Блудница - Екатерина Маркова

«Моя дорогая девочка!

Никогда никому не верь, что меня нет. Я всегда буду рядом с тобой.

Смерть — великая обманщица, она претендует на то, что бессмертно. Для любви не бывает смерти, это единственное, что живет вечно. Только слабых духом может она ввести в заблуждение, но не нас с тобой. Ты — сильная, мудрая, стойкая. Не позволяй себе жалеть себя, соберись и живи так, чтобы мне было за тебя радостно. Я никогда не говорила тебе неправды. Если что-то скрывала, то по единственной причине — у каждого возраста есть свои представления о жизни, и разрушать их, вносить в незрелую душу смятение и лишать ее гармонии — просто нечестно.

Не считай себя обездоленной, несправедливо наказанной судьбой. Все относительно. Помни, всегда помни и знай каждую минуту — я никогда не расставалась с тобой, моя любимая девочка, и нет такой силы, которая способна нас разлучить. Я всегда буду помогать тебе, ты только научись чувствовать мое присутствие. Для меня все земные игры закончены, и моя любовь к тебе стала делом наяву. Я буду хранить тебя всей мощью этого бессмертного чувства.

Вытри слезы, подними голову, прислушайся к окружающей тишине и услышь, как наполнена она мною, моей любовью к тебе. Я здесь, с тобой, навсегда. Просто для того, чтобы это чувствовать, нужно тренировать свою душу… Не надо приходить на тот могильный холм, к которому ты каждый день носишь цветы. Мне больно видеть, как ты растравляешь свое сердце.

Теперь главное. В твоей жизни появился человек, которого ты полюбила горячо и всем сердцем. Береги это свое чувство и не делай сгоряча никаких выводов и глупостей. Я буду счастлива, если вы обретете друг друга до самого дна. Кольцо, которое он подарил тебе на помолвку, сказало мне о многом. Да, да, моя родная, так бывает, что невзначай заговорят вещи…

Люблю тебя всей огромностью мира, который тебя окружает.

И никогда ничего не бойся. Жизнь того не стоит. Ты обязана жить радостно и счастливо».

Ксюша выучила это письмо наизусть и часто ловила себя на том, что ее губы непроизвольно шепчут слова из маминой весточки.

Тогда, обнаружив это письмо, Ксюша прижала его к груди и, свалившись на кровать, обессиленная, проспала, не раздеваясь, до утра крепким молодым сном. Утром она сурово выговорила отцу, деду и бабушке, что такой важности сообщения отдаются прямо в руки, а не прячутся под подушку. Все трое изумились и, похоже, обиделись на предъявленные обвинения, клялись, что даже не понимают, о чем идет речь. Но Ксюша им не поверила…

…Автобус резко затормозил и остановился. Ксения выглянула в окно. На перекрестке стояла полицейская машина с мигалкой и два покореженных автомобиля. Жертв, видимо, не было, но Ксюша, ощутив в себе прилив профессиональной чести, внимательным взглядом постаралась оценить ситуацию. Оба водителя оказались живы-здоровы, пассажиров в машинах не было, и составлялся акт дорожного происшествия. Сопровождающий экскурсию гид объяснил, что через несколько минут машины разъедутся и пропустят автобус. Пользуясь тем, что мощные фары полицейской машины ярко освещали салон автобуса, Ксюша извлекла из сумочки фотографии, которые ей сунул в последнюю минуту Сева. Днем его внезапно посетило вдохновение, и он как безумный без устали фотографировал всех и все, что его окружало. Потом где-то быстренько напечатал снимки и с радостной улыбкой преподносил их оригиналам.

Фотографии получились и впрямь забавные, потому что Сева тщательно выстраивал каждый кадр. Ксюша невольно улыбнулась, когда увидела Потапова, Севу и смуглого охранника Али в позе знаменитых маленьких лебедей, с переплетенными руками, согнутой левой ногой с тщательно оттянутым подъемом и закинутыми головами к правому уху. Их отнюдь не лебединые шеи особенно насмешили Ксюшу, и она громко прыснула. Нажать на кнопку фотоаппарата, чтобы увековечить «лебедей», поручили Марии, и она с этим отлично справилась. Сама Мария желала присутствовать в каждом кадре, и Ксюша, все так же улыбаясь, просмотрела фотографии Марии с Вероникой, Марии с Потаповым, Марии с охранником, себя с Марией, Марии с сестрой Моникой и госпожой Драйвер и, наконец, групповой пляжный портрет. Тут на кнопку фотоаппарата нажимал бармен… Разглядывая улыбающееся лицо Севы, Ксюша тяжело вздохнула. Вот уж судьба не пощадила парня. Его любимая девушка оказалась убийцей двух ни в чем неповинных людей. И он, узнав об этом, в состоянии аффекта лишил ее жизни… Странная и страшная история. Он сам не хотел жить, ждал наказания, как манны небесной… Но Алена рассудила иначе. Она своей феноменальной волей и умением прожить чужое горе как свое заставила его научиться жить с этой болью… Сумела освободить его от заключения своими мощными связями. Родители были знаменитыми следователями по особо опасным преступлениям… И сама она, безусловно, наделена генетически этим даром. Весь московский театральный мир бурлил, когда она самолично раскрыла такое дело, которое оказалось не под силу столичным органам…

