Зимняя месть - Наталия Антонова

– Можешь не торопиться.

Морис удивлённо пожал плечами, сообразил, что она его пожимания не видит, и проговорил:

– Как скажете.

– Что тебе дал твой променад? – спросил Наполеонов, когда она уже везла его обратно.

– Ничего конкретного, – задумчиво ответила она, – но мне кажется странным, что, живя не так уж далеко друг от друга, за всё это время Виола и Мария ни разу не встретились.

– Может, они просто не хотели? – предположил следователь.

– То, что они не хотели встречаться, мы знаем наверняка. Но ведь случайные встречи никто не отменял.

– Тут ты, подруга, не права.

– Почему?

– Привожу конкретный пример: мы с дядей Пашей живём в одном дворе и почти не встречаемся.

Дядей Пашей друзья называли отца своей подруги Люси – Павла Степановича Стефановича. Он был единственным отцом на всю их четвёрку. Родители Мирославы погибли, когда она ещё была крошкой, отца её двоюродного брата Виктора убили в одной из горячих точек, а Шурин отец разбился в авиакатастрофе, когда летел на симпозиум в Японию.

Так что дядя Паша, как грустно шутили друзья, отдувался за всех. И надо сказать, что Стефанович старался быть хорошим отцом. Он и баловал их, и воспитывал, и опекал по мере своих возможностей. Друзья обожали отца подруги и частенько собирались у него в гараже, чтобы попить чаю из пивных кружек. К чаю всегда были конфеты «Мишка косолапый». Сейчас Стефанович на пару с дочерью держал автосервис.

– Кстати, а Люську ты давно видела? – спросил Наполеонов.

– Ещё до Нового года.

– Раньше она к вам чаще забегала, – улыбнулся Наполеонов.

Мирослава ничего не ответила. Люся сразу после знакомства с Морисом запала на него и, не стесняясь, досаждала ему своими ухаживаниями. Миндаугас старался делать вид, что ничего не замечает. Но с Люсей этот номер не проходил. Не зря же когда-то во дворе её считали главным сорванцом. И нордический характер Миндаугаса стал давать сбои. Иногда было видно, что он едва сдерживается, чтобы не послать подругу Мирославы куда подальше. Сама Волгина никак не реагировала на их трения. И в дело решил вмешаться Шура.

– Слышь, Люси, – сказал он ей однажды, – чего ты к нему прилипла как банный лист к одному месту?

– Тебе-то какое дело?

– Он мой друг.

– А я твоя подруга! – отрезала Люся.

– Вот и существуйте параллельно друг другу.

– Щас!

– Ты что, не видишь, что ты не в его вкусе?

– Скажите пожалуйста, какой аристократ!

– Между прочим, таки да, аристократ.

– Заливай больше!

– А ты поинтересуйся родословными князей Литвы.

– Больше мне делать нечего! Ещё скажи, что у него голубая кровь!

– Нет, кровь у него красная. Сам видел.

– Ты что, специально его резал? – фыркнула Люся.

– Нет, он сам палец порезал.

– Голубой крови вообще ни у кого не бывает, если хочешь знать!

– Ага, хочу всё знать. И голубая кровь всё-таки бывает.

– У кого же? – насмешливо спросила Стефанович.

– У осьминога.

– У кого?

– У осьминога.

– Хватит уже заливать!

– Ну и тёмная же ты личность, как я посмотрю, – притворно вздохнул Наполеонов и добавил: – А ты не хочешь завести себе осьминога?

– Это ещё зачем? – удивилась она.

– Как зачем?! Вот, допустим, приходишь ты домой грустная, опускаешь руку в аквариум, и осьминог нежно обвивает тебя щупальцами.

– Фу! Перестань сейчас же!

– Между прочим, осьминоги очень нежные и привязываются к своим хозяевам. Особенно к хозяйкам, – добавил со значением Наполеонов.

– Слушай, Шура! Отстань от меня! А?!

– А ты отстань от Мориса.

Когда Мирослава подъехала к «Веретенцу», Морис уже ждал её.

– Извини, я задержалась.

Он промолчал.

– Не хочешь спросить, чем я занималась?

– Если захотите, сами расскажете.

– Я проверяла, сколько примерно времени Нестерова шла от дома Рокеловой.

– Зачем? – удивился он.

– Если бы я сама это знала, – улыбнулась она. – Ещё и Шуру привлекла к эксперименту.

– Вот уж не думаю, что он выразил вам за это благодарность, – улыбнулся Морис.

– Он выразил мне своё недовольство и возмущение!

– Но вы добились своего, – констатировал он.

– Как всегда, – скромно признала она.

– А теперь мы куда?

– К дому Рокеловой, хочу поговорить с соседями.

– Полиция их, наверное, не раз опросила.

– Скорее всего. Но я хочу поговорить с теми, кто живёт в других подъездах.

– Разве они могли что-то видеть? – удивился Морис.

– А мы их спросим и узнаем.

Они заканчивали обход второго подъезда, и, как и следовало ожидать, никто ничего не видел. Люди сидели за праздничным столом с родными и друзьями, а не смотрели в окна и не выскакивали на лестничную площадку. Но в одной из квартир им всё-таки повезло. Молодая женщина рассказала, что одной из её подруг за праздничным столом во время боя курантов не было.

– А где же она была?

– Понимаете, Инниного мужа перед самым Новым годом услали в командировку. И настроение у неё было отвратительное. Вот она мне и сказала, что лучше посидит на улице.

– И долго она там сидела?

– Я точно не знаю, – женщина виновато улыбнулась, – как только наступил Новый год, все кинулись поздравлять друг друга, чокаться. Ну и дальше сами знаете, как это бывает.

– Но ваша подруга, надеюсь, всё-таки вернулась с улицы?

– Конечно, вернулась! И не одна!

– А с кем же?

– Подобрала на улице щенка. Он совсем крохотный, и Инна, добрая душа, решила, что он может замёрзнуть.

– Куда же она его дела потом?

– Как куда? Увезла к себе домой! Представляю, как обрадовался её муж, вернувшись из командировки.

– А он что, не любит животных?

– Не знаю, кого там Вадик любит. Но Инну он любит точно. А она всё от ревности с ума сходит! Ревнует его к каждому столбу.

– Что, есть повод?

– По-моему, нет.

– Если вас не затруднит, не могли бы вы дать мне телефон вашей подруги?

– Вы хотите посмотреть на щенка? – наивно спросила женщина.