Никогда не заговаривайте с неизвестными - Анна Малышева

Майгуль хихикнула:

— Я едва сдерживалась иногда.

— С Алией она тоже позволяла себе такое? — спросил тот. У него в голове не укладывалось, что кто-то может безнаказанно щипать Алию.

— Алия не жаловалась, но, наверное, Дана и над ней издевалась. Зато платила хорошо, понимаете? Если не боишься холода, то можно потерпеть щипки и истерики.

— Это не из-за Даны Алия пропала? — неожиданно спросил Иван.

Майгуль очень удивилась:

— Почему из-за Даны? Она ушла от Даны еще в зимнюю сессию, на четвертом курсе. А пропала весной, то есть месяца через три…

— Почему же она ушла?

— Сказала, что времени больше на Дану нет.

Кажется, та с тех пор никого не брала. Я ей нашла еще одну девушку, тоже из общаги, та позвонила, предложила свои услуги. Но Дана сразу отказала, даже слушать не стала. Она сказала, что теперь и одна проживет. Значит, и вправду научилась обходиться без помощницы?

— Соседи меня в этом уверяли. — Иван вздохнул и отставил пустую пиалу. Майгуль взялась было за чайник, но он ее остановил:

— Не надо, я пойду. Спасибо за разговор.

— Вы к нам заходите, если что-то узнаете, — попросила Майгуль.

— Обязательно зайду! — пообещал он, и тут ему в голову пришла одна идея:

— Слушай, Майгуль, а у тебя, случайно, нет какой-нибудь фотографии Алии? Мне бы пригодилось, чтобы ее искать. А то описывать внешность я не мастер…

— Попробую найти.

Майгуль достала из шкафа коробку и высыпала фотографии на свою постель. Порылась и протянула Ивану пару снимков:

— Тут ее снимал парень…

— Чей парень? — спросил Иван, просматривая снимки. — Ее?

— Ага. Но его уже нет. Они расстались незадолго до того, как она пропала. А снималась она позапрошлым летом.

— Полтора года назад, значит, — сообразил вслух Иван, разглядывая снимки. — Изменилась она за это время…

— Да не очень, мне кажется… — отмахнулась Майгнуль и вдруг насторожилась:

— А что, вы ее видели недавно?

Иван понял, что выдал себя, и поторопился оправдаться:

— Да это же я тебя спрашиваю — изменилась она или нет?

— Откуда же мне знать.

— А что ж ты сказала, что она не очень изменилась? — в свою очередь поддел он девушку. Та сдалась и неохотно улыбнулась.

— Когда Алия пропала, то была такая же, как на фотках?

— Такая же. — Майгуль отвечала неохотно, и было видно, что ей жалко отдавать фотографии. — Вы мне их обязательно верните!

Он сунул снимки в карман, попрощался и ушел.

На улице еще раз вытащил их и рассмотрел. На первом снимке Алия была в лифчике от купальника, цветастой длинной юбке и сандалиях на босу ногу. Она сидела на огромном камне, и щурилась от солнца, бившего ей в глаза. Второй снимок был сделан в городе, судя по всему, в самой Москве.

Здесь Алия опять стояла под ярким солнцем, отчего ее глаза превратились в щелочки. Она смеялась, довольно фальшиво растягивая губы. Зубы у нее были неровные, темноватые. На обоих снимках девушка была совсем ненакрашена и причесана не так, как теперь. Ивану фотографии не понравились. Но зато искать девицу со снимками в кармане будет куда легче.

Он подошел к таксофону и набрал номер Даны Сулимовой. Вскоре трубку сняли, и он услышал молодой женский голос:

— Алло, слушаю!

— Дану, — бросил Иван.

— Ее нет.

— А где она?

— Не знаю. Уехала, — ответила девица.

По голосу он опознал студентку. И напористо спросил:

— Куда уехала?

— Она не сказала.

— В милицию заявляли?

— Ку-да?! — испугалась девица. — В милицию?! Зачем это?

— Ее что, так с того дня и не было? — продолжал Иван.

Тут и девица его узнала:

— А, так это вы к нам тогда приходили?! А вы, между прочим, знаете, что чужую дверь сломали?!

Кто отвечать будет?

— Там же никто не живет.

— Но хозяйка-то есть.

— Так это хозяйка сдавала комнату жиличке или сама Дана?

— Эта комната не сдавалась!

— Врешь, — возразил Иван. — Там жила одна девчонка, и ты должна была ее видеть.

Но девица уже бросила трубку. Иван обрадовался, что милицию не вызывали. Значит, ему туда пока еще можно. Можно и нужно! Необходимо обыскать комнату Даны, ведь этого он не сделал в тот раз. А девица — черт с ней! Он поймал машину и доехал до Мясницкой.

К особняку прошел задами, как в первые разы, поднялся по лестнице. Позвонил резко и грубо, заранее настраивая себя на стычку с соседями, однако перепуганная парочка открыла ему без единого звука. Иван вошел, отодвинув парня плечом и спросил:

— Опять одни? ""

— Да… — промычал парень, а девушка метнулась в свою комнату и прикрыла дверь. Иван понял, что они его боятся.

— Ну вот что, — авторитарно заявил он. — Давайте сразу договоримся. Пока я тут — всем сидеть в комнате, понял? Если к телефону сунешься и вообще мешаться будешь — убью!

— Слушай, ты…

Парень выпятил впалую грудь, но Иван легонько толкнул его расставленной пятерней, сразу ощутив кончиками пальцев, какие у того тонкие ребра. Как у цыпленка. Парень сдавленно вздохнул и побелел. Из комнаты раздался шепот:

— Ты чего?! Иди сюда, ну?!

Парень исчез за дверью, и Иван услышал, как там лязгнул закрываемый замок. Заперлись изнутри. Это его вполне устроило. Ему вдруг стало весело, он сообразил, в чем дело. Эти двое, проживая в коммуналке, не могли не знать, отчего ослепла Дана. И наверное, его принимали за какого-нибудь наркодельца, который ищет свою старую жертву. Парочка была напугана до смерти, он слышал, как они там шептались, успокаивая друг друга.

Дверь в комнату Даны так и стояла отпертой, только была прикрыта. Он вошел. За прошедшую неделю ничего в комнате не изменилось. Только лампа над столиком не горела и окно было закрыто. Он оставил дверь в коридор незапертой, чтобы увидеть, если молодежь станет пробираться к телефону, и начал обыск. Опыта в таких делах у него не было. Парень искал довольно бестолково, его бесило, что приходится переворачивать груды хлама. Дана, видимо, ничего не выбрасывала, все складывала в коробки в надежде, что пригодится на будущее. Иван злился и покрывался испариной, когда очередная увесистая коробка оказывалась наполненной старыми учебниками, школьными тетрадками, исписанными кривым почерком. Было много лекарств, давно просроченных, какие-то дурацкие шляпки, годов тридцатых-сороковых, дырявые чулки, которыми был набит огромный пакет. Все это одуряюще пахло нафталином, лавандой и духами «Красная Москва». Он их узнал, ими душилась его бабушка.