Прошлая настоящая жизнь - Елизар Лазовский

– Но теперь, – продолжал Джон, – я понимаю, что все гораздо серьезнее. Ты что же, больше не хочешь с нами сотрудничать? Тебе надоели шальные деньги? Или ты решил стать честным комсомольцем, пойти в КГБ и все рассказать?

Вот так, в одной фразе все последствия. Если захочу спрыгнуть, то денег больше не будет, а разборки с «соответствующими органами» обеспечены.

– Джон, ты все не так понял!

– Слабая попытка, дружок. Но ты прав, попытка не пытка, как говорил Лаврентий Павлович. Правду говорить будем?

И хотя Петр все еще не решился, он как можно убедительнее ответил:

– Дайте мне несколько дней. Я назначу встречу у меня дома, мне нужно будет тебе кое-что показать. Пара-тройка дней – и я позвоню.

– Тянешь время? Смотри, со мной темнить не надо; если у тебя есть что-то важное для нас, то в твоих интересах сказать это важное по секрету мне на ушко или отдать мне лично в руки! Иначе…

– Ты же раньше никогда во мне не сомневался.

– Раньше – да. А сейчас ты ведешь себя так, словно хочешь сменить хозяина.

Петр промолчал. Джон внимательно всмотрелся в его лицо.

– Три дня. Я даю тебе три дня. На четвертый день – это что у нас будет, суббота? – жди крупных неприятностей.

– И кто же будет вам информацию поставлять?

– А я напрямую на Константина выйду. Можешь не сомневаться, я найду к нему ключик.

Костика срочно нейтрализовать! Никаких прямых контактов, обойдешься, только через меня. А самое главное, хоть понадобилось много времени и усилий, но решение принято, и теперь у меня есть стратегическое понимание всей картины. И понятен порядок действий для достижения поставленной цели.

После той лыжной прогулки Петра не оставляло ощущение, что время стремительно утекает как песок сквозь пальцы. Ему приходилось убеждать самого себя не пороть горячку, но нейтрализация Костика была вопросом номер один.

…Стоя в дверях, он придирчиво осмотрел на лежащего на полу Константина. Ну, что мог, он сделал. Входную дверь он оставил открытой и с минуты на минуту ждал прихода кого-то из троицы. И вдруг услышал Лидин голос: «Константин Васильевич!» Господи! Ну почему снова она, всегда она? Как же она сейчас испугается, его бедная девочка, как же ей сегодня достанется. Но уже поздно, ничего изменить нельзя. И Петр выскочил на задний двор через неприметную дверь.

Теперь, когда Константин выведен из игры, надо вести себя спокойно и уверенно и потребовать личной встречи с резидентом. Надо назначить встречу, надавить на Джона и потребовать… Но ни надавливать, ни требовать не пришлось.

Джон вошел, разделся и, как всегда не разуваясь – ишь какой американский барин, а потом полы после него мой, – прошел в комнату. Он был собран и деловит. Петр было спросил, не хочет ли гость чего-нибудь выпить, но гость жестко его остановил:

– К черту церемонии. Ближе к делу.

И тогда Петр озвучил свои запросы. У него есть нечто такой степени важности, что он хочет за это «нечто» денег на три порядка больше, чем за его признание о путешествии во времени. Но не наличными и не на советские сберкнижки на предъявителя, а на счет в американском банке. А чтобы он мог этими деньгами воспользоваться, в дополнение к этому он хочет американский вид на жительство.

У Джона лицо вытянулось так, что поползли вверх и брови и очки.

– Про грин-карту поговорим попозже. А для начала – что же это за информация? Что может стоить десять миллионов долларов?

– Машина времени. Полноценная, работающая, а не средство Макропулоса. Нет, конечно, она стоит гораздо больше, но у меня сегодня скидки постоянным клиентам.

– Что за бред! Откуда ты возьмешь ее?

– Из невзрачной серой папочки с кнопочкой.

– Ты добыл…

– …рабочие материалы Константина из 2020 года, он их с собой забрал «оттуда». А я для вас расстарался.

Джон не мог усидеть на месте, он вскочил и стал мерить шагами комнату. Измерил один раз, второй, перепроверил в третий. Наконец ответил:

– Я абсолютно уверен, что ты получишь все, что здесь озвучил. Поступим так: я сегодня же разговариваю с шефом. Завтра тебя привезут на конспиративную квартиру, будешь разговаривать с ним сам. Естественно, папочку захватишь с собой. Где она у тебя хранится? Я бы хотел на нее взглянуть, не блеф ли это.

– Хранится в надежном месте. Тебе глядеть на нее не обязательно. Главное, чтобы твой шеф все хорошо разглядел.

– Я должен оценить, вдруг там простой личный дневник, а не то, что стоит десять миллионов долларов.

– И как ты это определишь?

– Просто – там должны быть формулы, рисунки, графики.

– А ты большой специалист в этом вопросе, так сразу и разберешься, что там за графики такие? Короче, твой шеф может пригласить специалиста, чтобы тот подтвердил, что вы покупаете не кота в мешке.

– Не покажешь?

– Тебе? Не покажу.

– Ладно, тогда не теряем времени. Я к шефу. Завтра звоню тебе.

Джон позвонил, но на встречу пока не позвал. Шеф срочно вызвал в Москву двух спецов, которые работали с машиной времени в Америке, настоящих спецов, не тех, что трудились над проблемой улучшения косметических услуг; они должны были прилететь только завтра.

– В пятницу в восемь утра ты должен стоять на автобусной остановке около дома. Папку положишь в обычную хозяйственную сумку, есть такая? Дальше. Подъедут серые «жигули», водитель скажет: «Вовка, ты, что ли? Сколько лет, сколько зим». Ты ответишь: «Вот это встреча! Подвезешь до Сокола?» Садишься в машину, дальше не твоя забота…

В пятницу в восемь утра взмыленный Петр бежал к автобусной остановке около дома. К груди прижимал тряпичную сумку без одной ручки, которую впопыхах схватил в коридоре, в нее положил ту самую папку. С утра его подвел будильник, не прозвонил. Виноват, конечно, сам – забыл, что завод механический, и не завел с вечера. Поэтому одевался, как солдат, пока горит спичка. На умыться, почистить зубы, причесаться и чаю глотнуть времени не было. Обулся, куртку под мышку, одевался, прыгая через три ступеньки, на лестнице.

Бежал к остановке, вот она совсем близко, вроде бы успевает. Вдруг рядом с ним резко затормозила машина. Петр оглянулся на звук – серые «жигули». Открылась водительская дверь, и с невиданным изяществом в движениях из машины вышла девушка. У Петра перехватило дыхание, она была необыкновенно хороша собой, держалась уверенно, чувствовалось, что высокую цену себе знает. Одета девушка была как с обложки каталога «Отто» – короткая дубленка, джинсы, сапожки. И при всем при этом она улыбалась ему так, словно была рада ему, именно ему, только ему.

– Вовка, ты, что ли? Сколько лет, сколько зим.

– А? А!!!

– Нет, это не совсем то, что я хотела бы услышать от тебя.