На закате - Сандра Браун

– Прости, что я накричала на тебя. – Девочка положила руку Буббе на грудь, намереваясь сразу приступить к делу. – Просто мне хочется, чтобы ты снова меня поцеловал, как в прошлый раз. Ой, Бубба, сердце-то у тебя как бьется!

– Еще бы! А у тебя?

Присцилла нарочно надела на свидание старое платье, из которого давно выросла. В нем она казалась себе особенно соблазнительной. Томно прикрыв глаза, девочка положила ладонь Буббы на свою грудь.

– Чувствуешь?

Всю ночь Бубба размышлял о своем прошлом свидании с Присциллой и к утру многое понял. Когда она предложила ему встретиться вечером, мальчик твердо решил, что теперь главным будет он. Небось Росс Коулмен не позволяет женщине верховодить собой – если она ему нужна, он просто берет ее. На этот раз он, Бубба, последует примеру своего кумира.

К удивлению Присциллы, прежде робкий влюбленный ловко уложил ее на траву, проворно расстегнул платье и начал ласкать грудь. Он явно радовался тому, как быстро твердеют соски под его пальцами. Не отнимая руки, мальчик лег рядом. Их губы слились в поцелуе.

Хотя этим нежностям по-прежнему не хватало изысканности, Присцилла была приятно поражена. Пожалуй, ее выбор не так уж плох. Неожиданная стремительность Буббы придавала лесному свиданию особую пикантность. Задрав платье и скинув панталоны, она почувствовала прикосновение тугой юной плоти к своим ногам. Обхватив пальцами трепещущий твердый жезл, Присцилла собиралась направить его в нужное место, но Бубба неожиданно воспротивился:

– Не надо! Я сам.

Навалившись сверху, он сильно и глубоко вошел в ее лоно. Присцилла инстинктивно выгнулась и вскрикнула, но вскоре приспособилась к его движениям. Буббе и в голову не пришло продлить удовольствие. Уже через минуту он достиг пика наслаждения, вместе с семенем освобождаясь от желания, терзавшего его много месяцев.

– Черт тебя побери, Бубба! – в сердцах бросила Присцилла. – Мог бы и подольше…

Он не услышал ее слов, поскольку сейчас вообще ничего не слышал. Бубба думал только о том, что еще никогда не испытывал такого блаженства. Надо непременно повторить это, и как можно скорее. То-то Люк будет завидовать ему, когда узнает!

Росс почти не замечал местности, по которой ехал со Скаутом. Нагловатый, высокомерный, тот напоминал Россу парня, каким он сам был несколько лет назад. Росс недолюбливал Скаута и согласился на эту совместную поездку только затем, чтобы оказаться подальше от Лидии, не вспоминать, как хорошо ему было той ночью, не думать о том, как он хочет ее. Но произойти это может лишь с ее согласия. Прошлой ошибки Росс больше не повторит.

Насилие. Господи! Он немало натворил в жизни такого, чего стоило бы стыдиться, – убивал, и часто, грабил без зазрения совести, лгал. Но взять женщину силой… Еще никогда у Росса не было так гадко на душе.

– Может, нам здесь разбить лагерь? – услышал он голос Скаута.

– Отлично. – Росс натянул вожжи.

– Я схожу за водой, а ты пока займись ужином. Повар из меня никудышный. Разве что посуду могу помыть.

Росс кивнул. Расседлав Счастливчика, он занялся устройством временной стоянки – тем, что проделывал в своей жизни тысячи раз. Прежде все было расписано до мелочей – разделение обязанностей, возведение нехитрого шалаша, обсуждение планов очередного набега на очередной банк, стычка между товарищами по преступлению… Но даже якшаясь с отъявленным сбродом, Росс никогда не насиловал женщин.

Когда он застал Лидию с Хиллом, его рассудок помутился от ревности, хотя здравый смысл подсказывал, что, если бы она и была не прочь ему изменить, кодекс чести не позволил бы Хиллу покуситься на чужую жену. Еще до отъезда Росс попытался загладить свою вину, вежливо осведомившись у Мозеса о здоровье его хозяина и предложив взять на себя часть обязанностей негра, чтобы тот только выхаживал Уинстона. Хилл через Мозеса сердечно поблагодарил мистера Коулмена.

А вот загладить вину перед Лидией оказалось сложнее. Росс испытывал такой стыд, что даже не мог заставить себя извиниться. Кем бы ни была эта девушка раньше, теперь она его жена, фактически мать его сына. Когда он набросился на нее, Лидия сопротивлялась, умоляла, плакала. Но это не остановило его. Словно охваченный похотью зверь, он силой овладел ею.

Как приятно было на следующее утро проснуться рядом с женой! Но потом Росс вспомнил, что произошло ночью, увидел синяки у нее на руках, следы насилия на бедрах и почувствовал отвращение к себе.

Он и не подумал о том, что она, хоть и родила ребенка, мало чем отличается от девственницы. Счастье, что вообще не искалечил ее! От души выругавшись, Росс помешал палочкой бобы на сковородке. А вдруг все-таки искалечил? Что, если сейчас Лидия истекает кровью и в конце концов умрет?..

– Пахнет вкусно. – Скаут присел к костру с кружкой кофе.

– Готово. Можешь есть, – отозвался Росс и, прислонившись к дереву, уставился в вечернее небо. Когда он уезжал, Лидия была подавлена, но выглядела вполне здоровой. Остается надеяться, что с ней все в порядке.

Неудивительно, что сегодня утром она едва разговаривала с ним. Росс отчаянно пытался найти хотя бы намек на прощение в ее глазах, ждал, что Лидия что-то возразит в ответ на его предложение о разводе. Но нет, жена лишь молча подняла свои огромные янтарные глазищи, способные, в зависимости от настроения, метать молнии или лучиться нежностью, и понял: она глубоко презирает его.

– А ты не будешь? – спросил Скаут, набив рот.

Росс покачал головой:

– Я не голоден. Может, попозже.

Какая разница, черт возьми, простила его Лидия или нет? Она же шлюха и наверняка уже попадала в подобные переделки. Почему он должен жалеть ее?

«– Потому что она была до смерти напугана, ублюдок. Ты это знал и все равно продолжал свое черное дело.

– Но она могла бы сопротивляться активнее.

– Она сопротивлялась, как могла. Ведь Лидия такая хрупкая, что ее ветер сдует! Она не имела ни малейшего шанса справиться с подобным верзилой.

– Она сама этого хотела.

– Чего? Чтобы ты изнасиловал ее?

– Ну, не изнасиловал… А зачем Лидия постоянно как бы невзначай задевала меня юбкой, нарочно распускала волосы, чтобы выглядеть соблазнительней, выставляла напоказ грудь? Разве это происходило случайно?

– Конечно.

– Сомневаюсь.

– Напрасно. Лучше скажи, ты когда-нибудь желал Викторию с такой силой, чтобы тебе казалось – если ты не увидишь ее, не займешься с ней любовью, то взорвешься?

– Не помню.

– Не притворяйся. Такого не было. Ты любил жену, но по-настоящему она тебя не волновала. Близость с этой девушкой намного превзошла то, что было у тебя с женой, да и с любой другой женщиной. И злишься ты именно потому, что не можешь забыть о близости с Лидией.

– Забуду, не беспокойся!