Тайна медальона - Екатерина Азарова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты сказала, что это произойдет только тогда, когда я научусь себя вести. — Хан улыбнулся, быстро взглянув на меня.
— Признайся, твое поведение тогда оставляло желать лучшего.
— А сейчас?
— Оно мне больше нравится, но и пугает, — откровенно сказала я. — Подсознательно жду подвоха.
— Его нет.
— А что есть? — парировала я.
— Желание…
— Помочь? Выполнить долг? — резко спросила, когда он замолчал, и пауза стала слишком долгой.
Мужчина промолчал, отпустил мою руку и вновь занялся ногой. Судя по хмурому выражению лица, дело обстояло не очень хорошо, но мне было откровенно плевать на собственное состояние. Я пыталась увидеть ответ в выражении лица, раз его никто не желал озвучивать.
— Ты не ответил, — напомнила я.
И снова тишина. Я смотрела, как сильные пальцы обрабатывают рану, накладывают повязку, и хотелось плакать от обиды. Почему?! Почему тот, кто мне так нравится, поистине непробиваем? Если бы он хоть намекнул о своих мотивах, все было бы гораздо проще. Отвернувшись в сторону, я прикрыла глаза и решила просто подождать, пока он не закончит и не оставит меня в покое.
Я не сразу поняла, что происходит. По телу пробежала дрожь, сердце сильно екнуло в груди, а внизу живота образовался тягучий комок. Затаив дыхание, я медленно посмотрела на мужчину и растерялась. Стало понятным собственное состояние, ведь руки Хана больше не обследовали раны с ледяным спокойствием. Мужчина осторожно касался пальцами поверх повязки, поднимаясь по икре, чуть сильнее сжал колено, погладил его большими пальцами, а затем нагнулся и поцеловал.
Меня словно током ударило. Отчаянно старалась оставаться спокойной, но у меня ничего не вышло. И только одно желание билось в голове — чтобы он сделал следующий шаг.
— Прости, — пробормотал он, когда я не выдержала и коснулась кончиками пальцев склоненной черной макушки. — Я не должен.
— Что именно? — прошептала я.
— Хотя уже поздно.
— Хан?
Вместо ответа я вновь почувствовала, как колено погладили, перед тем как отпустить ногу. Хан поднялся, обошел меня и сел сзади.
— Оголи плечо, — спокойно сказал он.
Послушно выпростала руку, поморщившись от боли. Хан осторожно собрал волосы, отвел их в сторону и пробежался пальцами по коже, после чего боль моментально стихла. Как ни странно, но когда я не видела его, вопросы оказалось задавать проще.
— Так ты кицунэ?
— Это очевидно.
— То, что написано о вас, — правда? Я про ипостаси, искривления пространства и времени, иллюзии, магию?
— Так сразу сложно сказать. — Я чувствовала, как он улыбнулся. — Про нас много что рассказывают. Что-то — правда, остальное — нет. За пару минут не расскажешь.
— А если представить, что у нас чуть больше времени? Я бы хотела знать все.
— Правильно ли я понимаю, что не пугаю тебя? Мне странна такая реакция. Обычно все происходит иначе. К тому же ты должна знать — кицунэ злы и мстительны.
— Нет света без тени, — усмехнулась я. — Мне кажется, я окончательно смирилась с присутствием сверхъестественного в жизни, когда обернулся Тошиюки. Тогда на поляне, когда вы с Акио дрались, я подсознательно ожидала чего-то похожего. Хвосты у тебя шикарные, — призналась я, чувствуя, как потеплели щеки.
Мужские пальцы на моем плече дрогнули, замерли, а затем погладили кожу.
— Спасибо, — наконец ответил он.
— Третья ипостась, — вспомнила я. — Какая она?
— Ты ее видела.
— Когда? — Резко повернувшись, я оказалась с мужчиной лицом к лицу.
— В рёкане, — медленно ответил он.
— Призрак, — прошептала я. — А я думала, это обычный зверь…
— Я и есть зверь, — напомнил Хан, протягивая руку и возвращая на место мои волосы.
— Как с ним… с тобой, мне никогда не было так спокойно. Но ясно одно — мне следует поменьше болтать, особенно с животными, а то оказывается…
— Мира, — позвал он меня.
Сделав глубокий вдох, я протянула руку и коснулась его щеки. Хан на мгновение прикрыл глаза, потерся о мою ладонь, а затем осторожно поцеловал ее. Я машинально подалась вперед, желая поцеловать его сама. На пару секунд замерла, буквально в сантиметре от желанных губ…
— Мира! Хан?
Мы с Ханом отпрянули друг от друга, словно нас застали за чем-то постыдным, и синхронно повернулись в сторону двери, где стоял радостный, хотя и потрепанный Тошиюки. Первые пару секунд мне хотелось убить его с особой жестокостью, но затем… Я поднялась, проковыляла к нему, зачем-то обняла его и заплакала. Отстранилась на секунду, ударила по груди и снова обняла.
* * *
Тоши растерялся. Я отчетливо это чувствовала. Но когда ощутила, как его руки, до этого висевшие вдоль тела, дрогнули и аккуратно обняли меня, заревела еще громче. Напряжение, так долго владевшее телом и разумом, увидело щель в умении владеть собой и устремилось туда бурным потоком. Я осознавала, что мне не стоит вести себя столь эмоционально, но ничего поделать не могла. Чувство огромной радости, что вижу Тошика живым и даже относительно здоровым, если не считать потрепанной одежды и нескольких синяков на лице, переполняло и вынуждало поступать именно так, а не иначе.
— Мира, — пробормотал он. — Все хорошо. Успокойся.
Я продолжала плакать. А когда поняла, что меня осторожно взяли за плечи и потянули назад, просто развернулась и уткнулась в грудь Хана. Обнимать его было так естественно и приятно. Я чувствовала себя под такой защитой, что пусть весь мир ополчится против — я не испугаюсь и готова буду встретить любой удар судьбы.
Сильные руки прижимали так крепко, что мне было трудно дышать. Твердые губы касались виска, а я цеплялась за мужчину, как за спасательный круг, наплевав на все местные традиции и обычаи, предписывающие держать себя в руках и не показывать истинных эмоций.
Не знаю, сколько прошло времени, пока я успокоилась. Подняв на Хана заплаканное лицо, я шмыгнула носом и попробовала улыбнуться. Получилось не очень хорошо. Застонав, я снова уткнулась ему в грудь, на этот раз еще и обняв. К мокрой ткани прижиматься было не очень приятно, что нельзя сказать о счастье и умиротворении от ощущения близости мужчины. А через некоторое время я остро ощутила, что мы остались наедине. Повернув голову, я посмотрела туда, где недавно находился Тоши, и закономерно его не обнаружила.
— Он ушел, — пояснил Хан.
— Знаю, не должна была, но сорвалась… — тихо сказала я.
— Все в порядке.
— Нам надо идти? — севшим голосом уточнила я, понимая, что миг откровенности подошел к закономерному финалу и пора снова надевать маски вежливости и спокойствия.