Мужеедка - Джиджи Леванджи Грэйзер

— Прием? — попугаем повторила Грэйви, когда их препроводил в гостевую комнату размером с самолетный ангар невозмутимый дворецкий, который двигался в точности как Иисус, шагающий по водам.

— Ничего не понимаю, — призналась Кларисса, утопая в мягчайшем кресле у окна. — С чего это она нам так обрадовалась? Они с мужем отреклись от Аарона. Я рассчитывала, что придется с ними воевать… Классическое сражение «свекровь против невестки»…

Кларисса потянулась за серебряной рамкой с фотографией Аарона лет пятнадцати и еще одного подростка. Снимок был сделан на рыбалке. Аарон, загорелый, темноволосый и до ужаса хорошенький, был на голову выше другого мальчишки — тощенького, чем-то недовольного блондина. Интересно, что у этих двоих общего?

— Южане, — заметила Грэйви, — всегда ведут себя вежливо. Даже если она решит перерезать тебе горло, то сперва скажет «пожалуйста». А потом «спасибо». Помни об этом.

Грэйви открыла дверь ванной и завопила.

Кларисса подпрыгнула от неожиданности.

— Что такое?!

— Джакузи… — отозвалась Грэйви. — Будь я проклята!

Кларисса покачала головой, скинула туфли и чертыхнулась, глянув на пальцы ног: педикюр не делала уже несколько недель. Синнамон определенно не одобрит (хотя и не выскажет вслух). Ее сын заслуживал жены с идеальным педикюром.

Надо будет заглянуть в детскую комнату Аарона, если представится случай.

И если удастся отыскать ее в этом «Мейсон-Хилтоне».

— Скорее! — вопила Грэйви, успев уже раздеться и расшвырять шмотки по полу. Она выглядела все такой же юной и свежей, как восемнадцать лет назад, когда они впервые познакомились и когда Грэйви украла у Клариссы ее самого первого бойфренда.

Кларисса стянула одежду, которая за этот долгий день едва ли не приросла к коже, и с отвращением взглянула на свои бедра. Толстеет на глазах. Со вчерашнего дня, кажется, поправилась на пару килограммов.

С трудом переставляя слоновьи ноги, Кларисса прошла от дверей к ванне (целых пятнадцать шагов, без дураков!), где Грэйви, хихикая, как восьмилетняя девочка, уже резвилась среди пузырей в горячей воде.

Кларисса взглянула в зеркало, по счастью уже затуманенное от пара, и подумала о том, кто или что ждет их на пресловутом «приеме».

Выбрав прически (Кларисса остановилась на прямых распущенных волосах, Грэйви предпочла подчеркнуть природную кудрявость), они долго препирались по поводу вечерних туалетов, пока, наконец, не сошлись на белых футболках, светлых хлопковых джемперах и брючках от Катайон Адели без стрелок. Жаль, у Клариссы не было жемчуга; жемчуг бы сюда очень подошел. Впрочем, она сильно подозревала, что они промахнутся с любым выбором: их наряды будут выглядеть или слишком просто, или чересчур. Не стоило и напрягаться.

Столовую они так и не нашли. Поднялись по одной лестнице, спустились по другой, прошли по какому-то залу, пересекли следующий, миновали несколько ванных (осмотрев ящички с туалетными принадлежностями) и опять оказались в прихожей. Кларисса уже готова была разразиться голодными слезами, но на пути вовремя попалась гостиная.

Выплывший навстречу дворецкий сообщил, что гости на веранде. Все это было очень мило, вот только Кларисса понятия не имела, что такое веранда.

— Это значит — снаружи, — пояснила Грэйви.

Кларисса кивнула:

— Ясное дело, где же еще.

Шагая за дворецким, обе гадали, как тому удается двигаться настолько бесшумно.

Он распахнул двойные стеклянные двери. Во внутреннем дворике, переходящем в лужайку (неужто там… Господи Иисусе, поле для гольфа!), собралось не меньше двух дюжин человек с бокалами в руках. Очень миленькая, естественная картинка. Неестественным было лишь то, что все они стояли неподвижно, как нарисованные, и смотрели в одном направлении — на поле для гольфа.

Ах да. И все до единой женщины были в юбках до колен и в жемчужных ожерельях. Ни одной в слаксах.

— Недолет, — вполголоса заметила Кларисса Грэйви.

— Чего и следовало ожидать, — отозвалась та. — Пора раздобыть горючки.

Грэйви повернулась к официанту, который тоже пялился куда-то вдаль, как вдруг грянуло сразу два выстрела. Грэйви с Клариссой, отчаянно завизжав, рухнули на пол, обхватив головы руками.

Время тянулось бесконечно. Когда раздались аплодисменты, Грэйви с Клариссой открыли глаза.

— Кларисса, дорогая, — окликнула Синнамон, — с тобой все в порядке?

Кларисса и Грэйви торопливо встали, помогая друг другу.

— Нашла! — воскликнула Кларисса, протягивая руку.

Грэйви сделала вид, будто что-то берет с ладони, и сунула это «что-то» себе в рот.

— Викодин, — пояснила она толпе.

— Милая, надеюсь, мы вас не напугали? — обратилась Синнамон к Клариссе. — Это мой Джо Третий развлекается.

Все буквы «а» у нее тянулись, как резиновые.

— Сейчас он придет, дорогая. — Синнамон взяла Клариссу под руку. — Любит пострелять птиц перед ужином. Чаще всего — куропаток, но иногда, если повезет, может сбить и пару уток.

— Уток? — с дрожью в голосе переспросила Кларисса. — Уточек? Кря-кря?

Все взоры устремились на нее.

— Потом Мэйбеллин отрежет им головы, ощиплет и сделает чили, — пообещала Синнамон.

— Ох, твою мать, — прошептала Грэйви. — Господи Иисусе!

— Иисус был охотником, — отозвался похожий на баклажан мужик в твидовом пиджаке, который был ему впору разве что в колледже, и протянул стакан с мятным джулепом Грэйви.

Та уже рухнула в садовое кресло. Вздумай Грэйви перевернуть кресло, она обнаружила бы, что удостоилась чести восседать на мебели начала века. Восемнадцатого.

К ужину были приглашены тридцать человек.

А теперь перечитайте еще раз. К ужину были приглашены тридцать человек. Что значит: тридцать человек (тридцать взрослых, полноразмерных человеческих существ) смогли разместиться за столом. Синнамон рассадила всех (что заняло некоторое время), двигаясь по зале, словно прима-балерина на дебютном выступлении в королевском театре. Грэйви с Клариссой оказались друг напротив друга. Грэйви попала между парнем в костюме с бабочкой и мистером Твидом, который явно вознамерился довести свою соседку до нервного срыва.

Мистер Твид выдвинул для нее стул, чем потряс Грэйви настолько, что она не решилась сесть, — похоже, испугалась, что перепутала места. Мистер Твид, помявшись, жестом пригласил садиться. В конце концов, ему даже пришлось изображать это действие пантомимой.

Кларисса рассмеялась. Конечно, не стоило мазать всех представителей вида одним гелем для волос, но мужчины в Лос-Анджелесе всегда славились аллергией на хорошие манеры; отодвигать для дамы стул было не в их обычаях. Грэйви округлила глаза и присвистнула.