Ястреб ломает крылья - Михаил Черенок

– Кто этот Беломорцев?

– Акционер «Шпильхауза».

– Как на него вышел?

– Шиферова подсводничала. Завтра вечером она познакомит тебя и Миху с покупателем.

– Клавка в курсе нашей коммерции?

– Не задавай глупых вопросов. Никаких «курсов» ей не положено знать. Для Шиферовой вы с Михой законопослушные парни. Купили новую машину, но поиздержались в деньгах и вынуждены срочно ее продать по сносной цене. Чтобы не платить комиссионные, переделали документы в автосалоне.

– Вдруг господин Беломорцев пошлет нас на три буквы…

– По словам Клавочки, он мужик доверчивый. Вначале позвони эму, – Дурдин ткнув пальцем в сервисную книжку. – Здесь карандашом написан номер телефона. Скажи, мол, уже оформили все бумаги. Домашние адреса свои не говорите.

– А вдруг спросит?

– У тебя есть дача в «Астре». Возникнут непредвиденные вопросы, назначай встречу там. Для убедительности номер своего мобильника ему оставь.

– Придется после сделки сразу уехать туда?

– Уезжай. В случае чего – немедленно звони мне. Предупреждаю, если выкинешь какую-то дурь, голову оторву.

Сделка состоялась в полном соответствии с показаниями Беломорцева на первом допросе. Получив от Альберта Кирилловича наличными тридцать тысяч аванса, Зырянов оставил ему «Жигули» с поддельными документами и укатил в «Астру».

«Непредвиденный вопрос» возник буквально на следующее утро, когда Беломорцев по мобильнику сообщил о неудаче в ГИБДД. Назначив встречу в лесу возле дачного поселка, Зырянов позвонил Дурдину. Торопливо обсказав ситуацию, спросил:

– Что теперь делать, командир?

– Надо «мочить», – решительно ответил Юлиан.

– «Жигули» куда девать?

– Сожги.

– Много дыма будет. Может, лучше утопить в реке?

– Речка далеко?

– Рядом.

– Глубокая?

– С ручками, с ножками.

– Топи. Затем сразу возвращайся домой.

Выполнив распоряжение Дурдина, Зырянов приехал в райцентр и в первую же ночь совершил «дурь»: посчитав Беломорцева мертвым, обчистил его дом. Впоследствии на вопрос Лимакина – зачем он это сделал? – чистосердечно признался: «Моча в голову стукнула. Хотелось поскорее дачу обустроить».

Дурдин о проделке Зырянова узнал от Шиферовой. Клава позвонила Юлиану в конце рабочего дня и гневно спросила:

– Ястреб, ты в какую авантюру меня втянул?!

– Что случилось, солнышко? – ласково проговорил Юлиан.

– От меня только что ушел сотрудник уголовного розыска. По его намеку, в обворованном подчистую доме Беломорцева обнаружены мои окурки.

– Что значит «обворованном»?

– Русского языка не понимаешь?! – вскипела Клава. – Спроси у своих подонков! Хотя я не следователь, но уверена, кроме них, такую подлянку сотворить некому. Мебель Альберта, видишь ли, им понравилась. Ника даже хотел поменять «Жигули» на деревяшки. Кстати сказать, после покупки «Жигулей» Беломорцев дома не появляется. Тебе неизвестно, в какую пропасть здоровый мужик канул?…

– Клавочка, не пыли. Какие у тебя планы на сегодняшнюю ночь? Давай встретимся как в доброе старое время.

– Никаких встреч, Ястребок, у нас больше не будет. Никогда! Сегодня еду с шефом в ресторан отмечать его день рождения. Чтобы твоя милость не тешила себя надеждами, скажу прямо: если угрозыск прижмет меня, укрывать вашу кодлу не стану, – сердито отчеканила Шиферова и выключила мобильник.

Через полчаса «кодла» друзей собралась у Хомякова. Смуглое лицо Дурдина от гнева почернело, словно у африканского негра. Уставясь жгучим взглядом на Зырянова, он с притворной лаской спросил:

– Николенька, расскажи, дружок, какую детскую шалость ты учинил с мебелью Беломорцева?

– Перевез к себе на дачу, – растерянно пробормотал Зырянов. – А что такое?…

– Дурак!!!

Зырянов обидчиво насупился:

– От дурака слышу.

– Не рыпайся, дебил! Своей дурью ты завалил все дело. К Шиферовой уже приглядывается угрозыск, и Клава наверняка наведет следствие на нас.

– Ты говорил, будто о наших делах Клавка не знает.

– Зато батяня прокурор, круто взявшись за нас, все разузнает.

– Не надо было впутывать Клавку в нашу компанию.

– Без нее Беломорцев послал бы вас на все буквы алфавита.

– Ты сам, Юлька, виноват. Не сумел схимичить жигулевские документы так, чтобы ГИБДД липу не узрела.

– Не выкручивайся, – Дурдин обмяк. – Давайте посоображаем, как лучше заткнуть Шиферовой рот.

– Лучше всего – замочить, – с ходу предложил Зырянов. – Мертвые показаний не дают.

– У тебя вроде умишко прорезается.

Молчавший до этого Хомяков возмутился:

– Ну и звери же вы!

Юлиан резко повернулся к нему:

– Не возникай, Миха. Другого выхода нет.

– Вы и без Шиферовой наломали много дров.

– За восемь бед – один ответ.

После часового обсуждения судьба Клавы была предрешена окончательно. Дурдин со свойственным ему риском уговорил друзей привести приговор в исполнение сегодняшним вечером, когда Шиферова и Ремер, выйдя из ресторана, сядут в машину. Впутывать в кровавое дело «Мерседес» Хомяков категорически отказался. Пришлось Юлиану с автоматом ехать на заднем сиденье собственного «Лэнд Крузера». Отстрелялся Дурдин без промаха. Управлявший джипом Хомяков, краем глаза заметив результат автоматной очереди, только охнул.

Последующие действия Юлиана Дурдина походили на агонию умирающего. Дилетантские попытки Ястреба обеспечить себе алиби и отвести подозрение от преступной группировки были напрасными хлопотами.

* * *

Судил троицу друзей суд присяжных заседателей. Судебный процесс длился больше двух месяцев. Государственным обвинителем на нем выступал прокурор Антон Бирюков. Хомякова и Зырянова защищали адвокаты областной коллегии. Для защиты Юлиана Дурдина Римма Парфеновна за внушительное вознаграждение пригласила из Москвы часто мелькавшего на телеэкранах очень популярного юриста. Вдохновенная часовая речь седовласого мэтра столичной адвокатуры оказалась холостым выстрелом из пушки по воробьям. Присяжные единогласно вынесли вердикт всем троим: «Виновны». В результате Михаилу Хомякову, на совести которого не было убийств, за соучастие в криминальных деяниях определили пять лет лишения свободы. Николай Зырянов получил пятнадцать лет с отбытием наказания в колонии строгого режима. Организатор и главарь преступной группировки Юлиан Дурдин был приговорен к пожизненному заключению.

Уводили осужденных из зала суда в наручниках с заложенными за спину руками под конвоем двух автоматчиков. При посадке в спецмашину Ястреб совершил последний в своей жизни необдуманный риск. Сбив с ног одного из конвойных, он, будто сошедший с ума, бросился бежать. Второй конвоир мигом вскинул автомат к плечу и хлесткой очередью стеганул по длинным ногам беглеца. Юлиан, как подкошенный, со всего маху рухнул ничком на асфальт. Когда его перевернули лицом кверху, то увидали кровавое месиво с раздробленной лобной костью. Срочно вызванные врачи констатировали мгновенную смерть.