Летний сон в алых тонах - Кристоффер Хольст

– Я живу в туристическом пансионате. У гавани.

– Хорошо. Ты здесь один?

– Да. Мне просто нужно было сюда приехать. Окунуться еще раз во все это. И немного посидеть здесь.

И он оглядывается по сторонам с таким видом, словно смотрит на все в последний раз и хочет запомнить. После чего поворачивается ко мне.

– Это ведь здесь мы были с Карро в наш последний совместный вечер.

– Я знаю.

Потом он кивает мне. И я киваю ему в ответ, словно прощаясь. После чего он уходит, а я остаюсь сидеть на скамейке, глядя ему вслед.

Он прошел под одним из разросшихся деревьев, ветви которого низко нависали над землей. Вокруг дерева на веревке висели разноцветные фонарики, и когда Бенжамин проходил под ними, белая кепка на его голове на мгновение стала совершенно розовой.

Я смотрела, как он уходит прочь, и тут меня внезапно осенило. Я резво вскочила на ноги. Уставилась на разноцветные фонарики. Обернулась и помахала рукой Рози, которая все так же глядела на меня из окон бара.

Ей потребовалось некоторое время, чтобы обогнуть здание и оказаться рядом со мной. При этом она держалась за грудь, словно эта маленькая пробежка очень сильно ее утомила.

– Что там?! Что он сказал?

– Иди туда.

Я указала на место под большим деревом.

– Что? Зачем?

– Делай что говорю.

Рози засеменила в нужном направлении, хотя по ее лицу было ясно, что она решила, будто я совсем свихнулась. Она встала прямо под фонариками, и розовый свет упал на ее темные волосы.

Я зажала рот рукой.

– Черт, – прошептала я. – Черт, черт.

– Да что в самом деле такое?

Я достала мобильный и быстренько сняла Рози на камеру. После чего разрешила ей вернуться на место. И показала ей снимок.

– Гляди.

Рози прищурила глаза. Ей потребовалось время, прежде чем она поняла, что я имею в виду.

– О боже! Мои волосы выглядят совершенно…

– …рыжими, – закончила я.

Так оно и было. На снимке казалось, что у Рози огненно-рыжие волосы вместо ее всегдашних белоснежно-белых прядей.

– Ты ведь помнишь, что говорил Пол? – спросила я.

Рози кивнула, глядя на меня широко распахнутыми глазами.

– Что в тот вечер, когда погибла Каролина, Бенжамин стоял и разговаривал с рыжеволосой девушкой. И мы решили, что он имел в виду Ину.

– То-то и оно. Выходит, что это могла быть любая другая девушка.

Лена пристально смотрит на бутылку розового вина.

Бутылка смотрит на нее в ответ.

За вечер она уже несколько раз бросала на нее взгляды. Как только Йенни спустилась после ужина в свою каюту, чтобы почитать (как обычно…), Лена достала из холодильника бокал и бутылку. Но открывать ее не стала. Потому что у нее было правило.

Не пить в одиночку. Никогда. Она считала, что женщина, которая пьет в одиночку, выглядит трагично. Гуляя вечерами по городу и проходя мимо баров Эстермальма, она заглядывала в окна и порой видела женщин, одиноко сидящих перед большим бокалом вина. По мнению Лены, нет зрелища более печального, и она не собиралась становиться такой женщиной. Ни за что.

Но разве в этот пасмурный вечер она не заслужила бокальчик вина? Ее падчерицу убили, скоро уже почти две недели как будет. А вчера на Буллхольмен примчалась полиция и арестовала человека, за которым она уже два года как замужем. Людвига Аксена.

Лена знала, что рискует, связывая с ним свою судьбу. Она знала это с самого начала.

Бутылка вина зовет ее.

Один бокальчик, Лена. Ну, иди же сюда. Ты заслужила.

Хорошо, так и быть.

Все-таки она сидит на палубе яхты Людвига, и купол поднят из-за висящей в воздухе мороси. Здесь ее никто не увидит.

Она откупоривает бутылку и наливает себе бокал светло-розового напитка. Вино купил Людвиг (а кто же еще), и Лена надеется, что оно не слишком дорогое. Возможно, позже ей придется избавиться от тары. Если Людвиг обнаружит дома наполовину пустую бутылку, он может разозлиться. Ему не нравилось, когда Лена пила самостоятельно. Ему вообще не нравилось, когда она что-либо делала самостоятельно. Если он вообще когда-либо сюда вернется.

Они познакомились в «Рише». В пятницу вечером позапрошлым летом.

Он выглядел стильно, как обычно, точь-в-точь как на страницах журналов. Дорогой костюм, щетина, угловатый подбородок. Сексуальный мужчина. Лена тоже была хороша. Но то, что Людвиг Аксен посмотрит в ее сторону, казалось таким невероятным, хотя Лена и старалась появляться в тех местах, где он мог бывать. Шведский «Женский журнал» много раз писал о «Рише», как о его самом любимом месте отдыха, и как только Лена прочла это, она принялась регулярно туда наведываться. Подолгу она никогда там не задерживалась. Чаще всего просто входила и делала круг по залу, осматриваясь. Иногда какой-нибудь мужчина, будучи уже навеселе, приглашал ее выпить с ним бокал, но чаще всего она оттуда уходила, стоило ей убедиться, что его там нет.

Но однажды вечером он оказался там. И, между прочим, один.

Их взгляды встретились, и Лена направилась прямиком к нему. Представилась. Понесла какую-то чепуху. В общем, повела себя так, что только идиоты могут на такое клюнуть. Но Людвиг и был идиотом. Богатеньким, заносчивым, сексуально озабоченным идиотом. Идиотом, который мог дать Лене именно то, чего она хотела. К чему она давно стремилась. Выбраться из этого болота и зажить роскошной жизнью. И Людвиг стал ее спасением. Потому что теперь, два года спустя, она сидит на его яхте и пьет дорогое вино.

Вот только жаль, что он не умел держать свой член в штанах.

Насиловать молоденьких девушек. Каков подлец.

Если это, конечно, правда.

Она знала, что связалась с ненадежным подонком.

Но не знала, что связалась с убийцей.

Лене не хочется думать о том, что будет, если ее муж окажется за решеткой. О том, что случится с ней. Что подумают тогда о ней люди? Еще поди решат, что она знала о его похождениях. Знала о девушках, с которыми, как утверждают, он плохо обошелся. Лена же ничего не знала. Ну просто ничегошеньки. И пусть только кто-нибудь попробует возразить.

Она делает большой глоток вина. Боже, как вкусно.

Прошло двадцать четыре часа с тех пор, как арестовали Людвига. Должно быть, сам прокурор потребовал его задержания, потому что он все еще находится под стражей. Теперь у властей есть 72 часа, чтобы выдвинуть обвинение или же отпустить за неимением оного. Но, должно быть, доказательства в самом деле оказались весомыми. Впрочем, так оно и есть. Его чертов бумажник нашли в доме Ины.