Наше дело - табак - Илья Рясной
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через неделю должны были состояться торжества, посвященные годовщине избрания главы кумаринской администрации. И на этот праздник шамилевцы денег решили не жалеть. Благо все расходы, вложенные и в избирательную кампанию, и в предвыборные и последующие массовые народные пьянки, окупились с лихвой.
— Теперь главное, Шамиль Идрисович, — доложил Гутман. — Звонили из администрации губернатора… Определена дата торгов за квоты. Двадцатого числа.
— Так… — Шамиль что-то прикинул мысленно и удовлетворенно улыбнулся. — До этого времени надо многое успеть. Крылышки кое-кому подрезать, а, Интеллигент?
— Успеем. Если не будет неожиданностей. Зазвонил сотовый телефон.
— Слушаю, Зайнутдинов, — произнес Шамиль.
— Шамиль, — послышался голос одного из ближайших помощников табачного короля. — Тут наш человек звонил… Ну, ты понимаешь, кто, да… На «Титан» налет намечается.
— Какой налет?
— УБОП с розыском.
— Неймется тварям… Там что-то нас может коснуться?
— Не знаю.
— И кто это в ментовке удумал — «Титан» бомбить? — прошипел Шамиль.
— Наверное, Ушаков со своими шакалами.
— Нет, ну долго они еще будут кровь нам портить, а?
— Пока живы.
— Надо начинать их придавливать, а? — задумчиво спросил Шамиль.
— Давно пора.
— Ладно. — Шамиль выключил сотовый, бросил его с размаху на стол, так что тот проехался по полированной крышке и остановился в сантиметре от края. Головная боль вернулась снова.
— Сявки, — в сердцах бросил он. — Ох, не вовремя. Как же не вовремя…
Налет на «Титан» имел несколько последствий. Перво-наперво информация подтвердилась — в гараже заместителя директора частного охранного предприятия оперативников терпеливо дожидался ящик с семью килограммами двумястами граммами тротила — восемнадцать четырехсотграммовых тротиловых шашек. Шестаков, естественно, от богатого запаса взрывчатых веществ упорно открещивался, упирая на подлую провокацию со стороны милиции, а адвокаты уже обивали пороги судов, подмазывая долларами честных независимых судей, дабы изменить меру пресечения, но пока атаки эти Ушакову удавалось отбивать.
Самое любопытное в этой ситуации было — почему прямо перед шмоном заместитель директора «Титана» успел умотать с работы, прихватив наиболее конфиденциальные документы, которые могли свидетельствовать о не всегда законной деятельности ЧОПа. На этот вопрос сам Шестаков объяснения давал путаные — вроде того, что захотелось покататься на новенькой машине по городу. Но у деловых людей подобные желания сами по себе не возникают. А возникают они, как правило, когда добрый дядя в погонах пришлет добрую весточку. Добрых дядь последние годы в милиции становится все больше.
Загадка разрешилась быстро и самым неожиданным образом. Техническим службам УВД удалось проконтролировать звонок на сотовый телефон Шестакова. Открытым текстом осведомитель заявил, что оперативная группа уже в дороге и пора делать ноги.
Выяснить, кто звонил, удалось без труда.
— Как он нам говорил? ФБР своих мафиози по тридцать лет разрабатывает, — взъярился Гринев.
— По тридцать, — кивнул Ушаков.
— Разработчик хренов. Сволочь. Я бы ему своими руками пасть его поганую порвал. Не, ну свой, но хуже голубого какого-то запущенного. Сволочь! — Гринев не мог успокоиться.
— Конечно, сволочь.
— И что с ним теперь делать? Расстрелять во дворе УВД?
— Не дадут.
— Я бы расстрелял.
— Я знаю.
Давно доходили смутные слухи, что у начальника отдела по борьбе с бандитизмом УБОПа Гурина, можно сказать, правой руки начальника Управления, какие-то внеслужебные отношения с предводителями полесской братвы. Но они списывались на то, что оперу приходится общаться все больше не с учеными и артистами, а именно с братвой. Ушаков, несмотря ни на что, все-таки думал, что отдел по бандитизму действительно собирается бороться с бандитизмом. Но этот телефонный звонок окончательно поставил все на свои места.
На совещании у начальника УВД, куда Гурина позвали для разбирательства, тот держался нагло, с подчеркнутым цинизмом, как прожженный урка, все его ответы сводились к одному — докажите. Ему оставалось для полноты картины заявить, что отказывается говорить без адвоката.
— У меня два ордена за борьбу с преступностью, — заявил мздоимец.
— Ну да, — кивнул Ушаков. У него до сих пор саднило живот в том месте, куда впечаталась брошенная Пробитым граната «Ф-1». За свою жизнь он так и не удостоился ни одного ордена и прекрасно знал, как эти ордена порой получают.
— Вот что, — ударил ладонью по столу начальник УВД. — Вы тут обиженного из себя не стройте. Если будет расследование по всем правилам, объяснить, чем для вас оно кончится?.. Я жду рапорта об увольнении.
— Прям сейчас? — саркастически осведомился Гурин.
— Прямо сейчас… Больше такого предлагать не буду. Или все пойдет как положено — через прокуратуру.
Гурин немножко опал лицом после этих слов. И вскоре рапорт лег на стол. Одним врагом стало в системе МВД меньше.
Самым важным для Ушакова было содержимое одного из досье, находившегося в коробке заместителя директора «Титана». По большей части в папках были материалы наружного наблюдения, которым сотрудники «Титана» баловались без всякого зазрения совести, тем самым попирая закон. Некоторые материалы касались табачных деятелей. Начальника уголовного розыска заинтересовал примечательный факт — умельцы из «Титана» следили за Инессой Глушко.
— И как ты объяснишь это? — спросил начальник уголовного розыска у Шестакова.
— Вы что, думаете, я Глушака завалил? — усмехнулся тот, но лицо у него было довольно кислое. — На кой хрен он мне сдался, скажите на милость?
— У тебя хочу узнать. Наблюдение проводилось как раз перед тем, как Глушко завалили. Не так?
— Так.
— Шестаков, не тяни резину. Рассказывай.
— А чего рассказывать. Глушак нам дал задание, чтобы мы поводили несколько дней по городу его жену, пока его не будет дома. Что мы и сделали.
— Что его интересовало?
— Гуляет ли она… Мог бы нам и не платить. И так понятно, что гуляет. Чтобы такая сука и без своры кобелей была? Ха…
— И вы зафиксировали ее встречи.
— Ну да. Классически сработали. — Шестаков ткнул пальцем в откровенную фотографию в альбоме. — Так точку выбрали, что самую порнуху сняли. Спецы у меня классные. Из наружки гэбэшной.
— Только дерьмом занимаются.