Хроники Ордена Церберов - Яна Ясная

Палка оказалась толстой слегка корявой веткой длиной с мою руку, я поймала ее без раздумий и непроизвольно взвесила в руке, примеряясь.

— А вот зелье целебное, — следующей в меня полетела кожаная фляжка.

— А вот чудище коварное, зело страшное, победишь его — примем тебя в орден Церберов славный.

“Чудище” ввалилось в дверь с диким грохотом — измазанное углем лицо, волосы дыбом, с лохмотьев из змеиной кожи свисают какие-то вяленые щупальца, на шее бряцают надетые на ниточку клыки. Кажется, кто-то не постеснялся для пущей достоверности костюма одолжить в кладовых ордена натуральный реквизит…

Нашарив меня взглядом “чудище” приосанилось и издало предупреждающий рык.

Зал грянул хохотом. 

Веселье взвилось в душе. Выдернув пробку, я опрокинула в себя целебное зелье, обжегшее пищевод до самого желудка, удобнее перехватила палку и бросилась на “чудовище”, подбадриваемая одобрительным улюлюканьем. 

Битва была эпической. Чудовище до удирало от меня с оглушительными воплями под дружных хохот, то бросалось в атаку, один раз даже подмяло под себя, но мне удалось извернуться, опрокинуть, оседлать под раскатистое “о-о-о-о!”, и таки прижать конец палки к беззащитному горлу. 

— Победа! — провозгласил Батог. 

— А у меня, может, шея бронированная и в сердце бить надо было, — проворчало снизу чудовище голосом Рыскача. 

— В сердце она тебя еще успеет, — брякнул кто то, вызвав новую волну смешков.

Я поднялась и протянула руку Дейреку, дергая на себя — не то, чтобы ему нужна была помощь, но этакое рукопожатие за проведенный бой — и огляделась, по уже укоренившейся на диво быстро привычке нашаривая взглядом Камня. 

Тот обнаружился в компании церберов постарше, беседовал с ними о чем-то и на меня не смотрел.

Ну и не больно-то и хотелось!

Потому что почти сразу меня окружили другие церберы, снова хлопали, совали в руки кружку, отмечали удачные движения, расспрашивали про Хорвусовского змея, и русалок, и…

Очень хотелось просто по дурацки улыбаться от пронзительного ощущения — я дома. 

— Эй, Коса! Потанцуем? — прозвучало над ухом и я отрицательно мотнула головой, даже не глянув, кто собственно задавал вопрос. 

Гемос развлекал собрание губной гармошкой и все желающие пустились в пляс. Ограниченное количество дам никого не смущало, кто не успел отхватить себе партнершу, без стеснения отплясывал сам, коли душа просила.

Моя душа танцев не просила, она мягко покачивалась на волнах выпитого и ей было хорошо и прекрасно без всяких прыжков и прочих потрясений. 

Дейрек Рыскач, отмытый от “чудовища”, плюхнулся на скамью рядом со мной. 

— Ну и зря, я отличный партнер!

— Ага, — меланхолично кивнула я, — знаешь как, а главное — за что! — держать девушку.

Клык хохотнул.

— Остра ты, Коса! — и свалил с лавки, а на его место тут же плюхнулся Аим, а с другой стороны — Терек. 

Последний закинул мне руку на плечо и от души стиснул, прижимая к себе.

— Танис, а ты в курсе, что ты оказывается красивая-а… у тебя такие… такие… — он обшарил мою фигуру слегка расфокусированным взглядом, — глаза!

“Так”, —  подумала я, — “этому больше не наливать”. 

— Ага, любая красивой станет, когда на одну бабу по десятку мужиков. 

— И то так, — вздохнул Терек и отчетливо погрустнел. 

— Его все остальные уже просто отшили, — поделился Аим и кивнул куда-то на другой конец столовой. — Наварра самой первой.

— Последний оплот надежды пал… — пробормотал себе под нос Терек, пока я выкручивалась из его дивно крепкой хватки — ну не ломать же дурачку руку в самом деле?

А потом против воли посмотрела, куда указывал Аим.

Наварра сидела за угловым столом. 

Бледная. Но раз ее выпустили лекари, здоровая. И это хорошо. Потеря каждого Ока больно бьет по ордену. 

Красивая. 

Внутри снова зацарапалось что-то странное.

Какое мне до нее дело?

Да в общем-то никакого.

Вокруг нее толпились церберы, что-то наперебой говорили, она смеялась — под тонкой рубашкой соблазнительно колыхалась грудь. 

Камня среди них не было. 

Задавив в себе навязчивое желание снова отыскать его взглядом, я отвернулась туда, где теперь звучало “да-вай! да-вай! о-о-о-о-о!”. Вытянула шею, ничего не разглядела и встала с лавки, подходя ближе.

Там за столом разошлось новое веселье — борьба на руках. Два цербера, сцепившись ладонями, старательно пытались уложить один другого, стукнув костяшками руки противника о полированное дерево стола. Очередной успех и сопровождался тем самым протяжно-радостным “о-о-о-о-о!”. 

Очередной проигравший освободил лавку, и тут сбоку раздалось: “Эй, дорогу! меня пустите!”.

И на место выбывшего плюхнулся Рыскач. 

Закатал рукав рубахи, выставил руку локтем на стол и нашарил меня взглядом, чтобы ухмыляясь сообщить:

— Эту победу я посвящаю тебе, звезда моя!

Я закатила глаза под одобрительное улюлюканье, но осталась. Никогда мне побед не посвящали! Вот Наварре наверное на каждом шагу, а мне — ни разочечка! 

— Ты выиграй сначала, павлин, — фыркнул предыдущий победитель и обхватил ладонь Дейрека. 

Вздулись мышцы, напряглись лбы, поддерживающие возгласы, разбившиеся на два лагеря, звенели в ушах. 

И спустя какое-то время новое “о-о-о-о!” провозгласило, что свой “разочечек” я получила — победа досталась Рыскачу. 

— Ну? — он самодовольно обвел взглядом присутствующих. — Кто следующий? Подходим не стесняемся, мне даму впечатлить нужно!

Церберы почему-то не торопились. То ли на впечатление дамы им было глубоко плевать, то ли Рыскач и впрямь в этом деле был известный мастер и заведомо проигрывать никому не хотелось.

— Дай пройти, Танис, — раздалось у меня над ухом, и от этого голоса я едва не подпрыгнула. Обернулась и с изумлением уставилась на Солнышко. Он что, все это время так и стоял прямо за моей спиной, почти вплотную?..

Илиан вскинул бровь — ну? 

Я отмерзла и посторонилась, позволяя ему пройти к столу, где довольно ухмылялся Рыскач. 

Илиан с как всегда каменной рожей (удачно, удачно его все же поименовали, хотя я все равно удачнее всех!) сел напротив. Неторопливо закатал рукав рубахи, удобно утвердил локоть на столе и приглашающе распахнул ладонь. 

Дейрек, обрадовавшись противнику, снова послал мне пламенный взгляд, прежде, чем обвить пальцами ладонь Солнышка.

У меня внутри остро екнуло, просто от самого вида — сосредоточенное лицо, стиснутые зубы, напряженная фигура…