Другая жизнь оборотня - Дарья Донцова

– Ужас! – поежилась Нина.

– Глупости, – махнул рукой Борис. – Прошло много лет, мать, как видите, жива-здорова, работает. Но за неделю до дня рождения всегда впадает в истерику, ей чудится всякая дрянь, она вспоминает ту цыганку. Когда она первый раз заблажила, я, признаюсь, растерялся и пошел к Виктору Марковичу. Хозяин вызвал мать и сказал ей: «Уезжай отдыхать, дарю тебе путевку на море. Гадалка пообещала кончину в том месте, где ты живешь? Значит, если временно покинешь дом, с тобой ничего не случится».

– Вот почему Зинаида всегда в октябре нас покидает, – протянула Нина.

– Не один год после того случая миновал, а мать до сих пор боится, – пояснил Борис, – мне не хотелось, чтобы кто-то из вас увидел Зинаиду Афанасьевну в истерическом ажиотаже, я был благодарен Виктору Марковичу за отдых, который он ежегодно матери предоставлял.

– Впервые слышу эту историю, – вздохнула Нина.

– О ней никто в семье, кроме Виктора Марковича, не знал, – пояснил Борис. – Мне не хотелось, чтобы маму считали сумасшедшей, но сейчас она на ваших глазах неадекватность продемонстрировала, вот и пришлось объяснить. Уважаемая Дарья, в доме Шкодиных привидений нет, несколько веков тому назад в здании никого не убивали, потому что особняк возвел отец Виктора Марковича, когда его жена ждала первенца. У дома просто нет многовековой истории.

– Надо же, как отец академика здорово все продумал, – восхитилась я. – Здесь много санузлов, просторные комнаты. Он случайно не архитектор был? А вспоминая возраст Виктора Марковича, я испытываю еще большее удивление: в те далекие годы туалеты у сельских жителей находились во дворах и…

– Отеческий дом Шкодиных сгорел, – перебил меня Борис, – Виктор Маркович решил поставить на его месте новый особняк, естественно, более комфортный, чем старый, со всеми удобствами. Простите, я пойду, дам маме успокаивающего чая.

– Почему Зинаида в этом году не поехала отдыхать? – спросила я.

Борис, который успел сделать несколько шагов, обернулся.

– Она собиралась, но умер Виктор Маркович. Поминки заказали в ресторане, дома-то несметное количество людей, желавших проститься с великим врачом, принять невозможно. В течение нескольких дней после похорон сюда ехали люди. Мама не решилась бросить Луизу Ивановну одну, подумала, что ей будет трудно, если на кухне станет распоряжаться временная повариха, чужой человек, вот и решила сама готовить угощение для тех, кто пожелал выразить соболезнование семье Шкодиных. Это была ее дань уважения прекрасному человеку, которого Зинаида Афанасьевна искренне любила.

Произнеся сей пламенный спич, управляющий удалился.

Нина посмотрела вслед Борису.

– Вот так живешь с рождения рядом с человеком, видишься с ним каждый день и понятия не имеешь о его фобии. Мы подчас крайне невнимательны к тем, кто рядом с нами. Прямо стыдно, что я о Зинаиде Афанасьевне ничего не знаю. А ведь она обо мне, малышке, заботилась… Помню, однажды учила меня печенье делать – сама большой скалкой тесто раскатывала, мне маленькую дала… Неприятная история с той цыганкой. Лучше было деньги ей дать и забыть о ней. Как вы думаете?

– Вы правы, – согласилась я и пошла в столовую.

Сомневаюсь, что изложенная управляющим сага про ромалу правда. Похоже, Боря на ходу ее придумал. Но кое-что в его повествовании не ложь. Много лет назад девятнадцатого октября в доме Шкодиных произошло нечто очень неприятное для Зинаиды Афанасьевны. Настолько нехорошее, что она за несколько дней до этой даты начинает нервничать. Виктор Маркович знал, что именно пугает кухарку, и отправлял ее подальше от дома, но вовсе не для того, чтобы она поменьше переживала. Узнав об академике кое-какие сведения, я поняла: он был эгоистичным человеком, жил как хотел, но сильно зависел от общественного мнения, поэтому не рисковал открыто заводить при живой жене романы. Маловероятно, что профессор заботился о душевном комфорте поварихи. Нет, он покупал ей путевки, опасаясь, что Зина может не справиться с собой, у нее откажут тормоза, развяжется язык, еще ляпнет во всеуслышание что не надо. Борис тоже знает о случившемся девятнадцатого октября, он пытается не дать матери выложить правду.

А еще управляющий лихо солгал, сказав, что старый дом, который сгорел, принадлежал родителям Виктора Марковича. Хорошо помню: молочница Роза Михайловна утверждала, что особняк построил отец Валентины, первой жены Шкодина.

Мне было интересно проверить слова деревенской старушки, я попросила Легасова выяснить все о землевладении. Оказалось: участок когда-то приобрел Матвей Петрович Нестеров. Поэтому я точно знаю: Борис говорил неправду. И зачем он врал?

Девятнадцатого октября в полдень приехал Юрий Петрович и привез большой конверт. Хозяева и гости собрались в кабинете покойного. Адвокат сел за стол, откашлялся, и тут появилась молоденькая горничная.

– В чем дело, Татьяна? – недовольно спросила Луиза. – Мы заняты.

– К вам гости, – пролепетала прислуга, – начальник полиции из Кондакова, с ним женщина и ребенок.

– Что ему надо? – воскликнул Антон.

– Скажите, что хозяев нет дома, – распорядилась Луиза.

– Но вы на месте, – раздалось из коридора, и через порог переступил Вадим Легасов.

За ним молчаливой тенью проскользнула Алиса, держа за руку хныкающую Юлю.

– Вы кто? – изумилась Луиза. – И зачем привели в мой дом сию особу?

– Мы прекрасно знаем главного местного полисмена, – добавил Антон, – не надо им прикидываться.

Юрий Петрович встал.

– Если вы адвокат госпожи Ведерниковой и пришли обсудить вопросы, связанные с ее претензиями к семье Шкодиных, то момент выбран неудачно. У нас сегодня вскрытие завещания. Я бы попросил вас удалиться, при этой церемонии имеют право присутствовать исключительно лица, упомянутые в документе, содержащем последнюю волю умершего.

Вадим подошел к Луизе и показал ей удостоверение.

– Разрешите представиться. Вадим Олегович Легасов. Назначен начальником местной полиции, господин Серапионов по состоянию здоровья ушел на пенсию.

– Он действительно теперь главный, – пробормотала вдова, рассматривая «корочки».

Горюнов подошел к хозяйке дома и тоже внимательно изучил удостоверение. Затем произнес:

– Ну что ж, приятно познакомиться. Мы рады, что более не встретимся с господином Серапионовым. Но, повторяю, у нас сегодня особый день. Семья желает остаться в тесном кругу.

Вадим обвел взглядом присутствующих.

– Господа! Алиса Ведерникова пришла сегодня в мой кабинет с заявлением. И мне кажется, вам надо ее выслушать.

– Да никогда! – вспылила Луиза. – Она уже один раз являлась сюда клеветать на моего мужа.

– Наврала, что ее дочь наша с Антошей сестра! – воскликнула Нина. – Требовала платить ей непомерного размера алименты, в случае отказа грозила затеять эксгумацию тела папы.