Ангел иллюзий - Михаил Максимов

– Ты лучше сама признавайся, что у вас за секреты такие? И как это может помешать в строительстве самолёта?

Теперь уже я получил обжигающий взгляд и передумал делать очередной глоток: как бы не захлебнуться. И правильно сделал.

– Хочу сказать, что Слав уже имеет именитого спонсора, а потому может отказать тебе в разработке и постройке нового летательного устройства. Средства может выделить боярин Градов, один из самых богатых людей Благоярска.

– Почему именно он? – поразился отец словам дочери.

– Да потому, что Вячеслав ему тоже приходится зятем. Да, да! Ибо наш великий конструктор и изобретатель самолёта очень любвеобильная личность и к данному моменту имеет две жены. Твоя любимая дочь оказалась только второй в этом списке. Вот именно это я и хотела тебе сказать наедине, пока ты не начал давать необдуманные и поспешные обещания.

Наверное, минуты две её папенька не дышал. И не пил. И не курил. А только краснел и вращал глазами. Скорей всего, дырки хотел просверлить то во мне, то в своей дочери. А я делал морду лица ящиком и радовался:

«Телохранителей здесь нет… Пока они сюда на крик добегут, я смогу допить „Петри“. Да и сигару постараюсь зажать в кулаке: пока долечу до земли, несколько раз успею глубоко затянуться…»

Наконец Михайловский начал дышать, и голос у него прорезался. Но прозвучал не криком, а каким-то растерянным блеянием:

– Как же так?… Доча! Как ты могла?… У тебя такие великолепные партии были и будут, а ты?…

– Не поняла! Чем тебе Вячеслав не нравится? Кто ещё, кроме него, может сотворить из твоей дочери всемирно известного пилота?

– Вот этого я и боюсь! Что моя единственная дочь станет рисковать жизнью на каких-то картонных недоразумениях.

– Они не картонные, – успел я вставить.

– Тем хуже, если они будут из фанеры и тем более из металла! Нет ничего лучше и надёжнее, чем дирижабль. А для всего остального, непроверенного и нового, отыщутся тысячи добровольцев. Не так ли?

Пришлось рисовать общую концепцию создания первого самолёта. Акцентируя внимание на том, что первым пилотом стану именно я. Потому как иные кандидаты в пилоты не сразу поймут суть управления. Вначале мне придётся всё испытывать, проверять, устранять мелкие дефекты и несоответствия. Затем в дело вступят самые умелые и дисциплинированные ученики. Лишь когда самолёт станет надёжным и легко управляемым, на место пилота усядется первая женщина.

– И то! – прервал я строго пытавшуюся возмутиться княжну. – Если она изначально сдаст теорию на высшую оценку и пройдёт полную предполётную подготовку. Вдобавок ей придётся поднять и физические кондиции к должному уровню, потому что тянуть рычаги управления и находиться под перегрузками – это не бумажные самолётики пускать.

Удовлетворённо похмыкав на мои заявления, Михайловский налил повторно в наши бокалы и перешёл на доверительный тон:

– Перед тем как мы станем обсуждать проблемы постройки и финансирования завода, расскажи мне правдиво: кто ты и откуда?

Прежде чем начать отвечать, переглянулся с насторожившейся Найкиссой и тяжело вздохнул:

– Сложно… Сказать правду – не поверите. Или это повредит моему спокойному существованию. Соврать? Вроде как совесть не позволяет… Да и недопустима ложь в деловых отношениях.

– Хм! Смотри какой честный! – хмыкнул князь. – Но мне-то нужна хоть какая-то легенда. Пусть только и правдивая наполовину, зато подходящая для моей супруги, моих друзей и для… самого императора. Или ты не задумывался о том, что замужество моей дочери пройдёт незаметно для первого человека Великой Скифии? Ведь и мы в его окружении – не последние люди и даже где-то родственники.

«Ого! – мысленно воскликнул я. – Какие у меня появились знакомые! А ведь это опасно для жизни во все времена и во всех мирах. Могут ликвидировать походя, чтобы под ногами не мешался и не отвлекал на себя внимание власть имущих. А с другой стороны, если император распорядится „Не мешать!“, то можно будет преспокойно себе работать и жить не тужить. Наверное…» – ну а вслух стал размышлять:

– Если легенда… То давайте я буду рассказывать, а вы меня подправите, если что не так?… Тогда начинаю. Вырос я и жил в некоем ином мирке, допустим, в древнем, полуразрушенном храме. Точнее, в его высоких, исполинских подвалах. Имелось у меня там несколько учителей и воспитателей, которые ни в коей мере не являлись жрецами, а скорей учёными и исследователями. Вот там и велась работа над созданием первого самолёта. Затем случилось землетрясение, во время которого храм рухнул и все, кто там обитал, погибли. Один я спасся, и то неведомым образом. Потому что, очнувшись, оказался в повозке кочующих артистов. Кое-как осознав себя, покинул моих спасителей, долго пробирался по Скифии, пока не оказался в Благоярске. Там пришёл в себя окончательно, восстановил память и решил заняться самолётостроением. Повезло, нашёл жену. Сразу же и вторую. Ну а дальше… как получится.

Князь внимательно прослушал мою версию и вынес вердикт:

– Вчерне сойдёт. Мелкие неувязки и шероховатости продумаем и скоординируем до конца полёта. Хотя… я себе никак не могу представить какие-то развалины древнего храма, которые окончательно рухнули во время недавних землетрясений. Не слышал о таких… И не трясло вроде нигде в последние годы…

– Отец! Вспомни, сколь много руин вокруг и в самих горах Рантаны, – так здесь называли Памир. – И там постоянно потряхивает. Порой целые города разрушаются.

– Но ведь это очень далеко.

– Мало ли сколько месяцев везли Слава в повозке!

– Ладно, принимается… А чему тебя там ещё те учёные учили? Что-нибудь особенное? Таинственное? Какой-нибудь особенный язык?

С этим у меня было попроще:

– Их есть у меня! Во-первых, сам русский мне преподавали очень странный, отличный от всеобщего. Вот так он выглядит в письменном виде, – и я быстро начертал несколько фраз на знакомом мне с детства русском. – Во-вторых, чтобы хранить свои знания от посторонних, мои учителя использовали тайный язык, как разговорный, так и письменный. Назывался он «английский». И вот на нём пишу сейчас те же фразы… И проговариваю…

Михайловские прислушались, присмотрелись, переглянулись, и княжна уверенно заявила:

– Немного похож на иберийский, но явно не он! – рассматривая меня совсем иным взглядом, стала уточнять: – Озвученная тобой легенда – это вымысел или стопроцентная правда?

– Скажем так: я не всё договариваю…

– Однако! – воскликнул Денис Романович и тут же принял решение. – Этого вполне хватит как для составления с тобой договорного ряда, подачи заявки на приоритет в открытии и технических патентах, так и для оформления тебе документов на гражданство второго ранга.

– А почему сразу не первого?

– Увы! Закон обязателен для всех! – нравоучительно поднял вверх указательный палец. – Исключение делается лишь для фикси-прокси, если они перебежчики или попросили политического убежища. Ещё возможен вариант, что руины твоего древнего храма раскопают и отыщут внизу хоть какие-то документы, принадлежащие именно тебе. Вдруг ты и так числишься гражданином первого ранга?