Дао Блаженств - Александр Матяш

40 и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду;

41 и кто принудит тебя идти с ним одно поприще[32], иди с ним два.

42 Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся.

А: Весь отрывок, начиная с этих строк и до самого конца главы, представляет собой единое целое в смысловом отношении. Почему не надо противиться злому?

В: Если мы противимся злому, то мы уподобляемся ему.

А: Ну и что, все очень логично: око за око, зуб за зуб.

В: Но тогда зло будет расти в геометрической прогрессии.

А: В геометрической не будет, ресурсов не хватит. Повоюют люди и устанут, заключат перемирие, и каждый будет думать, что другой пошел ему на уступку, потому что убедился в том, кто, как сейчас говорят, «круче».

Д: Мне кажется, здесь дело в другом: в том, кто не противится злу. Потому что если человек не противится злому, то он избегает двойственности, деления на хорошее и плохое и принимает любой опыт, который к нему приходит. А потом, это же замечательная практика, направленная на работу с эго, – ведь все, что нам неприятно, неприятно нашему эго. Чем не способ поработать с ним?

А: Даша, а если бы не было слова «эго», как бы ты тогда изъяснялась?

В: Назвали бы это бесами, которые в нас вселились.

А: За словом «эго» мы часто прячем неразвернутую мысль.

М: Когда человека бьют, он чувствует обиду, злость, ему кажется, что его унизили. И ответный удар в этом случае – это его способ самоутвердиться, доказать, что он не слаб, что он может дать сдачи. Разве это не эговый механизм? Когда человека ударили, он сам себе кажется никчемным, и для того, чтобы, как ему кажется, привести свой «образ я» в соответствие с мнением другого о себе, он дает сдачи.

Д: Все, что здесь перечислено: подставь, отдай, иди… – это все возможность проверить свои ощущения, есть ли эта свобода внутренняя… прощупать свои зависимости.

А: Можешь представить, Даша, как ты подставляешь другую щеку?

Д: Ой, не знаю…

А: И с улыбкой говоришь своему обидчику: «А у меня еще одна щека есть» и смотришь на него светлыми и чистыми глазами.

Д: Я знаю, что сыграть это невозможно.

А: Технически вы все правильно сказали. Единственное, что мне остается спросить: прониклись ли вы тем состоянием, с которым это может быть произнесено, чувствуете ли вы, каково оно?

У: Я вот сижу и думаю, что мне оно не доступно.

Д: Мне кажется, что это должно быть состояние невероятной легкости, такой свободы, которая обычному человеку, читающему эти строки, совершенно неведома и поэтому непонятна. Людям кажется, что здесь речь идет о смирении, терпении. Ничего подобного. В таком состоянии человек легок, потому что внутренне очень силен. Все эговые проявления вокруг не воспринимаются им всерьез, для него это просто детские игрушки, вызывающие легкую улыбку.

А: Интересно, что когда смотришь на таких людей – тибетских или православных монахов, то желания ударить их по щеке совсем не возникает. Это психофизика. Здесь речь идет ни много ни мало, как о преображении плоти. И тот, кто сможет полноценно реализовать эти заповеди, взамен приобретет нетленную плоть.

Представьте себе, что вас изо всей силы бьют по щеке – искры из глаз, в голове звенит… В первое мгновение состояние одинаковое у всех: и у святых и у обычных людей.

Д: Ответная реакция?

А: Первый миг. Еще нет никакой ответной реакции, все происходит только внутри тебя. А во второй миг уже идут реакции – разные у святых и у простых смертных. Увеличивайте меру присутствия, смотрите на это, как в лупу.

Д: Происходит очень резкое сужение сознания, телесный и сознательный спазм. А у святых видимо, идет расширительная реакция.

В: У них и так сознание расширено.

А: Да, там расширяться нечему.

В: У эгового человека, мне кажется, сразу возникает чувство унижения, когда его бьют по лицу.

Д: Ответная агрессия.

В: Сначала унижение, а потом уже ответная агрессия.

А: Посмотрите, что у нас имеется: реакция унижения, обиды, жажда исправить ситуацию через ответное воздействие. Исходя из всего перечисленного, становится понятной прогрессивность для своего времени Моисеева закона: око за око, зуб за зуб. Логика бессознательного очень проста: раз меня так унизили, я должен вдесятеро отомстить, чтобы вернуть уважение. И сразу же возникает злорадное желание самоутверждения за счет того, другого, злого и несправедливого. Эго нашептывает нам, что нужно уничтожить зло в его корне – и автоматически разворачивается проекция отождествления злого начала с обидчиком, инфернализация его образа. Это сугубо инфернальная проекция – мы видим в другом человеке дьявола. Эта проекция «развязывает нам руки»: мы приходим к выводу, что все, чего он достоин – это быть уничтоженным и ввергнутым обратно в геенну огненную. И охваченные этим праведным и святым стремлением, чувствуя себя чуть ли не воинами небесными, мы со всей своей страстью влетаем в расставленную нам эго ловушку. Достаточно вспомнить Гитлера, Сталина, не говоря уж об инквизиции (когда они жгли на кострах так называемых еретиков и ведьм, то получали от этого огромное наслаждение, подкрепленное ощущением праведности) – все они были уверены, что несут в мир свет и добро. Самое удивительное – это то, что при этом происходит: мы становимся тем, что мы проецируем на другого – вот главный закон. Это очень хорошо передает древнекитайский протоиероглиф «мысль» (рис. 10):

Рис. 10. Протоиероглиф «мысль»

1) наш пространственно-временной континуум – то, что происходит здесь, в трехмерном измерении; 2) субъект; 3) система его восприятия, разворачивающаяся вовне на объект – (4), то есть то, что мы воспринимаем, тот универсум, который видит конкретный человек; 5) суть этого объекта, которая полностью тождественна субъекту и является его копией. Вот такая глубокая мысль в одном иероглифе. Надо сказать, что все древнекитайские иероглифы обладают такой глубиной. Есть еще более сложные концепции, выражаемые меньшим количеством черт, но так же предельно точно.

Исходя из этого, ветхозаветное правило «око за око и зуб за зуб» было здравым ограничением, уберегавшим людей от потока инфернальных проекций, готовых мгновенно хлынуть и затопить их разум, превратив все вокруг в шабаш ведьм и прочей нечисти, с которой не справиться иначе, как только самыми крайними мерами, а их самих тем самым превратив в демонов.