Знак чудовища - Роман Афанасьев

* * *

Она заснула первой, задремала на руках у Сигмона, убаюканная его спокойным голосом. Он пригладил ее взъерошенные волосы, прислонился к стене и прикрыл глаза.

Все обошлось. Он чувствовал, что укус вампира не причинил ему вреда: новое тело без труда справилось с таким необычным ранением. Боли он не чувствовал, головокружение прошло, и рана вопреки опасениям Арли не воспалилась. Все было прекрасно, вот только очень хотелось спать. Приближалось утро, он чувствовал это и дивился тому, как быстро пролетела ночь. Конечно, сначала он долго лежал без сознания, потом разговаривал с вампирицей — на все это ушло много времени. Но все равно слишком быстро промелькнули мгновения. Так бывает, когда ты разговариваешь с интересным человеком, когда он тебе нравится. Человек. Или вампир? Стоит ли думать об этом, стоит ли вообще задаваться вопросом: кто из них лучше, кто человечнее? Особенно сейчас, когда на мягких лапах подкрадывается сон, и глаза уже слиплись, словно намазаны медом…

Проснулся он оттого, что Арли пошевелилась. Открыв глаза, тан вздрогнул. Показалось: он снова в подвале Фаомара. Но вампирица подняла голову с его колен, и наваждение пропало. Сигмон сразу вспомнил, где он находится, и шумно вздохнул. Арли, почувствовав, что тан проснулся, протянула руку и коснулась его плеча. Потом узкая ладонь прошлась по груди, коснулась живота и замерла.

— Это… правда? — тихо спросила она. — Не сказка на ночь, не сон? Ты ничего не выдумал?

— Нет, Арли. Это не сказка.

— Так кто же ты?

— Не знаю. Мутант. Уродец. Чудовище.

— Люди тоже считают меня чудовищем. И весь наш род.

— Ты — вампир. Ты знаешь, кто ты и что с тобой будет. У тебя были родители, у тебя есть братья и сестры, у тебя есть семья. Вы — род. Ничем не хуже эльфов или гномов. А я…

Арли подняла руку и погладила его по щеке, укололась об отросшую щетину и отдернула ладонь. Улыбнулась.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил тан.

— Замечательно, — отозвалась вампирица и потянулась, как довольная кошка. — Необычайный прилив сил. Сигмон, твоя кровь… Она как очень крепкое вино. Никогда еще не пробовала такого. Я наелась, наверно, на пару месяцев вперед…

Увидев, как вытянулось лицо тана, она запнулась и быстро добавила:

— Извини.

— Ничего. — Он заставил себя улыбнуться. — Еще не привык чувствовать себя едой.

— Сигмон…

— Пустяки. Для тебя не жалко.

Арли поднялась с колен тана и села рядом. Пригладила волосы, попыталась их распутать и замерла, прислушиваясь к темноте.

— Я рад, что все кончилось хорошо, — сказал Сигмон. — Пожалуй, пора выбираться отсюда.

— Пора, — подтвердила Арли и легко поднялась на ноги. — Вечер в разгаре.

— Вечер? Неужели мы проспали целый день…

— Сигмон! — Арли подалась вперед и схватила его за руку. — Сигмон, мы должны выбраться отсюда. Прямо сейчас. Начинается конклав, я чувствую, что все Старшие собрались вместе. Они взволнованы. Беспокойство, страх, ненависть… Они готовятся к разговору. Скоро за мной придут, и мы должны…

— Конечно, — кивнул Сигмон и стал стаскивать сапоги. — Сейчас.

— Сигмон, не пытайся сражаться со Старшими. Нам не нужно устраивать в замке побоище. Главное — незаметно пробраться в зал совета. Там я заявлю о том, что Риго жив, а ты будешь свидетелем моих слов. Это заставит конклав пересмотреть решение, ведь Риго может когда-нибудь вернуться. Он один из сильнейших, и никто не захочет испытать его гнев на своей шкуре.

— Думаешь, это остановит и Терата? — спросил тан, пряча под себя грязные ноги.

— Он не посмеет при всех схватить меня, насильно провести свадьбу, а потом бросить в темницу. Многие знают о его планах и не собираются его удерживать, но только если все пройдет тихо. Все должно выглядеть благопристойно, ведь не все кланы поддерживают род Тасмат.

— А что потом? Ну, если нам поверят?

— Потом… Будем надеяться, что кланы Нако и Рива возьмут меня под свою защиту. Они ненавидят Тасмат. Даже если они не поверят в то, что Риго жив, они постараются сделать так, чтобы я перешла на их сторону. Они меня защитят, ведь настоящая наследница — это я. Они будут заботиться обо мне.

— Ты станешь их пленницей?

— Почетной гостьей. За Риго пошлют гонца, и я думаю, что брат вернется. Если не за Железным венцом, так хотя бы ради меня. Я очень на это надеюсь.

— Что будет со мной? — тихо спросил Сигмон.

— Ты будешь под моей зашитой, — так же тихо ответила Арли. — Тебя никто не тронет… до прихода Риго. А если все, что ты рассказал, — правда и вы подружились, то…

— Все будет хорошо, — закончил за нее тан. — Слышал.

— Сигмон! — Арли подняла руку и коснулась его Щеки. — Я сделаю все, чтобы защитить тебя. Ты не такой, как другие… Я никогда не встречала никого, похожего на тебя…

Тан медленно накрыл узкую ладошку вампирицы рукой, склонил голову и едва коснулся губами холодных пальцев.

— Я тоже, — прошептал он, — никогда не встречал такой, как ты.

Потом он резко обернулся и оперся руками о стену.

— Сейчас, — глухо сказал он, — надо выбраться отсюда. На решетке есть замок?

— Нет, ее просто положили сверху. С замком из эльфийского серебра никто не будет возиться. Даже Младшие.

— Я попробую ее отодвинуть, а потом вытащу тебя.

— Постарайся не шуметь. Там будет охрана — кто-то из Младших. Когда мы выберемся, то нападем на него вместе. Ты его отвлечешь, а я убью.

Она смотрела в сторону, говорила сухо, держалась чуть отстраненно. Тан сразу почувствовал перемену в ее голосе. Конечно, после таких слов не стоило ему отворачиваться. Нужно было что-то ответить. Но он не смог. Сигмон знал, что она обиделась, но ничего поделать не мог. Надо ей объяснить, что впереди бой и, возможно, он погибнет. Но не сейчас. Только не сейчас. Время разговоров прошло.

— Ла Тойя!

Тан обернулся. Вампирица стояла, скрестив руки на груди, расправив плечи, гордо, уверенно — не как узница, а как повелительница. Как наследница.

— Тан, — сказала она, и клыки тронули нижнюю губу. — Не пытайтесь сражаться. Пытайтесь остаться в живых… Я прошу вас.

— Сударыня… Я постараюсь, — ответил он очень тихо.

И Сигмон вцепился пальцами в холодный камень стены. Он злился на себя, на вампиров, на Арли. Все пошло не так. Все должно быть по-другому. Но сейчас просто нет времени, ни на что нет времени. Сейчас не время для тихих и робких слов. Сейчас надо думать только о побеге. Надо действовать. Вверх. Только вверх.

Он вскинул руки, вцепился пальцами в трещину на стене и подтянулся. Правая нога скользнула по камням, большой палец нашарил выемку в стене, утвердился там, как солдат во вражеском окопе, и Сигмон повис на стене. Потом он распрямился и выбросил вверх правую руку. Первый шаг к свободе сделан.