Стальное лето - Сильвия Аваллоне

Франческа прошла в туалет и прислонилась к холодной стене. Сегодня ее день рождения, о котором никто не вспомнил.

Сделай мне такой подарок, сделай: умри!

Когда Франческа вернулась, Роза по-прежнему перебирала четки. Ее мать выросла в Калабрии, и этим все сказано, подумала Франческа. Она вспомнила бабушку, мать Розы, которая не знала итальянского и отвешивала своей дочери оплеухи даже после того, как та вышла замуж.

Франческа прислушалась. Роза что-то пела себе под нос. «Аве Мария»? Как странно. Что вообще значит это аве? Какое-то бессмысленное обрядовое слово…

Роза вышла замуж только потому, что забеременела от этого борова. Родила в девятнадцать лет… и угробила собственную жизнь. И во что превратилась — смотреть страшно.

Франческа принесла матери стаканчик кофе из автомата.

Роза все повторяла:

— Если бы я тоже работала, мы бы починили машину, и ему бы не пришлось ехать на мотороллере. Если бы я тоже работала. Я ему говорила, когда он выходил, — не надо на мотороллере под дождем. Если бы я тоже работала, у нас бы были деньги. Чертовы деньги… Чертовы…

На Франческе была короткая юбка. Проходившие мимо врачи пялились на ее ноги.

На днях отец заявил ей: «Ты не пойдешь больше в школу, будешь помогать матери по дому». Он думал, что обязательного среднего образования не существует. Плевать он хотел на законы — и сам их устанавливал. Сказал — и она перестала ходить в школу.

Если он сдохнет… Если он сдохнет, мир распахнется, как веер, раскроет все свои неисчерпаемые возможности.

Его тело там, за стеной, кромсают скальпелем и ножницами. Ему вентилируют легкие, впрыскивают препараты…

Франческа представляла отца, как это показывают в сериалах на первом канале. Он распростерт на столе, яркий свет льется со всех сторон. Но в сериалах спасают, а ее отец должен умереть.

Она с надеждой думала о том, что сможет позволить себе, если умрет ее отец: конкурсы, Рим, киностудии, Пятый канал…

Да, Пятый канал… Анна увидит ее по телевизору и поймет, что они не могут жить друг без друга. Поймет и бросит своего парня. «Только я и ты», — скажет она Франческе.

Бум — и все… и нет его, отца. Ты просыпаешься на рассвете и знаешь, что его больше нет. НЕТ!

Не в силах усидеть на месте, Франческа принялась расхаживать по коридору.

Умри, умри, умри…

Ее ожидания не оправдались. Операция закончилась более-менее благополучно, Энрико перевели в палату.

Роза с Франческой остались ночевать в больнице. Цветок все это время простоял на коврике. Его стебель, и так потрепанный ветром, высох, прекрасный вогнутый бутон опал до самого пола, пестик почернел.

Через три дня уборщица сунула его в черный пакет и выбросила с остальным мусором. Квартира все эти дни была пустой.

Ни Соррентино, ни Морганти не праздновали в этом году ни Рождество, ни Новый год.

Две тысячи первый перетек в две тысячи второй без пенящегося шампанского. В новогоднюю ночь, когда весь квартал шумно гулял, ставни двух квартир дома номер семь по улице Сталинграда оставались закрытыми.

По старой итальянской традиции в ту ночь кто-то выбросил из окна сломанную стиральную машину — к счастью, никто не пострадал. Но один ребенок все же остался без руки — когда запускал петарду китайского производства. Еще десять человек оказались в травмопункте.

Алессио в Новый год убежал на танцы и даже не удосужился поздравить родных. Зато отважился позвонить Артуро, но Сандра со злостью бросила трубку на рычаг. Новый год они с Анной встретили, сидя перед телевизором, в компании Фабрицио Фрицци, представлявшего Первый канал.

В квартире Франчески улеглись задолго до двенадцати. Энрико в семь проглотил ложку бульона и стал готовиться ко сну. То есть его подготовкой ко сну теперь занимались жена и дочь, так как он был ограничен в движениях.

Франческа закрылась в комнате и долго что-то рисовала в дневнике. Это были наряды, в которых она могла бы блистать в телевизионном шоу, в прайм-тайм. Она рассеянно слушала, как Роза разговаривает с котом в гостиной, как соседские дети взрывают петарды во дворе и играют в войнушку.

— Я Бен Ладен, — кричал кто-то из них, — сейчас я вас всех поубиваю!

Обе девушки, и Анна, и Франческа, мечтали выскользнуть из дому, встретиться в темноте, освещаемой только вспышками фейерверков, и прижаться друг к другу, как раньше. Но ни одна, ни другая не вышли из квартиры, все это были лишь мечты.

У одной отец был в бегах, у другой — прикован к инвалидному креслу. И столько времени уже прошло… Их дружба была подобна неразорвавшейся петарде, которую находят на улице, и она выбивает глаз тому, кто рискнет подобрать ее с тротуара.

В один из февральских дней Анна сидела за кухонным столом и выписывала в тетрадь латинские слова. Ей было скучно. Что толку от слов, что они могут изменить? Слова не помогают разобраться в том, что происходит вокруг…

Раздражение нарастало. В этом Пьомбино зимой ни хрена не происходит. Улицы пусты, все сидят дома и играют на компьютере.

Ей казалось, что лето уже не наступит никогда. Франческа… В памяти всплыла голая грудь подруги.

Как же все повернуть назад?

Анна вскочила, открыла холодильник и стала изучать его содержимое. Вытащила упаковку фарша, накрошила хлеб, размочив его предварительно в воде, смешала все вместе, завернула получившуюся тюрю в кусок фольги и бросила сверток в карман куртки. Надо пойти посмотреть, что там творится, — может, хоть что-то осталось по-прежнему?

На улице ей пришли на ум стихи Винченцо Кардарелли:

Февраль шаловливый,

Изменчивый, колкий,

Таящий обиды

На весну, которая вот-вот родится…

Эти стихи они с Франческой читали у доски в третьем или четвертом классе.

Анна скучала по Франческе, и с этим ничего нельзя было поделать. Ей очень хотелось быть с ней одним целым. Их глупая размолвка стала совсем уж невмоготу.

Девушка плелась по пустынному тротуару, удивляясь тому, что даже мопеды зимой припаркованы как полагается. Ску-ко-та…

На пляже было пустынно, на песке валялись пустые банки, использованные прокладки, стеклянные и пластмассовые бутылки. Обвязанные веревками зонтики гнили у бара с заколоченными окнами.

Дул холодный ветер. Анна в наглухо застегнутой куртке брела вдоль воды, стараясь не замочить обувь. Ей стало легче, когда она подумала, что через три месяца все изменится. Босоногие дети, бегающие по пляжу, Лиза и другие любители поиграть в карты, Нино и Масси, пинающие мяч… Разве может быть иначе? Скоро снова начнется купальный сезон, в баре будут продавать мороженое и фруктовый сок. В начале июня нужно будет пойти на рынок и купить новый крутой купальник, из тех, что становятся совершенно прозрачными, когда намокают.