Последние ритуалы - Ирса Сигурдардоттир

— Про что было письмо? — на всякий случай спросил Маттиас.

— Там говорилось о каком-то посланнике, но подробностей я не разобрал. Он тогда неожиданно перестал копаться в ведьмах и в том, какими способами их сжигали, и переключился на более ранний период. Помню, я переводил для него отрывок из текста где-то 1590 года, написанного епископом Скаульхольта Оддюром Эйнарссоном. Там рассказывалось о человеке, который свихнулся из-за того, что поднялся на Геклу и заглянул в кратер. Еще Гаральд занимался извержением Геклы в 1510-м, казнью епископа Йоуна Арасона в 1550-м и епископом Бриньольвом Свейнссоном. Да, потом он неожиданно захотел узнать все об ирландских монахах.

По тому, как уверенно Дори перечислял даты, было видно, что у молодого человека отличная память. «Неудивительно, что он хорошо учится, несмотря на бесконечные гулянки», — подумала Тора.

— Об ирландских монахах? — переспросила она.

Дори кивнул:

— Да, это отшельники, которые появились здесь до викингов. Можно сказать, что он шел в глубь веков, все дальше и дальше, к тем временам, когда Исландия еще не была заселена.

— Ладно, — сказала Тора, не зная, о чем еще спросить. Потом вспомнила беднягу Гуннара, организовавшего эту встречу. — А ты не знаешь, откуда взялось то старинное письмо на датском языке и где оно сейчас?

Халлдор покачал головой:

— Понятия не имею, откуда оно. У него были и другие старинные письма, в таком маленьком портфельчике, но датское он держал отдельно и все время с ними сравнивал. Должно быть, оно где-то здесь, в квартире.

— Тебе что-нибудь говорит имя Мал? — перевел разговор Маттиас.

— Нет, никогда о нем не слышал. А кто это?

— Да так, — уклончиво ответил Маттиас.

Дори собирался что-то еще сказать, но тут зазвонил его мобильный. Он его достал, посмотрел на дисплей, скривился и засунул обратно в карман.

— Мамочка? — усмехнулся Маттиас.

— Она, — с горечью ответил юноша.

Из его кармана раздался писк эсэмэски. Поскольку Дори никак не отреагировал, Тора выложила очередной вопрос:

— Ты что-нибудь знаешь о некой гостевой книге, которая или принадлежала Гаральду, или он о ней говорил? Гостевая книга креста или что-то в этом роде?

Дори, похоже, озадачился.

— Книга Креста Господня? Религиозная секта?

— Нет, не то, — ответила Тора. — То есть ты не слышал упоминаний ни о какой гостевой книге?

— Не-а…

Маттиас сцепил пальцы.

— Зачем Гаральду понадобился ворон? Рассказывай!

У Дори будто перехватило горло.

— Ворон? — неожиданным фальцетом переспросил он.

— Да, — поддержала Тора. — Мы знаем, что Гаральд хотел купить ворона. Зачем?

Дори пожал плечами, будто сам удивлен.

— Не слышал об этом. Хотя держать дома ворона — вполне в его стиле. Среди этих картин ворону самое место.

Тора видела, что юноша врет, но не могла придумать, как его уличить. Пока она соображала, ее сменил Маттиас.

— А что ты знаешь о поездке Гаральда в Хоульмавик, в Музей колдовства и черной магии?

— Ничего, — ответил Дори, явно солгав и на этот раз.

— А об отеле «Рангау»? — спросила Тора.

— Нет. — Очередная ложь.

Маттиас встал и посмотрел на Тору:

— Кажется, кто-то очень хочет, чтобы мы с тобой отправились в небольшое путешествие с познавательной целью. Хоульмавик, отель «Рангау»…

На лице Дори явственно читалось, что он не поддерживает эту идею.

Дори с громадным облегчением выскочил из квартиры Гаральда и забежал за угол дома. Сойдя с тротуара, он оглянулся, но ни Тора, ни Маттиас из окна за ним не следили. Зато ему показалось, что дернулась занавеска на нижнем этаже, и он ругнул вечно все вынюхивающую хозяйку квартиры: эта костлявая сучка в своем амплуа. Не давала Гаральду ни минуты покоя, каждый раз поднимала вой, если кто кашлянул или перднул.

В одно прекрасное летнее утро, после того как они колбасили всю ночь, его послали выслушивать ее тираду у двери, и как же тогда эта тетка его достала! У него было чудовищное похмелье, и каждое слово, да что там — каждый звук отзывался у него в голове ударами молота. Вот уж действительно молот ведьмы. Дори передернуло от воспоминания. Все кончилось тем, что он высунул голову за дверь и блеванул ей под ноги. Разумеется, она грозилась вызвать полицию, но Гаральд ухитрился каким-то образом ее успокоить. Весь остаток лета Дори пришлось быть тише воды, ниже травы. Вся компания долго смеялась, когда он приполз назад и рассказал, что произошло.

Зазвонил мобильный: Марта Мист, кто же еще… На этот раз он ответил.

— Чего тебе?..

— Вы закончили?

Надо же, вся трясется от нетерпения.

— Мы тебя ждем, давай приходи.

— Куда? — Дори хотелось свалить домой и лечь, хотя он понимал: Марта Мист не отстанет, будет звонить и звонить, а если он не ответит, то сама придет. Лучше сразу с этим покончить.

— В «101», и быстренько, — сказала она и отключилась.

Было холодно, у него пересохло во рту, и он почти бежал. Через пару минут Дори уже стоял в вестибюле отеля «101», стряхивая с головы снег. Он пригладил волосы, потом снова растрепал их и вошел в бар. Естественно, все сидели в зоне для курящих, на столике — несколько чашек с кофе и бокал пива. Дори вдруг страшно захотелось пива! Он подошел и сел на стул сбоку, хотя Марта Мист и Бриет отодвинулись друг от дружки, освобождая ему место. Нет, оказаться зажатым между ними сейчас невыносимо!

Девушки старались не подать виду, что обижены, и постепенно сдвигались обратно, понемногу сокращая образовавшееся пространство. Марта Мист гениально умела сохранять хладнокровие и редко показывала какие-то иные эмоции, кроме ярости или презрения. Оскорбленная гордость в этом списке не значилась.

— Почему, черт возьми, ты не ответил на звонок?! — набросилась она на Дори. — Нам сдохнуть как надо было с тобой поговорить!

Халлдор взбесился.

— Ты что?! Я разговаривал с этими… Подумай, что я мог сказать по телефону? — Ему никто не ответил, и он повторил: — Как я мог что-то сказать?

Марта Мист пропустила вопрос мимо ушей.

— Я послала тебе сообщение. Мог бы сбегать в сортир и написать ответ. Не так уж много от тебя требовалось.

— Ну конечно, — саркастически сказал Дори. — Это выглядело бы замечательно. За кого бы они меня приняли? За описавшуюся девочку?

В их перепалку вмешался Бряудн.

— Все хорошо? — спросил он, спокойно прихлебывая пиво.