Олигарх с Большой Медведицы - Татьяна Устинова

Свекровь помедлила минутку.

– Ну что ж, проходи. – Как будто рублем одарила!

Глядя в узкую аристократическую спину, Дунька двинулась визысканную глубину галерейного рая.

– Вера Федоровна, моя невестка заехала, чтобы поговорить сомной. Вы не могли бы приготовить нам чай?

Веру Федоровну Дунька недолюбливала и слегка побаивалась –та всегда очень явно давала понять, что почетное место жены Вадима должна былазанять именно ее дочь. А по недоразумению заняла Дунька.

– Здравствуйте, Евдокия.

– Здравствуйте.

За круглым плечом Веры Федоровны маялся очкастый мужчинка,узкий, длинный, в помятом пиджаке и с папочкой, прижатой к груди. Рука,прижимавшая папочку, была вся заросшая светлыми волосами, с синими веревкамиперекрученных вен.

– Наш новый сотрудник, – представила Фиона, проследив заДунькиным взглядом. – Федор Малютин. Это Евдокия, моя невестка.

Федор Петрович быстро отвел глаза от Дунькиного шарфика, ещеутром «с умыслом» пристроенного ею на грудь, и затосковал.

– Добрый день, Евдокия, очень, очень приятно и вообще… Радзнакомству и…

– Федя!

По винтовой чугунной лестничке в углу уютного залапростучали каблучки, метнулись длинные распущенные пряди, широкие рукава икисти салонных одежд.

– Федя, вы обещали мне помочь с каталогом! Я совсемзапуталась и не знаю, куда мне отнести Бориса Брауна, к новейшему авангардуили… Ой! – Александра остановилась на последней ступеньке, быстро глянула наДуньку, взялась рукой за чугунный столбик лестницы и насупилась, несколькотеатрально. – Здравствуй, Евдокия.

– Привет, Саш.

Дунька, единственная из всех, называла так Александру.

– Евдокия, проходи в кабинет. Вера Федоровна, проследите,чтобы нас не беспокоили, и позвоните Евгению Семеновичу, предупредите, чтобызадержался, потому что у меня незапланированная встреча. Федор Петрович, янадеюсь, вам все ясно? Всю правую стену нужно переделать – у нас галерея, а несельский клуб! То, что вы сделали, – ужасно!

У Дуньки моментально зачесалась спина – она всегда у неечесалась в присутствии свекрови, да так сильно, что приходилось даже дергатьлопатками, чтобы как-нибудь унять зуд.

– Тогда давайте уж в книжном магазине купим «Девятый вал» икопию Шишкина и развесим их по стенам! Я разочарована. Я очень разочарована.

– Простите, Фиона Ксаверьевна.

– Дело не в моем прощении, а в том, что вы работаете хуже,чем я ожидала. Можно подумать, что у вас нет никакого художественного вкуса илиспециального образования!

– Простите, Фиона Ксаверьевна.

– Вера Федоровна, проследите за тем, чтобы к вечеру все былоисправлено! Александрии, вас это тоже касается. В конце концов, мы все делаемобщее дело.

Александра неловким движением заложила за ухо длинную прядь,стрельнула глазами в Федора Петровича. Тот ответил ей таким же быстрым взглядомзаговорщика, и Дунька подумала с удивлением, что между этими двоими явно что-топроисходит.

Трудно было себе представить, что между ними можетпроисходить нечто романтическое – во всяком случае, Дунька никак не могла представитьсебе ничего романтического, связанного с Федором Петровичем! Не толькотолстовский Константин Левин мог любить исключительно «загадочных и прекрасныхженщин», но и Дуня Арсеньева «признавала» только интересных и привлекательныхмужчин.

Федор Петрович привлекательностью явно не страдал.

– Евдокия, у меня очень мало времени. И где, в конце концов,мой сын? Я так и не смогла ему дозвониться!

Вся компания как-то одновременно пришла в движение – ВераФедоровна двинулась в одну сторону, Фиона в другую, Александра шагнула слестницы, Федор Петрович кинулся ее поддержать, толкнул, толстый ежедневниквывалился у нее из руки и хлопнулся на пол, прямо Дуньке под ноги.

Хлопнулся, распластался, из него полезли какие-то клочкибумаги.

– Как я неловок, – пробормотал новый сотрудник ФедорПетрович, ринулся поднимать бумаги и зацепился брючиной за какой-то штырь,торчавший из лестницы. Брючина подозрительно затрещала.

И в этот миг с осла упали его модные брюки, и все увиделиобыкновенный ослиный хвост! Чтобы не засмеяться в голос, Дунька ущипнула себяза круглое бедро.

– Господи, Федор!..

– Федор Петрович, что это вы делаете?! Держите себя в руках!

– Я… держу, Фиона Ксаверьевна!

– Да что вы ползаете, встаньте немедленно!..

– Я… собираю.

– Что вы там собираете!

Федор Петрович, ползая по полу, уже подбирался клакированным Фиониным туфлям. Та отступала. Ежедневник он сжимал в руке и,передвигаясь, неловко возил им по ковру.

Вот чучело огородное, подумала Дунька. Выгонит его Фиона,это уж точно. Какая-то бумажка валялась прямо у нее под ногами, онанаклонилась, подняла и подала ее Александре.

– Позвольте! – Федор Петрович проворно выхватил у неебумажку, очевидно, с целью поместить ее туда, где она прежде была, вежедневник, и совершенно случайно Дунька увидела, что именно на ней написано.

Рощино, улица Академическая, дом три.

Это был адрес Дунькиного дома. То есть Лизиного.

То есть их с Лизой дома, в котором сестру вчера чуть неубили.

В горле у Дуньки стало холодно и тесно, как будто туда вбилисосульку, в самую середину.

– Евдокия, я должна тебе напомнить, что у меня очень маловремени.

Александра выхватила у Федора Петровича ежедневник и сунулапод мышку. Дуньке показалось, что она сильно рассержена.

– Вера Федоровна, мы ждем наш чай.

От высокой белой двери Дунька еще раз оглянулась наАлександру – та прижимала блокнот к груди и горящим взглядом смотрела на ФедораПетровича.

В ее взгляде была натуральная, неподдельная, первокласснаязлоба. Потом она посмотрела на Дуньку, и та, никогда ни перед кем непасовавшая, ничего не боявшаяся, уверенная в том, что она-то и есть центрвселенной и с ней никогда не может случиться ничего плохого, вдруг испугалась.

Так испугалась, что шмыгнула за узкую Фионину спину, а потомв кабинет, скорее, скорее!..

Ей очень хотелось, чтобы высокие белые двери закрылисьпоплотнее и побыстрее.

Видела Александрина или нет?.. И если видела, то догадаласьили нет, что Дунька прочитала то, что там было написано?! И если видела идогадалась, то что теперь делать?!