Летящие к Солнцу. Книга 1. Вопрос веры - Василий Криптонов

Теперь ее лицо для меня стало закрытой книгой. Как же мне хотелось выпустить двойника на волю! Он-то в миг поймет, что к чему. Но я стоял перед Вероникой — обычный человек — и у меня не было сил проникнуть в ее душу.

— Ты дурак, Николас, — вздохнула Вероника. Дверь в ее душу снова приоткрылась, но лишь для того, чтобы выпустить наружу легкий сквозняк. — Неужели все, что нас окружает, хоть чуть-чуть похоже на романтическую сказку?

— Нет, — вынужден был признать я. — Это постапокалипсис, и мы — его всадники. Те, которые вернут миру солнце.

Грустная усмешка. Вероника покачала головой.

— Ну да… Продолжай так думать.

Она скрылась за поворотом, а я все стоял, слушая, как где-то далеко бьется в истерике мой эмоциональный двойник… А может, я не прав? Может, не стоило его запирать? Может, он — скорее дар, чем проклятие?

Рядом со мной кто-то появился, и я, покосившись, увидел Джеронимо.

— Николас! — торжественно начал он. — Ты только что сделал предложение моей сестре.

— Да? — озадачился я. — Это так прозвучало?

— Я за тебя! — Джеронимо похлопал меня по плечу и потряс средним пальцем в том направлении, куда ушла Вероника. — Вот она нам все обломает! Мы еще вернемся к этому разговору. А теперь пошли, надо отбить имущество.

Джеронимо ориентировался в коридорах и переходах так, будто всю жизнь здесь прожил. Когда я поинтересовался источником такого умения, он сказал, что видел схему метро на стене лаборатории.

— У меня фотографическая память, — пояснил Джеронимо. — Но некоторые фотографии нужно иметь отдельно от головы, иначе они ее забивают, если ты понимаешь, о чем я.

Мы прошли в очередной коридор, над входом в который висела надпись: «Козармы». Ниже какой-то шутник, вероятно, из умников, приписал: «Cause army».

— А в этом что-то есть, — походя бросил Джеронимо. — Но мы здесь за другим.

Коридор оказался широким, и двери украшали его с двух сторон. Совершенно одинаковые двери, даже без номеров. Но Джеронимо вышагивал уверенно, и я понял, что мы идем на все усиливающийся нежный звук тамбурина.

Наконец, коридор уперся в средних размеров зал. Здесь в беспорядке стояли длинные скамьи и такие же длинные столы. Видимо, тут солдаты принимали пищу. Но сейчас им было не до еды.

Не меньше полусотни мужиков склонились над чем-то, что поглотило их внимание без остатка. Они толкали друг друга, матерились, передавали что-то из рук в руки. Иногда слышался смех, иногда — восторженные возгласы.

Несколько девушек со скучающими лицами бродили взад-вперед. То и дело подходили к блюду с Чупа-Чупсами на одном из столов и, взяв конфетку, продолжали гулять.

— Веронике бы здесь понравилось, — усмехнулся Джеронимо.

Командир с равнодушным видом ходил поодаль. Заметив нас, приветственно поднял руку, и мы поспешили к нему. Пришлось обогнуть кучу-малу, и за ней я увидел того самого солдата, который обыскивал Джеронимо. Солдат оказался верен слову: он сидел в серой гражданской одежде и самозабвенно играл на тамбурине. Кажется, у него даже получалось.

— Ну что, уже собрались? — спросил командир, когда мы остановились напротив него.

— Да, пора, — кивнул Джеронимо. — Спасибо за гостеприимство и все такое, но долг зовет.

Командир сурово сдвинул брови — показал, что долг он очень хорошо понимает.

— Ясно. Можете пока отдохнуть, а мы подготовимся. Наши подрывники рассчитали, что нужно заложить два заряда, которые сработают один за другим. Первый пробьет вам дыру на поверхность, а другой обвалит все за вами.

— И сколько времени уйдет? — спросил я.

— Часа два, может, три. Если поезд заведется, конечно. Иначе придется ехать на дрезине, но на путях могут быть триффиды… Тогда — сутки и больше.

— Чем скорее — тем лучше, — подытожил Джеронимо. — У нас тут начался слишком серьезный конфликт, и его нужно как можно скорее чем-нибудь разбавить. Кстати, могу я получить свое имущество? — Он указал на увлеченную толпу.

Командир свистнул и пощелкал пальцами. Как ни удивительно, все солдаты тут же подскочили, уставившись на него.

— Вернуть пацану игрушку, — распорядился командир.

— Но, сэр, — попытался возразить один, — там только незапароленной порнухи четыре терабайта! Мы половины не посмотрели!

Командир грозно откашлялся, и солдат, понурясь, протянул смартфон Джеронимо.

— И зачем тебе столько порнухи? — тихо спросил я, когда мы покидали «Козармы».

— Невежественная солдатня! — фыркнул Джеронимо. — Это — искусство!

* * *

Говорят, чем больше эмоций ты испытал, чем сильнее изменился внутренне в каком бы то ни было месте, тем сложнее его покидать. Ниточки чувств тянутся от сердца к каждому закоулку, каждый шаг будит воспоминания.

Мы пробыли в метро всего ничего, но — я надеюсь, что могу высказаться за всех — метро нас сблизило. И сейчас, когда приближался час расставания, мы грелись лишь той мыслью, что уходим все трое. Я украдкой смотрел в глаза Веронике и видел там отражение именно этой мысли. Она же плясала в сумасшедших глазах Джеронимо, и для того, чтобы почувствовать ее, мне не требовалась помощь эмоционального двойника.

Я вновь и вновь возвращался памятью к последнему разговору с Вероникой, повторял про себя сказанные и несказанные слова и задавался единственным вопросом: что это за чувство, что так внезапно толкнуло нас навстречу друг другу? Ответа не было. Но я твердо знал одно: не хочу с ней расставаться, впрочем, так же, как не хочу расставаться с Джеронимо. А вот есть ли между этими нежеланиями какая-нибудь связь?..

Покинув «Козармы», почти сразу наткнулись на Черноволосого. Старец любезно объяснил нам, что Совет не станет чинить препятствий. Я поинтересовался, в чем, в принципе, была причина недовольства, и мне объяснили, казалось бы, очевидное.

— Покойники, — вздохнул Черноволосый. — Триффиды пожирали наших мертвецов. Теперь, видимо, придется долбить могилы. Почва тут каменистая…

— А не надо было нас провоцировать! — буркнул Джеронимо. — Особенно меня.

— Друзья Педро Амарильо возмущаются больше всех, — сообщил Черноволосый.

— Да, — кивнул я. — Видел статью в газете.

— Смотрите на все с позитивной стороны, — предложил Джеронимо. — Какашки они теперь будут поглощать с утроенной энергией, а воздух… Теперь, гуляя по поверхности, люди будут говорить: «Эй! Пойдемте в Красноярск, подышим свежим воздухом!» — и спускаться к вам. Кстати, я бы на вашем месте сделал вытяжку. Там, в лаборатории, набросал чертежик. Столько чистого кислорода вредно для здоровья. Поделитесь с миром! Может, когда-нибудь так восстановится атмосфера.

Черноволосый кивал, шагая рядом, и я видел, что это — не просто жест, он действительно прислушивается и запоминает.