Путь к перевалу - Алексей Андреев

— Как не понять, сделаем, премного благодарны, ваша светлость, — забормотал непрекращавший низко кланяться, окончательно сбитый с толку слуга. — Пусть ваша светлость не тревожится, все сделаем в лучшем виде.

Граф загрузился в повозку и, не обращая внимания на поклоны и лепет слуги, бросил кучеру: — Трогай!

Только спустя добрых два часа у тайной калитки в графское поместье появился слуга вместе с лекарем Константинусом. Караул, состоявший из четырех дружинников из ведьмачьей дружины под началом десятника, не смог сдержать улыбок при виде лекаря.

И впрямь лекарь Константинус славился на весь город как своим длинным носом, так и своим аппетитом. Завтрак светила ашурской медицины обычно состоял из котелка кашки, жареного гуся, пары кувшинов пива, пары буханок хлеба и кувшина вина. Где-то через час лекарь начинал размышлять о том, чем бы перекусить перед обедом. Ну а после того, как однажды Константинус выиграл спор, умяв за два часа половину жареного кабана, его авторитет среди городских обжор поднялся на невероятную высоту. Одежда только подчеркивала лекарский живот и исполинскую задницу. Шальвар Константинус не носил принципиально, но ткани в его обтягивающих штанах могло хватить на пошив палатки. Только размер его носа мог соперничать с огромным животом. Сам лекарь обожал по поводу и без повода цитировать две свои любимые поговорки: «Здорового человека должно быть много»и «Тому виднее, у кого нос длиннее». Несмотря на все это, Константинус не без успеха пользовал своих пациентов и славился на весь город в лечении самых страшных болезней. Кроме этого, он великолепно разбирался в ядах и свой день начинал не с завтрака, а с приучения себя к яду. Как и в еде, его успехи были неоспоримы: каждое утро лекарь сорок раз лизал кусок мышьяка.

С графом Константинуса связывало многое, их знакомство началось на корабле, доставившем обоих в Ашур. В дороге граф приболел, и, поставив его на ноги, хитрый армянин, выдающий себя за грека, начал беседовать с ним о ядах. Двое нищих эмигрантов мигом нашли общий язык, тем более что, не имея денег, граф открыл лекарю некоторые секреты приготовления ядов. Константинус не остался в долгу, и в Ашур они приехали почти друзьями.

Лекарь пользовал графа и в дальнейшем, когда же граф разбогател, то он отправил лукавому армянину увесистый кошель золота в благодарность за те дни, когда лекарь бесплатно лечил нищего эмигранта. К удивлению графа и его молодой жены Эльзочки, не понимавших, как можно отказываться от денег, вечером лекарь вернул кошель обратно. Никто не знает, о чем беседовали в тот вечер лекарь и граф, волей судьбы ставший зятем первого ашурского богача.

С тех самых пор два, а то и три раза в неделю графские слуги доставляли корзины с провизией и вином на улицу Сорока Повешенных. Эти дары Константинус принимал охотно и, в свою очередь, часто ходил в гости к графу со всякими вкусностями. С графом лекарь играл в шахматы и рассказывал случаи из своей богатой практики. Жену графа Константинус лечить отказывался, объясняя это тем, что в женских хворях не разбирается.

— Вот, скажем, колотые или рубленые раны, или яд, или холера с чумой, — говорил лекарь, — вот это ко мне, добро пожаловать. Тут мне виднее, — и стены графского дома начинали дрожать от неистового хохота.

Ради своей практики лекарь не переезжал в приличный район, а продолжал жить среди нищих эмигрантов, воров и прочего лихого люда. В своем районе он славился как чудотворец, и те, кого общество отвергает, были готовы носить толстого лекаря на руках.

Он не был святым, лекарь Константинус, и иногда приторговывал ядами. Причем в подобных сделках его интересовало не золото, а возможность проверки в деле своих смертельных шедевров. Вывеской лекаря было изображение змеи и чаши, и это как нельзя лучше представляло его натуру. Про себя он говорил обычно так: «Хитер как змей и выпить не дурак!»

Теперь же вместе со слугой, тащившим за ним кожаный лекарский мешок и корзину, испускавшую зловоние на всю улицу, лекарь Константинус направлялся к графу Гуго.

По слову графского десятника ведьмаки-стражи пропустили удивительную парочку. Поднявшись вверх по узкой лестнице, лекарь оказался в графских покоях и, не дожидаясь явления графа Гуго, со стоном рухнул в кресло. Слуга обеспокоенно покосился на толстяка и закусил губу, стараясь не рассмеяться. Константинус и не думал стонать — стонало кресло.

Минуты казались вечностью для стоявшего рядом со старой корзиной слуги. И было отчего: дохлые крысы воняли непереносимо, казалось, сам воздух комнаты превратился в зловоние. Гобелены, развешанные по стенам, кресла и ковер на полу — казалось, все навеки пропиталось вонью от серой падали.

Но вонь не действовала ни на лекаря Константинуса, ни на его аппетит. Рассевшийся в кресле толстяк успел придвинуть к себе маленький столик с фруктами в хрустальной вазе и изящным кувшинчиком вина и, невзирая на вонь, уже успел умять половину фруктов, сплевывая косточки от персиков и вишен прямо в хрустальную вазу.

Глядя на это зрелище, слуге стало по-настоящему дурно. Но лекарь хоть и любил выпить и закусить, но и по сторонам глядеть не забывал. Грех жаловаться, добрым человеком был Константинус, заметил, как позеленело лицо у графского лакея. Сытно рыгнув, он обратился к слуге: — Любезный, налей-ка мне еще немного вина в бокальчик. Все мое знание медицины говорит мне о том, что и тебе не повредит бокал вина. Давай не стой столбом, пошевеливайся!

Двигаясь как лунатик, слуга пересек комнату, подошел к шкафчику из заморского дерева, изукрашенному тончайшей резьбой. Из недр шкафчика явились два бокала, которые слуга не замедлил наполнить рубиновым вином. В мгновение ока Константинус осушил свой бокал и обратился к медленно тянущему вино слуге: — Допивай и повторим. Такое вино в кувшине оставлять преступление великое.

Залпом осушив бокал, слуга вновь наполнил бокалы, почувствовав, что от вина запах дохлых крыс начал досаждать намного меньше. К сожалению, лекарь вознамерился поговорить со своим случайным сотрапезником. Вернее, собутыльником — к моменту второго бокала вина в вазе из еды остались лишь косточки от фруктов и сладкие воспоминания. Константинус не терял времени зря.

— А скажи-ка мне, любезный, много ли такого вина в графских погребах? — поинтересовался лекарь. — Мыслю, что Его Светлость не откажет мне в еще одном кувшинчике. Божественное вино! Что за вкус, что за цвет, а главное, что за запах! Давно уже я столь приятно не проводил время.

Размышления Константинуса о прекрасном запахе оказались последней каплей. Нос слуги неожиданно вновь ощутил вонь от корзины, только уже десятикратную. Забыв приказ графа Гуго ни на шаг не отходить от дорогого гостя, лакей бросился прочь из горницы. Обед, до этого съеденный слугой, рвался наружу, зловоние от корзины с дохлыми крысами было нестерпимым, преодолеть внезапную тошноту было не в человеческих силах.

— Какой исполнительный молодой человек, — пробормотал себе под длинный нос Константинус, — какое внимание, какая забота, какой такт. Надеюсь, он мне быстро принесет второй кувшинчик вина. Но и этому добру не стоит пропадать.