитаться красотой, чтобы хоть как-то заполнить зияющую пустоту, образовавшуюся, когда я почувствовала: Роберт далеко. Он сейчас там, где должен быть. С этим ничего нельзя было поделать.

Я вздохнула и поймала себя на мысли, что люблю Стронга и мне безумно нравится состояние полной и безусловной влюбленности, в котором нет места притворству и лицемерию.

Немного побыв на улице, я зашла в дом. Там было тихо – мать еще не вернулась. Я включила легкий джаз и заварила зеленый чай. На душе стало легко и празднично, как в детстве, в предвкушении Нового года. Я наслаждалась этим внутренним ликованием, не отдавая себе отчета в том, что причиной этой необычайной легкости является некое событие, произошедшее совсем недавно, причем где-то далеко и без моего участия. Я чувствовала, что меня освободили от неимоверной тяжести, висевшей на моих плечах, – но не осознавала этого.

Мне хотелось мечтать о Роберте, о нас двоих – счастливых и безмятежных, отдающихся друг другу без остатка.