Необычная гувернантка - Карен Рэнни

Практичность и здравый смысл помогли ей выстоять тогда, помогут и теперь. Беатрис повернулась и храбро встретила взгляд Девлена.

– По-моему, вам лучше побеспокоиться о том, что произошло с Робертом.

Беатрис нахмурилась. Выстрелы в лесу и мертвые птицы – достаточный повод для тревоги.

– Не волнуйтесь, Роберт под моей защитой. Если на то пошло, мисс Синклер, я готов защитить и вас.

– Только мое тело, мистер Гордон? Или душу тоже?

В ее голосе звучал откровенный вызов, но Девлен лишь улыбнулся в ответ.

Беатрис внезапно вспомнила темный зловещий экипаж, едва освещенный тусклыми фонарями, почти неразличимый в черноте ночи, так испугавший ее на узкой горной дороге, когда она впервые увидела его. Но сейчас Беатрис нисколько не боялась. Охватившее ее чувство ничем не напоминало страх.

– Для человека, который не любит темноты, вы довольно ловко извлекаете из нее пользу.

– Я мало сплю. От силы три часа в сутки. К чему зря терять время?

Беатрис не знала, что на это ответить.

Снежные хлопья кружились в воздухе словно легкие белые перья. Они опускались на деревья, кусты и траву, окутывая пушистым облаком привычный мир и превращая его в волшебную страну.

При виде этого чуда у Беатрис перехватило дыхание. К глазам ее подступили слезы. Неужели она сейчас заплачет? Как глупо. А впрочем, почему бы и нет?

Она вдруг испытала какое-то странное чувство, непонятное, необъяснимое. Оно смущало ее и тревожило, словно тянущая боль, притаившаяся глубоко внутри. Беатрис давно приучила себя не прислушиваться к собственным чувствам. Ей пришлось пережить голод, одиночество и начинающееся безумие. Копаясь в себе, она не смогла бы выстоять и остаться прежней. Защищаясь от боли и страха, она пыталась окутать себя невидимым коконом бесчувствия и, возможно, лишь на время приглушила боль. Так бывает, когда споткнешься и ушибешь ногу. Первое время не чувствуешь боли, зато потом она начинает терзать тебя с удвоенной силой. Неужели только сейчас Беатрис Синклер в полной мере осознала свое одиночество?

Девлен Гордон заставил ее измениться. Каждый раз в его присутствии Беатрис становилась немного другой, более… живой. Этот человек словно пробудил ее ото сна.

Девлен обладал слишком сильным характером и слишком большой притягательностью. Его невозможно было не заметить. Вдобавок он казался воплощением мужественности. Временами, вот как сейчас, Беатрис страстно хотелось протянуть руку и дотронуться до него, чтобы убедиться, действительно ли у него под рубашкой настоящие мышцы или это только видимость.

Его брюки так и притягивали взгляд. Беатрис с интересом изучала его ноги в высоких, до колен, сапогах. Грудь Девлена выглядела слишком широкой, чтобы быть настоящей. У Беатрис даже мелькнула нелепая мысль: уж не носит ли он под одеждой специальные подушечки?

Нет, только не Девлен Гордон. Он не стал бы прибегать к подобным уловкам. Человек вроде него скорее предпочел бы бросить вызов обществу. Пусть принимают его таким, каков он есть: красивым или уродливым, высоким или коротышкой, богатым или бедным.

Но, конечно же, он был красивым, высоким и богатым, а еще состоял в родстве с герцогом. Ничего удивительного, что он пользовался такой популярностью в Эдинбурге.

– Почему вы до сих пор не женаты?

– А вас это очень заботит, мисс Синклер?

– Нисколько.

– Вы слишком любопытны. И в этом мы с вами похожи. Если я отвечу на ваш вопрос, вы должны будете отплатить мне тем же. – Беатрис задумалась. – Боитесь?

– Нет, не боюсь, просто стараюсь быть осмотрительной.

– Опасаетесь, что я спрошу вас о чем-то непристойном?

– Меня бы это не удивило.

– Тогда к чему ваши сомнения? – усмехнулся Девлен.

– Я еще не решила, стану ли отвечать.

Глаза Девлена насмешливо сверкнули.

– Тогда я отвечаю на ваш вопрос, мисс Синклер: у меня никогда не было времени на то, чтобы жениться.

– Не было времени?

– Ухаживание отнимает массу времени, и мне не хотелось тратить его впустую.

– Не говоря уже о чувствах, – добавила Беатрис.

– Вот именно.

– А вы когда-нибудь были влюблены?

– Но это уже второй вопрос. Думаю, теперь моя очередь спрашивать. Вы когда-нибудь были влюблены, мисс Синклер? Как видите, в моем вопросе нет ничего непристойного.

– Нет, никогда.

– Жаль. Говорят, это довольно бурное чувство.

– В самом деле?

– Любовь делает из нас глупцов. Из-за нее теряют голову, как я слышал.

– Слышали?

– Уж не воображаете ли вы, что я способен разыгрывать из себя дурака, мисс Синклер?

– Если только это может принести вам выгоду, мистер Гордон.

Улыбка Девлена стала шире.

– Вы считаете меня циником?

– А разве это не так?

– Цинизм – это простое здравомыслие. Если хотите, мудрость.

– Значит, вы слишком мудры, чтобы влюбиться? – поинтересовалась Беатрис.

– Думаю, любовь имеет мало отношения к мудрости. Она приходит, когда пожелает.

– Как вспышка молнии?

– Вы верите в любовь с первого взгляда, мисс Синклер?

– Нет.

Девлен негромко рассмеялся.

– Так кто же из нас циник?

– Почему обязательно нужно любить кого-то за внешность? Человек может заболеть или состариться. Душа, характер гораздо важнее наружности, мистер Гордон. Ум, душевная тонкость, доброта – все это намного существеннее, чем внешность.

– Так вы считаете, что любовь приходит после разговора?

– Возможно.

– И сколько времени для этого требуется?

– Для разговора?

Снисходительная улыбка Девлена заставила Беатрис вспыхнуть.

– Для того чтобы влюбиться.

– Откуда же мне знать, если я никогда не влюблялась?

– Пожалуй, нам с вами следует больше разговаривать, мисс Синклер. Думаю, понадобится еще несколько бесед.

Девлен отвернулся, и Беатрис облегченно перевела дыхание. Откровенно говоря, она не нашлась что ему ответить.

Погода портилась. Снег плотной завесой отгородил карету с пассажирами от остального мира. За белой снежной пеленой Беатрис не могла разглядеть даже деревья и кусты вдоль дороги. Кучеру, похоже, и вовсе приходилось нелегко. Экипаж заметно замедлил ход. Возница дважды принимался стучать в маленькое окошко, отделявшее его от пассажиров, и дважды Девлену заверял его, что можно не спешить.