Час негодяев - Александр Афанасьев

14:12 «Мирон», выходил на «Судью»?

14:14 Я им дал переговоры вести. Сейчас руководство свяжется и уточняет…

http://www.youtube.com/watch?v=2IcMmpXhRIw&app=desktop

https://docs.google.com/document/d/1QM-1xFYsByo7JFPYs6SPtKyPRKuD7zfXrIB-9xTBSNU/edit

Днепропетровск, пригород.

22 июня 2019 года

У правды есть одна неприятная особенность… и Козак это хорошо знал. Как только она открывается, ты должен что-то с ней делать.

Или ничего не делать и так и жить с ней. Жить с правдой о хладнокровном убийстве нескольких десятков человек, за которое так никто и не ответил. Жить, зная правду и быть соучастником этой правды.

Хоть он и недолго работал в ФБР, все же он был американским должностным лицом, прекрасно понимал пределы своих полномочий и то, как работает система. Преступление было совершено в Киеве несколько лет назад. Вне юрисдикции любого американского правоохранительного органа. Насколько он помнил, среди погибших в тот день не было ни одного гражданина США… надо было поискать среди раненых, но, скорее всего, не будет американцев и там. Черт, большинство американских граждан даже не знает точно, где находится Украина.

Как сотрудник американских правоохранительных органов, он вообще не имел право расследовать это дело. Да и дела то никакого не было. В США и, возможно, уже здесь.

В принципе, можно попробовать зацепиться за то, что этот урод пытался на него напасть. Но… это настолько натянуто… к тому же прямого нападения не было, а его действия выглядят намного более подозрительными и незаконными. Он даже не имел никакого права отнимать пистолет, тем более что у него в кармане есть другой пистолет, к тому же приобретенный не совсем законно.

В корпусе не раз солдаты, да и он сам задавали вопрос: «Зачем все это?» Им говорили – мы идем освобождать тех или других людей от власти жестокого диктатора. Крутили ролики, перед Ираком им даже привели какого-то иракского диссидента, и он рассказывал им, как жили люди при Саддаме. Кто-то верил, кто-то нет. Но практически никто в корпусе не сомневался, что они идут в бой за добро. Добро можно понимать по-всякому, но добро оно и есть добро. Если ты идешь в бой не за добро – тогда зачем вообще идти в бой? Зачем неделями сидеть на передовых базах, зачем патрулировать грязные, пыльные дороги, где каждую минуту может разорваться бомба и оторвать тебе ноги, зачем терять друзей, пить дрянную консервированную воду и подставлять себя под пули? Проблема в том, что, когда ты идешь в бой за добро и делаешь это на протяжении одиннадцати лет, потом меняться поздно. Ты воспринимаешь мир черно-белым, и неважно, где происходит зло, если оно происходит, ты должен предпринять что-то в связи с этим. Даже если это «что-то», вероятно, будет против геополитических интересов твоей страны и пойдет на пользу твоему противнику. Но какими, к чертям геополитическими интересами, можно оправдать массовое убийство демонстрантов в центре города?

Так, попробуем…

– Охрименко…

Снайпер, жалкий в своем разложении, показал на бутылку. Козак налил треть стакана, тот жадно, в один глоток выпил.

– Пара вопросов. Вас было трое, так?

– Да… Три снайпера. Один корректировщик на всех.

– Среди вас были американцы? Среди тех, кто помогал вам, были американцы?

– Нет…

– Точно – нет?

– Точно.

– А как же вашу жену и семью вывезли в США? Кто вам в этом помог? Это было частью сделки, так…

…

– Это было частью сделки. Они выполнили свою часть, вы – свою, верно?

…

– Кто вам помогал? Это было здесь, в Днепропетровске?

– Да.

– Кто это был?

…

– Кто, Охрименко? Кто вам помогал? Как все это происходило?

– Американо-украинский совет.

– Что?

– Американо-украинский совет.

Это название Козак слышал впервые.

– Что это за совет? Кто конкретно с вами работал?

– Ривкин…

– Кто это такой?

– Он тут работал. От фонда. Что-то вроде адвоката…

Козак мысленно сказал себе – остановись. У него есть название структуры и имя. Пока этого хватит. Дюбуа предупреждал, надо уметь вовремя останавливаться, не пытаться в один раз узнать все и от одного человека. Иначе он закроется и больше никакой информации от него не будет.

– Почему именно вы? Почему именно вам сделали предложение? Почему вы не отказались от этого?

– Можно…

Козак налил еще треть стакана, чтобы поощрить к дальнейшему рассказу.

– Откажешься тут… Прижали меня…

– Кто? За что? Милиция?

Козак знал, что в постсоветских странах не существует такого понятия, как «офис шерифа» – должностного лица, выбираемого самими гражданами и частично ими же финансируемого. Вместо полиции в некоторых странах еще сохранилась милиция, и она, используя свои полномочия и оружие, нередко сама совершает преступления вместо того, чтобы с ними бороться. На Украине эта проблема была и очень серьезная.

– Милиция… СБУ. Нашли взрывчатку, оружие, затрымали. Потом…

Козак отрицательно покачал головой – хватит спиртного.

– Пришел Ривкин, сказал, что все уладит. Сказал, что семье надо выезжать в США. Что ни мне, ни им тут жизни не будет…

– Когда это было? В каком месяце?

– В январе…

– Начало? Конец?

– Начало…

Козак прикинул – СБУ это служба безопасности Украины, что-то вроде местного КГБ. Получается, Охрименко задержали, потом пришел этот Ривкин и оказал помощь, быстро вытащил его из тюрьмы, переправил в Соединенные штаты семью…

– Сказали… сказали… надо будет в ментов стрелять… в ментов стрелять… я же не знал… я же не знал…

Дерьмо.

Похоже на совместную операцию украинской и американской разведки, направленную против государства Украина и тогдашних законных ее властей. Что за дерьмо…

Но, по крайней мере, у него появилась зацепка расследовать это дело. Конечно, его могут прикрыть, из соображений национальной безопасности, но могут и не прикрыть. Если ему удастся доказать, что группа агентов ФБР погибла от рук людей, которые имели действующие контакты с американской разведкой, которые, возможно, въехали в США с ведома и при помощи американской разведки, то это уже не замнешь. Убийство офицеров американских правоохранительных органов – это не замять.

По крайней мере, у него есть возможность дальше задавать вопросы.

– Вопрос, Охрименко… почему именно вы?