Автобус дрогнул и стал подруливать к обочине. Ксюша выглянула в окно. Полицейский освобождал перекресток от собравшихся машин. Мимо автобуса, лавируя среди других автомобилей, медленно прошуршал широкими колесами бежевый джип. Ксюша вздрогнула. Ей показалось, что в окне заднего сиденья мелькнуло лицо маленькой Марии. Тревожно заныло сердце. Машина стремительно набирала скорость и вскоре исчезла за поворотом. Ксюша с трудом перевела дыхание, достала мобильный, набрала гостиничный номер. Прослушав несколько длинных гудков, она попыталась соединиться с мобильником Вероники. Телефон был занят. Ксюша беспомощно оглядела автобусный салон, набитый чужими людьми. Черт подрал ее податься на эту экскурсию! Она вновь попыталась соединиться с Вероникой. Теперь телефон молчал. Ксюша откинулась в кресле, лихорадочно вспоминая номер портье. Резкий звук телефона буквально подбросил ее вверх.

— Как дела, Ксения? Вы уже добрались до места? — зазвучал в трубке чуть надтреснутый голос Вероники.

— О господи! Где вы? Я только что пыталась дозвониться в гостиницу, — стараясь говорить спокойно, проговорила Ксюша. — Ради бога… Где Мария?

— Мария? — удивленно прозвучал чуть искаженный возникшими помехами голос гувернантки. — Она спит. Долго не засыпала, и я сделала телефон на самый тихий звук. И не услышала звонка. Не беспокойтесь, дорогая, все в порядке.

— А вы, Вероника? Как вы? Голова не болит?

В трубке зажурчал тихий смех.

— Ничего у меня не болит. Я в прекрасной форме. Не отвлекайтесь от библейского пейзажа. Вы уже начинаете восхождение? Привезите нам с Марией открытки с видами горы.

— Нет-нет, мы еще в пути. Нас задержала авария. Господи, что я говорю! С нами все в порядке, но дорога была перекрыта из-за аварии. Алло, Вероника, вы меня слышите?

— Да, дорогая, но Мария что-то тревожно спит, я прислушиваюсь… пойду дам ей попить. Счастливого восхождения, дорогая!

Телефон отключился. Как ни странно, разговор с Вероникой ничуть не успокоил ее. Наоборот, на душе стало еще тревожней и пасмурней.

Ксюша еще раз машинально просмотрела фотографии, наткнулась взглядом на сияющие нежностью к Марии глаза Вероники. Однажды она тоже нечаянно подсмотрела такой же ласковый, полный любви взгляд гувернантки, адресованный ей. Тогда Ксюша тяжело болела, случилось осложнение после гриппа, ее лихорадило, от высокой температуры она все время проваливалась в вязкое полузабытье. Вероника самозабвенно ухаживала за ней, сидела подолгу рядом. И вот тогда, проснувшись, Ксюша внезапно увидела такие ее глаза… влажные от нежности и невыносимо печальные. Спохватившись, Вероника сразу опустила веки, которые продолжали трепетать, как опаленные жаром крылья бабочки… а потом тотчас засуетилась, захлопотала над Ксюшей… И больше никогда она не удостаивалась такого взгляда Вероники, по которому даже скучала — так поразил он ее каким-то труднообъяснимым тайным смыслом. В том взгляде присутствовала странная горечь, которой мгновенно откликнулась Ксюшина душа, и эта неизъяснимая грусть, несколько секунд побыв единой для обеих, была волевым усилием выдворена Вероникой, словно этому чувству, как вновь прибившемуся к бывшей хозяйке брошенному приблудному псу, опять безжалостно отказывалось от прежнего дома…